Алекс Аргутин - Русские горки [СИ]

На деле же все оказалось иначе, и не кому было поддержать начатое Сэмом. В предзакатном небе Евразии так и не появился ни один истребитель, кроме его собственного.

Посмотрев на приборы, пилот обнаружил, что до поверхности планеты осталось не больше километра. Теперь он уже мог подробно изучить местность, над которой оказался. Открывшаяся картина ошеломляла. Заглядевшись на это растительное разнообразие, Гюнтер едва успел выровнять машину.

В обострившейся памяти американца сюрреалистическим речитативом побежали громкие имена невидали, произраставшей задолго до появления человека. Сэм подумал даже, что на этот раз проклятое волшебство забросило его в какой-то немыслимый заповедник, где собрана вся флора, давно исчезнувшая с лица Земли.

Не в силах оторвать взгляд от великолепия, раскинувшегося под крылом, пилот несколько минут вел Мессершмитт на бреющем полете. Соскальзывая в неглубокие ущелья, заросшие извивающимися побегами ископаемых плаунов, самолет чуть не задевал их затейливо мохнатые кроны шлейфом разгоняемого воздуха. Сотрясая ревом двигателей тянущиеся из болот стволы древовидных хвощей, истребитель тут же проносился над веерами лиановидных плотоядных папоротников, готовых в случае оплошности схватить и защекотать до одури любое огромное насекомое.

Под покровом гигантов пышно развивались менее высокие растения. Разноцветные мхи, травянистые плауновые, красивые кусты низших споровых ползли и карабкались вверх по склонам. Вслед за ними, словно в каком-то танце размахивая стеблями и расцветающими бутонами, пытались превзойти воображение доисторические цветковые. Опомнившись, Сэм увеличил расстояние до земли.

С высоты материк ящеров выглядел как пестрый ковер, в многочисленных местах проткнутый остриями скал, коричнево-алых в лучах заходящего солнца. Но сколько одинокий воин не искал, ни одного явно разумного существа разглядеть так и не смог. И было что-то еще менее естественное в местности, уплывавшей у него из-под ног. Тревожное предчувствие заставило Гюнтера задуматься. Он даже удивился, что сразу не придал значения этому явлению…

Многоцветный покров шевелился, — не все время, а рывками и в разных местах по-разному. Словно огромные животные, совершенно неразличимые для зрения, разгуливали внизу, втаптывая то жесткий, то высокий и причудливо переплетенный ворс в мягкий грунт широченными лапами. Эти, необъяснимые иначе, локальные деформации растительности не могли быть вызваны ни ветром, ни колебаниями почвы.

Просветление наступило внезапно. То, что Сэм увидел, было не что иное, как маскировка.

«Вероятно, ящерам все-таки удалось проникнуть сквозь экранирующую защиту и внедриться в сознание пилотов,» — подумал он, — «Наверное, поэтому остальные тоже не слышат и не видят друг друга…»

Но с окончательным выводом Гюнтер спешить не стал. Для начала он решил проверить открытие и, снизившись до тысячи метров, сжал пальцы на гашетке пушки. Энергия выстрела скользнула над землей, не причинив вреда ничему. Увеличив наклон самолета, Сэм выстрелил снова.

В километре по курсу, в зарослях плаунов возник пожар. И, странное дело, воздух в том месте как-то завибрировал. На мгновение пилот даже различил зеленую с фиолетовым отливом чешуйчатую спину какого-то необыкновенно большого существа.

— Так вот оно что… — машинально прошептал Гюнтер, потянув рукоятку управления на себя. Целясь в замигавшую после очередного залпа змеиную голову, Гюнтер снова сдавил гашетку.

Окрестные просторы окатило чудовищным воплем, вырвавшимся из глотки застигнутого врасплох врага. Агонизируя, тело смертельно раненного ящера высоко подпрыгнуло в горячем воздухе доисторических джунглей. Удар тяжелого хвоста пришелся прямо по стабилизатору самолета.

Лишенная руля поворота металлическая птица завалилась на крыло…

«Какие же они…» — Только и успел подумать Сэм. Мгновением позже все, что осталось от его грозной машины, ударилось о деревья, и пилота вышибло из кабины. Пробив головой фонарь, летчик плашмя упал на розовый мох, сразу потемневший от крови.

В глазах его помутнело, и Гюнтер понял, что умирает. Но за естественным помрачением рассудка внезапно последовало прояснение. Находясь под воздействием психотропного препарата, агонизирующий мозг, как бы предъявляя счет, выдал на экран внутреннего зрения картину увечий, причиненных катастрофой.

Показавшийся себе таким же большим, как обезглавленный выстрелом ящер, летчик увидел свою проекцию, лежащую со сломанными ногами и позвоночником внутри гигантской пещеры черепа. Свет в это место проникал сквозь трещины в сводах.

Растерянная грусть охватила чувства Сэма, мешая ему сосредоточится на чем-то главном, даже более важном, чем просто факт быстротечности человеческого существования. Однако, скорее догадавшись, чем осознав безвыходность положения, он все же попытался призвать еще оставшуюся силу духа, чтобы мужественно встретить смерть. Но из самого нижнего пласта ума, очевидно завершавшего деятельность медленнее других, словно ветер, срывающий последние листья, распространилось ощущение, будто кто-то собирается ему что-то сказать.

Течение времени, как никогда остро воспринимаемое Гюнтером теперь, замедлилось. Сумерки замкнутого пространства начали рассеиваться. И сквозь густой туман, клубившийся на дне глубокой пещеры черепа, он увидел…

Это были отвратительные, толстые и когтистые монстры, вяло раскинувшиеся в районе мозжечка его мозга. И он понял, — намерение говорить исходило от них.

И тогда перед умирающим возникла живая картина древней природы, но еще более пышной и ярче окрашенной, чем он видел недавно. Это «недавно» едва не показалось ему вечностью, если бы он еще мог сравнивать. Но предложенное вялыми тварями зрелище не позволяло отвести глаз, и Сэм непроизвольно забыл о мгновениях, которые ему оставалось прожить.

Самым страшным в этом пейзаже были черные крупинки, падавшие с необыкновенно-синего неба. По мере приближения, они превращались в огромных существ с чешуйчатой кожей, туловищами, как у китов и когтистыми лапами, как у тигров. Выбившись из сил после долгого путешествия, они устало хлопали кожаными крыльями в густом воздухе доисторической Земли. Их змеиные головы извивались в поисках места для наилучшей посадки.

Эти существа заговорили с Гюнтером, объяснив, что именно они и были предками Огопого, вообще всего животного на планете. Именно их инстинктам весь биологический мир Земли обязан выживанием. Но, столкнувшись с голубыми излучениями Астрального пришельца, пробуждавшими даже в примитивных организмах столь ненавистную им Любовь, невинным жертвам пришлось расстаться с материальными телами, спрятавшись на бессознательном уровне первых земноводных. И то, что тысячу лет назад их освободили от оков традиций и суеверий — прекрасно! Это их шанс! И низвергнутый с небес путешественник во времени — их удача. Завладев его жизнью, они навсегда избавятся от возможности изменить прошлое не в их пользу.