Иван Булавин - Лекарь [СИ]

Одним головняком стало меньше. Теперь вопрос второй, ещё бы его папа скорее вышел из наркотического угара и отправился спать. Враг почти разгромлен, а он всё как молодой мечом машет. Беда с этими королями.

Оставив на время раненых, о которых могли позаботиться другие, я снова прильнул к биноклю. А там всё было по-прежнему, конница гоняла остатки вражеской пехоты. Вражеская конница снова и снова контратаковала и, как всегда, откатывалась назад. Наша пехота, перестроившись, постепенно охватывала оставшиеся подразделения армии Конрада в полукольцо. Тут на поле боя появился ранее не учтённый фактор. Те самые кочевники, которым гном обещал массу неприятностей, выскочили на поле боя и, пользуясь тем, что места стало больше, устроили свою знаменитую карусель. Атаковали, но от столкновения уклонялись, рассыпаясь вправо и влево, при этом выпуская каждый по десятку стрел. Вряд ли стрелы из коротких луков были способны пробить рыцарские латы. Но в латах этих есть сочленения, отверстия для глаз, да и лошади защищены отнюдь не так хорошо. Наша конница ринулась вперёд, но немаленький отряд кочевников был готов к такому манёвру и снова рассыпался в стороны. А дождь из стрел уже успел собрать свою кровавую жатву.

Приободрились и рыцари самозванца, вот только атаковать наших они не стали, да и на пехоту, которая уже почти закончила окружение, тоже не полезли. Часть из них присоединилась к кочевникам, а вот вторая, стала огибать место боя по широкой дуге. Эти поступили правильно, потому что кочевникам жить оставалось недолго. Гном не лукавил, когда говорил о сюрпризах для кочевников. Сюрпризами были несколько хорошо замаскированных метательных машин. На сегодняшний день, с появлением пушек, они безнадёжно устарели, но, как оказалось, и им можно найти достойное применение. Взметнулись кверху рычаги с противовесами, и в воздух взлетело несколько десятков снарядов. Они могли показаться камнями, но за каждым тянулся едва заметный дымный шлейф. Почти сразу в воздухе вспухли облака разрывов, а на земле пачками падали кочевники вместе с конями. Шрапнель. Коса смерти. Пушечные снаряды такого типа делать пока не научились, зато нашли способ запускать по-другому. Убойность у шрапнели слабая, на рыцарей не подействует, а вот этим-то резвым монголо-татарам, чья броня состояла из цветастых халатов на запахе, от таких подарков пришлось туго. Они стали метаться, не находя источника своих потерь, а снаряды продолжали рваться. Невидимые глазу заряжающие экспериментировали с длиной фитиля, так, что каждый раз взрывы случались в новом месте и всегда находили себе жертвы.

Этих можно было списывать в утиль. Пошли за добычей, вернулись без головы. Вон и пехота их мягко и ненавязчиво подпирает с тыла. Сейчас зажмут в клещи и переколют пиками, как жуков на выставку. Вообще, битва нами выиграна, противник надеется только на одно, что сумеют достать короля. На месте короля, я бы вернулся в свой шатёр и начал пить за победу. Враги бы тогда всё бросили и впереди своего визга побежали с поля боя. Но, увы, я не на месте короля. Королю важнее порубать как можно больше врагов. Ещё неизвестно, как он себя поведёт, когда действие этого допинга закончится.

Снова пришлось отвлечься, чтобы оказать помощь рыцарю, у которого в голове застрял кусок собственного шлема. Рыцарь оказался умный, поэтому, даже обливаясь кровью, догадался сбегать сначала в мастерскую гномов, где его шлем аккуратно расклепали, а уже потом идти к нам, показывая пальцем на кусок забрала, торчащий над левой бровью. Вынимать его пришлось пассатижами, причём, даже несмотря на дозу морфина, боль была адская, железо застряло прямо в кости. Эдмунд коленом прижимал его к стулу, а я изо всех сил тянул. С хрустом осколок поддался, вынул я его, а следом хлынула кровь и выпало несколько осколков кости. Протерев рану тампоном и не найдя больше инородных тел, я принялся зашивать. Зашить я успел, но сразу после этого, Эдмунд тронул меня за плечо и показал вдаль.

