Терри Гудкайнд - Второе правило волшебника, или Камень Слёз

То, что говорила сестра Верна, отнюдь не представлялось Ричарду странным.

Напротив, он не мог отделаться от ощущения, что все это ему уже знакомо.

Слова казались непривычными, но то, что за ними стояло, было ему вполне понятно.

— Значит, ты хочешь, чтобы я просто сел, закрыл глаза и постарался сосредоточиться?

— Да, — кивнула она и поплотнее запахнула плащ. — Можешь приступать.

Ричард сделал глубокий вдох.

— Ну, поехали.

Он закрыл глаза. В голове тотчас замельтешил вихрь бессвязных мыслей. Он попробовал придумать какое-нибудь слово или картинку, чтобы отрешиться от них. Но, кроме имени Кэлен, в голову ничего не лезло. Кэлен... Кэлен...

Ричард быстро отказался от этой идеи. Он ненавидел магию и не хотел связывать имя Кэлен с тем, что ему ненавистно. Кроме того, воспоминания об утраченной любви вряд ли способны принести требуемое умиротворение. Он решил отказаться от слов и перейти к мысленным изображениям. Стараясь дышать размеренно, Ричард попробовал путем тщательных и спокойных размышлений выбрать подходящий предмет. Отбросив несколько вариантов, он наконец остановился на Мече Истины.

Меч обладал собственной магией, что, по идее, должно было способствовать успеху. Представить его тоже оказалось нетрудно. Итак, все нужные требования как будто соблюдены. Ричард вообразил свое оружие парящим на черном фоне и сосредоточился на хорошо знакомых деталях: блестящее лезвие, желобок для стока крови, хищно выгнутые гарды, серебряная филигрань на эфесе и слово «Истина», золотом выложенное на рукояти.

Ричард старался изо всех сил, но что-то ему постоянно мешало. Внезапно он сообразил, что именно. Черный фон! В следующее мгновение черный цвет сменился белым, лишь в центре остался небольшой черный квадрат. Знакомая фигура! Ричард хорошо помнил ее по Книге Сочтенных Теней, которую знал с детства.

«Изгони из разума своего все образы, помыслы и желания. Да будет он чист.

Пусть останется в нем лишь Черный Квадрат, помещенный в Белую Безграничность».

Указание по снятию покрова со второй шкатулки Одена! Он сам следовал ему, когда хотел доказать Даркену Ралу, что помнит Книгу Сочтенных Теней. Но почему это всплыло в памяти именно сейчас? Наверное, случайность.

Впрочем, если его разум желает использовать именно эту картину, значит, так тому и быть. В конце концов она ничем не хуже любой другой. Ричард сосредоточился, и сверкающий меч на фоне черного квадрата посреди ослепительной белизны обрел поразительную четкость. И в этот момент картинка начала изменяться.

Меч, черный квадрат и белая граница задрожали, словно далекий пейзаж в жаркий день. Изображение утратило четкость, а потом и вовсе исчезло.

Ричард увидел хорошо знакомое ему место.

Сад Жизни в Народном Дворце.

Сначала он подумал, что это какой-то посторонний образ ненароком вкрался в его сознание. Воспоминание о том, как он убил Даркена Рала, было чересчур ярким и вполне могло всплыть перед внутренним взором, когда все остальное исчезло.

Он попытался вернуть образ Меча Истины, и тут в ноздри ему ударил отвратительный запах. Запах горелого мяса. Ричарда передернуло. Желудок болезненно сжался.

Он всмотрелся внимательнее. Ощущение было такое, словно он смотрит сквозь мутное стекло. Повсюду — на невысоких стенах, среди кустов и деревьев, на развороченных клумбах — валялись трупы. И все они были обуглены. Одни перед смертью побросали оружие, другие по-прежнему сжимали в мертвых пальцах мечи и боевые топоры. Ричарда охватило недоброе предчувствие.

А потом он увидел белую фигуру, склонившуюся над алтарем, где стояли три шкатулки Одена. Одна до сих пор была открыта. Человек в белой одежде выпрямился и медленно повернулся. У него были длинные светлые волосы.

На Ричарда смотрел Даркен Рал.

Его голубые глаза горели. На губах играла отвратительная усмешка. Ричарду показалось, что его неудержимо тянет к этому улыбающемуся лицу.

Даркен Рал поднял руку и лизнул кончики пальцев.

— Ричард, — прошипел он. — Я ждал тебя. Ну что ж, смотри, как я уничтожу завесу.

Задыхаясь, Ричард усилием воли вернул изображение меча, словно захлопнул тяжелую дверь. Он держал его перед собой, уже без черного фона, до тех пор, пока не смог наконец нормально дышать.

«Это всего лишь игра воображения, мои потаенные страхи», — сказал он себе.

Глядя на меч, он внушал себе, что видение было вызвано тревогой за Кэлен и недостатком сна.

Это единственное объяснение. Увиденное просто не могло быть реальностью.

Это невозможно. Нужно быть сумасшедшим, чтобы поверить, что это было наяву.

Ричард открыл глаза. Сестра Верна спокойно смотрела на него. Она глубоко вздохнула. Разочарована, подумал Ричард.

— Извини, — с трудом выговорил он. — Ничего не вышло.

— Не переживай. Я и не надеялась, что получится с первого раза. Чтобы коснуться Хань, требуется много времени. Рано или поздно у тебя получится. Излишние усилия только вредны: это достигается покоем и миром, а не силой.

На сегодня достаточно.

— Достаточно? Да ведь прошло всего несколько минут.

Она вскинула бровь.

— Ты просидел с закрытыми глазами около часа.

Он ошарашенно посмотрел сначала на нее, потом — на солнце. Казалось, оно скачком переместилось вверх. Около часа! Как так может быть? Его снова кольнуло недоброе предчувствие.

— Тебе показалось, что прошло всего несколько минут? — нахмурилась сестра Верна.

Ричарду не понравилось выражение ее лица. Он поднялся на ноги:

— Не знаю. Не обратил внимания. Впрочем, это действительно было больше похоже на час.

Он начал собирать свои немногочисленные пожитки. Чем больше он размышлял над тем, что увидел, тем менее реальным ему это представлялось. Словно сон, который после пробуждения быстро тускнеет в памяти. Отчетливый, страшный, но все же — сон. Ричард почувствовал себя последним дураком: ну надо же, испугаться сна! Он смертельно устал и, вероятно, пока пытался сосредоточиться на мече, незаметно для себя уснул. Это, кстати, объясняет, почему ему показалось, что прошло всего несколько минут. Он уснул, а вся эта чушь ему просто приснилась.

Ричард тяжело вздохнул. Он чувствовал слабость, но вместе с тем и облегчение. Ощутив на себе пристальный взгляд сестры Верны, он обернулся.

— Ну а теперь ты не хочешь побриться? Теперь, когда убедился, что я стараюсь тебе только помочь?

Ричард выпрямился.

— Я уже говорил: пленники не бреются.

— Ты не пленник, Ричард.

Ричард, не торопясь, скатал одеяло и тщательно уложил его в мешок.

— Ты согласишься снять с меня ошейник?

Она ответила не сразу, но ответила решительно:

— Нет. Только когда придет время.

— Могу ли я покинуть тебя и идти, куда пожелаю?