Алекс Анжело - Я превращу твою жизнь в Ад 2 [СИ]

В тот вечер она не разговаривала с родителями. Ей не хотелось сходить с этого корабля, пусть и надоели однообразные обеды из солонины, сухарей и сухих кислых ягод. Их Дарла терпеть не могла и выкидывала за борт, пока матушка не поймала с поличным и не заставила проглатывать красные горошины при ней.

Как до смешного быстро может измениться жизнь. Сейчас она бы ела те ягоды вместо завтрака, обеда и ужина, если бы это вернуло родителей.

Последний вечер… Последний ужин… Последняя обида перед столкновением со смертью. Одна ночь забрала у Дарлы все. Как мелочная торговка, судьба обобрала ее до нитки, едва позволив выбраться самой.

Непогода превратилась в шторм, яростный ветер хлестал по парусам, стоило выйти на палубу, и любой промокал до нитки. Отец ушел помогать матросам, Дарла кинулась за ним, но какой-то мужчина случайно сбил ее с ног, и она рухнула на пол, ударившись головой. Дверь на палубу, возле которой она лежала, болталась на петлях, то и дело ударяясь о косяк. Оглушающие хлопки вскоре стали напоминать зубное клацанье, или это ее сознание помутилось, а тело затвердело от холода из-за морской воды, расплесканной повсюду. Прошло несколько минут, прежде чем мама отыскала свою девочку и, всхлипнув и крепко обняв, увлекла в глубь корабля.

— Все хорошо, Да-а-арла. — Мама всегда словно пропевала ее имя, но в этот раз из-за волнения голос женщины подрагивал, как расстроенный инструмент, звучал неправильно. — Все скоро закончится, малышка. Не плачь.

Но Дарла не плакала. Совсем. Она ощущала леденящий ужас, настолько пронзительный, вызывающий оцепенение, что даже слезы не шли. Кажется, она уже тогда понимала, что ожидало их впереди.

Возгласы с палубы перемешивались с грохотом разбушевавшегося моря. Все внутри каюты тряслось, ходило ходуном, переворачивалось, а когда судно в очередной раз накренилось набок, к ним ворвался отец. Его лицо побледнело от холода, волосы облепили голову, а с одежды лило ручьем.

Отец что-то крикнул, мама испугано закивала, сжав ладонь дочери в одной руке и холщовый мешочек с деньгами на первое время — в другой. Вот они находились в каюте, потом их объял полумрак корабля, и через мгновение вся их семья бежала по палубе к шлюпкам.

Соленые брызги хлестали по щекам, подгоняемые ураганным ветром. Гроза неистовствовала. Росчерк молнии осветил фигуры и лица, и это была единственная вещь, за которую Дарла благодарила непогоду. Она позволила девочке проститься, увидеть родителей в последний раз, а потом обрушившаяся ниоткуда волна смыла их в гудящее море.

Вода встретила девочку холодной мощью чего-то древнего. Она была уверена, что утонет, удары волн настойчиво вышибали остатки воздуха из ее легких. Рука мамы больше не сжимала ее ладонь, Дарла осталась одна, в море, которое должно было поглотить ее точно так же, как те ягоды, что она кидала с корабля.

Должно было…

Дарла плохо помнила те минуты, растянувшиеся в часы, но в какой-то миг вода стала теплой и податливой, выпихнула ее на поверхность, мерно покачивая на волнах, и понесла к суше, откуда-то твердо зная, где ее искать.

Девочку качало на волнах, словно тонкую тростинку. Те часы, что она провела в воде, навсегда оставили след в ее душе. Вскоре силы начали иссякать, и воднице захотелось прекратить эту борьбу. Дарла замерзала, и причиной тому было совсем не море, уже значительно позже вспоминая свое плаванье, она догадалась — наступило магическое истощение.

И водница бы сдалась, позволила воде забрать свою усталость и горе… Ведь если задуматься, что может маленькая девочка противопоставить огромному морю? Она всего лишь одна из путешественников, людей, чьи корабли терпели кораблекрушения, одна из многих… Но Дарла не остановилась. И причиной тому не безрассудная смелость, упорство и желание бороться до конца, а безграничный страх. Девушка не заблуждалась на этот счет, она отчетливо помнила, как сама мысль о том, что ей будет больно и как легкие начнут разрываться от нехватки воздуха, нагоняла на нее животный ужас, заставляя исчерпывать до дна крупицы сил.

Вскоре она перестала всматриваться вдаль в надежде увидеть полоску суши. Девочка лежала на спине, экономя силы, на грани сна и яви. И не поверила в свершившееся чудо, когда ее тело прибило к берегу, и прибрежные камни расцарапали локти.

«Последний сон… Да, это так. Я не могла спастись», — думала она, содрогаясь от холода. Взошедшее над горизонтом солнце совсем не грело.

Свернувшись клубком на берегу, позволив волнам лизать обнаженные ступни и не в силах отползти чуть дальше, она потеряла сознание. Но даже в бреду море не отпускало ее, холод был всюду, он стал ее частью, изощренным способом доказывая, что Дарла не умерла.

Девочку нашли рыбаки — так ей сказали. То время окрасилось неопределенностью и молчанием. Она несколько месяцев жила в маленьком поселке на берегу моря, в семье, где и без нее оказалось двое детей. Несмотря на это, поначалу те люди отнеслись к ней с пониманием.

Но мало кто способен выдержать чужого ребенка, рыдающего ночами, и угрюмого, неразговорчивого при свете дня. Понемногу терпение людей таяло, и Дарла стала уходить на весь день к морю, чтобы не мозолить глаза. Ей было некуда пойти, она не знала здешних мест и не имела денег.

Дарла сидела на камнях, иногда собирала ракушки, и вскоре обнаружила, что вода слушается ее и расступается перед ногами, так что можно зайти глубоко в море, оставшись при этом сухой. Она тренировалась каждый день, открывая новые возможности, пока один из рыбаков не увидел ее. Весть об одаренной облетела поселок в мгновение ока, и вскоре Дарлу — отличающуюся, непонятную и потому опасную — выставили из дома.

Нашедшие ее люди отправили посыльного в ближайший город с письмом, а девочку переселили на окраину в пустующую и разваливающуюся хижину.

Отчуждение длилось неделю. Дарла и раньше чувствовала одиночество, но не думала, что может стать хуже. Хотя никто больше не требовал от нее улыбок или послушания, теперь она была предоставлена самой себе.

Прибывшие незнакомцы в одинаковой серой форме отвезли ее в город — суетливый, живой и опасный. Он понравился ей куда больше захудалого поселка, состоявшего из пары улиц. Скорее всего, она так и осталась бы в одном из сиротских домов, выросла бы в окружении таких же беспризорников, как и она, но и в этот раз водный дар выручил девочку.

На третий день в приюте девочку навестил Амос Ротанг, нынешний глава Холиральской академии по прозвищу Кровавая река. Он спросил ее имя, попросил рассказать историю кораблекрушения, но Дарла молчала, исподлобья глядя на незнакомца. Тогда он попросил показать ее дар, и в этот раз она согласилась, с легкостью повторив все то, что делал мужчина, поигрывая водой из кувшина. Напоследок ректор смерил девочку тяжелым пронзительным взглядом и ушел.