Аннетт Мари - Выпусти бурю

Пайпер прищурилась, уверенная, что он что-то приукрасил. Она только не знала, что.

Он точно скрывал, как близко был к гибели.

Пайпер сглотнула и коснулась его руки.

— Прости. Стоило тебя послушать. Стоило сразу отдать Сахар.

— Нет, — он слабо улыбнулся. — Хорошо, что все так произошло. Так и нужно было.

— О чем ты?

Он посмотрел на воду, проносящуюся мимо, лицо осунулось.

— Я забрал Сахар и попытался разбудить тебя, но… тебя не было. Я не знал, что она сделала с тобой, но словно держал пустую оболочку, не тебя. Хинотэ не смог объяснить это. Они две недели соединяли тебя и тело.

— Две недели?

— Натания планировала это, и очень давно. Когда мы с Эшем забрали у тебя Сахар в штабе гаян, она явно поняла, что ей нужен способ все время управлять тобой.

— Все время… она управляла мной?

Его теплая ладонь сжала ее руку.

— Я не знаю, откуда началось ее вмешательство, но в штабе не ты одна в ответе за произошедшее, — сказал он нежно и с состраданием. — Я знаю, что не ты напала на меня и Эша. Это была Натания. Она сама мне сказала.

— Я н-не… — вес пропал с ее плеч. Пайпер потерла рот свободной рукой. — Это моя вина. Стоило понять…

— Как ты поняла бы, что она так сделала? — он сжал ее ладонь. — Мы бились с тобой — с ней — и сами не поняли. Не забирай себе вину за ее грехи, Пайпер.

Она минуту думала только о дыхании.

— И Хинотэ смог вернуть меня?

— С помощью десятка целителей-рюдзинов. Если бы не их способности к телепатии… вряд ли тебя смогли бы спасти.

Дрожа, Пайпер подумала о словах Натании, обо всех их разговорах. Она издала горький смешок.

— Она все время играла мной, да? Начала строить планы после первого разговора.

Она говорила, что оставит меня с собой навеки для компании, а потом почему-то передумала. Я заметила, что стало проще использовать Сахар. Она делала это для меня, чтобы я использовала Камень, пока она придумывала, как захватить мое тело. Она хотела вторую жизнь.

— И как только я вернул тебе Сахар, она решила, что не даст тебе потерять его снова, не после ее проигрыша у гаян.

— Она делала так с… — Пайпер вспомнила кое-что еще: слова Натании о том, как Пайпер не могла управлять своей кровью деймона. Она удивлялась, что в Подземном мире затемнение стало другим, не таким кровожадным, но изменилось лишь одно — у нее больше не было Сахара. — Она влияла на меня в затемнении, — прошептала она. — Вся та жестокость… была от нее. Почему я не поняла? Она хотела, чтобы я была слабой и полагалась на Сахар. Каждый раз, когда я почти убивала кого-то, кого не хотела, в затемнении, был ее поступком.

Кровожадность ощущалась чужой в ней, доводила до жестокости, и Пайпер списывала это на кровь деймона. Но это была Натания, только это объяснение подходило к ее обретенному контролю над затемнением.

Отвращение подступило к горлу, и Пайпер сглотнула и посмотрела на Лира.

— Я больше не могу трогать Сахар, да?

— Вряд ли тебе стоит быть к нему близко.

Убрав пальцы из его руки, Пайпер прижала ладони к лицу.

— Становится все лучше и лучше, — горько сказала она. — У нас есть оружие, что может спасти Эша от дракона, но единственный его пользователь — я — не может его трогать.

Слезы обжигали ее глаза, она надавила на них ладонями.

— Мы не сможем спасти Эша, да? Даже если найдем, у нас нет шансов против дракона.

Лир вздохнул, и он явно сожалел, что не смог убить Эша, пока дракон не забрал его.

Он не смог из-за ее вмешательства.

Она опустила ладони на колени и смотрела на них.

— Сахар — злое творение. Чем думали Ниртарот и Маахес? Привязать живую душу к камню, чтобы получить неограниченную силу… Это гадко. Вряд ли Натания была злобной раньше, но пять веков в камне превратили ее в монстра.

— Я посмотрел на него, пока тебя исцеляли, — он обвел выступ на камне, глядя вдаль. — Я смотрел на него и раньше, чтобы понять, что сплели Маахес и Ниртарот, но в этот раз хотел узнать, как порвать сплетение.

Она посмотрела на него.

— И?

— Вряд ли это возможно, — он серьезно посмотрел на нее. — Они были гениальными чародеями. Сахар полон гнева и ненависти, да? Это эмоции души Натании, а эмоции питают магию. Все сплетение привязано к этому источнику, и круг эмоций и магии замкнут. Даже камень привязан к этому, его не разбить.

Пайпер подавила отвращение.

— Они сделали так, что Натанию не освободить?

Он кивнул, испытывая то же отвращение, что и она.

— Они сделали сплетения, что не ослабнут со временем. Чары питаются от нее, сковывая ее вечность.

Ногти впились в ладони Пайпер.

— Ниртарот и Маахес хотели, чтобы камень был полон любви к ним, а не вечной ненависти.

— Тогда у них не вышло, — сказал Лир сухо.

— Думаешь, они знали? — спросила она, вспомнив о двух древних правителях из видений. — Они знали, на что обрекают Натанию?

— Может, и знали, может, нет. Порой изобретатели слишком сосредоточены на том, что могут создать, а не на том, что должны, — он встал на ноги и протянул ей руку. — Поговорим с Хинотэ. Он искал информацию о великих драконах. И тебе стоит поесть, да?

Ее желудок громко заурчал. Пайпер скривилась, взяла его за руку, и он поднял ее.

— Я еще никогда не была такой голодной.

Его хитрая улыбка изогнула губы.

— Я всегда голоден.

Она закатила глаза и чуть не отвернулась, но остановила себя. Его улыбка сменилась удивлением, она смотрела на него, а потом подошла и обняла, уткнувшись лицом в его плечо. Он обвил ее руками, укутывая пряным вишневым ароматом инкуба.

— Спасибо, что был со мной во всем этом кошмаре, — пробормотала Пайпер в его плечо, ее голос дрожал от непролитых слез.

— Я бы не оставил тебя, — сказал он так нежно, что она чуть не заплакала.

Пайпер отошла от Лира и всхлипнула, пытаясь подавить слезы.

— Пойдем к Хинотэ, — сказала она, пытаясь вернуть себе достоинство.

Он издал смешок от ее жалкой попытки звучать собранно, взял ее за руку и повел от реки.

Стоило Пайпер войти в комнату, она побежала обнять Хинотэ. Он нежно обнял ее и отошел. Прижимая ладони к ее плечам, он заглянул в ее глаза. Его темные глаза без различимого зрачка смотрели на нее.

— Ты хорошо исцелилась.

Его тихий медленный голос звучал сухо, но она научилась улавливать тонкие намеки на эмоции. Рюдзины не выражали эмоции открыто, они делились ими на более глубоком уровне, чем тон и выражения лица.

— Я в долгу за… — она замолкла от его строгого взгляда. — В семье долгов нет?

— Конечно. Я не буду о таком слушать.

— Спорить с Хинотэ бесполезно, — отметил Лир. — Он такой же упрямый, как Эш.

Рюдзин улыбнулся, и Пайпер поняла, что Лир знал Хинотэ не хуже нее, а то и лучше.

Она провела тут только пять дней — в сознании — а Лир оставался тут две недели один.