Увиденное заставило меня витиевато выругаться по-русски. Та самая группа рыцарей, что убежала от боя, теперь двигалась со всей скоростью, на которую только была способна. А двигалась она в нашу сторону. В нашу. Сейчас они захватят госпиталь, вырежут всех раненых и медперсонал, а где-то там, на кровати лежит наследник престола. Их было примерно две сотни. Это были здорово помятые, раненые через одного, на едва живых конях, но всё же рыцари, которые решили последним своим броском закончить битву. Пусть даже их ждёт разгром. Их кандидат на престол остался жив, а наш умер. Теперь только подождать естественной смерти короля.

А на стол так некстати положили пехотинца со вспоротым животом, тот, как ни странно, был в сознании и даже пытался запихивать обратно выпирающие внутренности.

— Оружие! — заорал я так, что услышал, наверное, даже король на поле.

Весь медперсонал отложил скальпели и нитки с иголками и схватил мушкеты. Очнулись от ступора и гномы-мушкетёры, оставленные для охраны. Только я, вместо ружья, взял в руки пластиковую коробочку с кнопками и стал ждать. Длина проводов была довольно большая. Первой сработала первая ОЗМ-72, как раз тогда, когда первые конники перескочили через место установки. Взрыв получился отличный, никогда не видел, как срабатывают такие мины, но эффект мне понравился. Больше десятка рыцарей вместе с конями полегли там. Не ахти какое послабление нам, но хоть немного легче. Затем и вторая мина собрала дань в виде людских жизней. Ещё удачнее, но опять же, остановить конную лаву не смогла.

Дальше на их пути стояли две МОН-50, эти бьют осколками только в одну сторону, наподобие выстрела картечью из пушки. Они взорвались с интервалом секунд в пять, как раз столько, сколько понадобилось, чтобы пораженные первым взрывом враги попадали с коней. Больше мин не было. Мушкетёры снизу дали залп, но эффект был не тот, все пули пришлись в первых троих, при быстрой скачке они вытянулись в линию. Гномы проворно стали перелезать через перила, справедливо рассудив, что на возвышении у них будет больше шансов отбиться. Нет, парни, не будет, тут мы все и поляжем. Разве что, кого-то из врагов с собой утянем. Было их две сотни, осталось полторы, или чуть меньше. На нас и полсотни хватит, а чтобы раненых перерезать, всего десяток нужен.

Я поднял ружьё. Дважды выстрелил. Двое нападавших упали с коней. Промахиваться нельзя. Ещё дважды я перезаряжал, и ещё четверо вражеских рыцарей остались лежать на земле. Справедливо полагая, что враги мои будут в броне, я забил патронташ только пулевыми патронами. Последний выстрел пришелся прямо в забрало шлема рыцаря, который спрыгнув с храпящего в изнеможении коня, уцепился руками в перчатках за перила. В забрале образовалась дыра, из-под края шлема ручьём полилась кровь, а пальцы разжались. Рыцарь грудой железа свалился вниз. Следующему повезло больше, он успел перевалиться на эту сторону. А вот дальше ничего не успел, потому что тяжёлый топор Эдмунда обрушился ему на голову. Вообще, горшковидный шлем — довольно прочная штука, а на кромке, куда чаще всего приходятся удары, сталь двухслойная и отлично держит удар. Но только не в случае, когда бьёт топором чудовищно сильный орк, впавший в состояние боевой ярости и воющий звериный боевой клич. Лезвие топора вошло в бронированную голову сантиметров на пять, топор, к счастью, не застрял.