Елизавета Визир - Рожденная в пепле [СИ]

– Лиля? – неуверенно прозвучало откуда-то сверху.

– М-м-м? – сонно пробурчала в ответ, не открывая глаз.

– Триединые, Лиля, как ты себя чувствуешь?! – Лариса – а это была именно она – потопталась по моей голове, послышался шелест перьев.

– Если ты слезешь с меня, будет значительно лучше, – отшутилась я. – Что ты там делаешь? Гнездо?

Прислушиваясь к себе, к своему организму, отметила состояние как стабильное. Пациент уже не мертв, но еще и не жив. Живот уже не болел – это несомненный плюс, но общее самочувствие все еще оставляло желать лучшего.

– Что произошло? – спросила, открывая глаза.

Первое, что увидела, это перепуганную и взволнованную Ларису Ивановну.

– Ты не приходила в себя неделю, – жалобно протянула она. – Острое отравление. Все могло закончиться… Если бы не ребята.

Я не видела, чтобы птицы плакали. Но они умели. Умели так, как это могли делать только животные – без лжи и фальши выражая все накопившиеся эмоции. И сейчас я растерянно наблюдала за тем, как моя маленькая отважная подруга роняла слезы на белую простыню. Она, знакомая со мной всего пару суток, искренне волновалась за меня. Когда мы успели так привязаться друг к другу? Я не могла ответить себе на этот вопрос. Говорят, что между людьми бывает любовь с первого взгляда, а бывает ли она между человеком и животным? Мне кажется, да! Потому что много пережила в этом мире за маленький промежуток времени, столько всего произошло со мной, но птица не бросила меня. Хотя могла и имела на это полное право. Миллионы раз она могла улететь, и я бы ничего не сказала. Потому что там, в моем мире, это обычная ситуация. Люди приходят и уходят, редко кто остается рядом, несмотря ни на что. Но Лариса не была человеком, не была существом моего мира. Она искренне помогала мне, заботилась и наставляла в нужный момент. Был ли у меня когда-то такой хороший друг? Нет. Но теперь он у меня есть.

– Лариса…

Я прижала черное дрожащее тело к себе, ласково пытаясь успокоить истерические рыдания.

– Это я… Если бы не тот вайрис, если бы ты его не съела! – корила себя она. – Ты ведь не хотела, это я тебя заставила.

– Ну-ну, будет тебе, ты абсолютно не виновата. Кто знал, что мой организм не переварит розового хомяка, то есть вайриса. Я знаю, что ты заботилась обо мне, и я ни в чем тебя не виню.

– Точно?

– Ну конечно! Так, давай прекращай разводить сырость! Лучше расскажи, что произошло и где мы.

Находились мы с Ларисой в неизвестном мне месте в спальне, что уже настораживало. Да и, судя по обстановке, это не больница и не гостиница. Кровать с балдахином, пушистый белый ковер почти во всю комнату, тумбы из черного дерева с позолоченными ручками, высокие бархатные кресла на резных ножках – все кричало о богатстве и роскоши. Если это гостиница, то кто будет оплачивать этот безумно дорогой – а в этом я уверена – номер? Уж точно не я. Я исключала вариант, что так шиканули пять моих спутников. Хоть по ним и было видно, что парни привыкли жить на широкую ногу, особенно Георг, но вот в их безвозмездное благородство я верила мало. Либо что-то им нужно, либо это не они и это вовсе даже не гостиница. К этому варианту я склонялась больше всего. Осталось выяснить, где мы.

– Ты потеряла сознание, почти упала с лошади, но Георг вовремя успел тебя подхватить, – начала Лара, уютно устроившись в кольце моих рук. – У тебя была лихорадка, парни пытались вылечить тебя магией, но она на тебя не действует! Это удивило всех, такой нонсенс, пришлось лечить тебя старинными народными методами. Слава Триединым, удалось перенести тебя порталом, хоть и не с первого раза. Если бы не амулеты… ты бы погибла прямо там, в лесу…

– Подожди, что значит «перенести порталом»? В этом мире есть телепортация? – удивилась я.

– В этом мире? В нашем, ты хотела сказать?

– Лара, не притворяйся, ты ведь давно поняла, что я не из этого мира! – попеняла я ей. – Голая, одна, в лесу, языка не знаю… Конечно же, я не местная.

Мне почти удалось смутить Ларису. Почти. Та уже отошла от нахлынувших чувств, вновь став собой – вредной и болтливой.

– Откуда я знала, может, ты психически больная? Или поклоняешься Ромирану, те все фанатики, странные люди, от которых можно чего угодно ожидать.

– Ромирану?

– Один из Триединых… – отмахнулась Лара.

Но для себя я сделала пометку узнать об этих Триединых побольше. Лариса уже не в первый раз упоминала их. По-видимому, это местное божество, как наш Иисус или Будда. Возможно, и моя знакомая, оставившая на руке тату, тоже известна Ларисе. А шансом узнать о ней больше нужно воспользоваться, мало ли что…

– …Сейчас мы в доме мисса Лионеля, – продолжала рассказ ворона, которая вовсе даже и не ворона. – Он отец Виолетты, за которую тебя все принимают. По слухам, девочка пропала два года назад. Что с ней случилось – неизвестно, все поиски дали нулевой результат. Все считали, что она погибла, а тут такое событие! Весь дом сияет от счастья.

– М-да, невесело, – заключила я. – Как-то надо сообщить, что я не бедная Виолетта, незачем зря обнадеживать несчастного старичка. А что с матерью?

– Мачеха! – выплюнула Лариса.

И я сразу поняла, что сказка про Золушку становится реальностью. Вот только ожидает меня не бал, фея и принц, а бесхребетный отец и злобная мачеха. Все плюшки ушли другим, мне остался только кнут.

– Сестер нет?

– Да вроде бы нет, а что? – Лара не понимала моей логики, но и сказку Шарля Перро она не слышала.

– Разрыв шаблона, не обращай внимания.

Одна из дверей открылась – в спальне их три, и я увидела, как в комнату медленно вошла молоденькая девчушка лет пятнадцати, напевая незнакомый задорный мотив. Пела она, надо сказать, отвратно – фальшивила, а звонкий голосок то и дело срывался на визгливые нотки. Девчушка, не замечая меня, принялась за уборку. Горничная, стало быть, да и неброская одежда соответствовала. Черное платьице длиной чуть ниже колен, сверху накинут серенький, обшитый кружевом передник с множеством кармашков.

– Кхе-кхе… – я попыталась привлечь внимание.

Девчушка забавно взвизгнула, чем вызвала мой смешок, и обернулась ко мне с испуганными глазами. Неужели болезнь меня так подкосила? Нет, я, конечно, здорово похудела – это видно по обтянутым кожей рукам, похожим на кости скелета, но не до такой же степени. Обидеться, что ли?

Пока я раздумывала о своей внешности, горничная выронила из рук тряпку, которой вытирала пыль, и выскочила из комнаты.

– Ну все, жди гостей… – недовольно пробурчала Лариса, наблюдая за тем, как медленно закрывается дверь.

– Значит, будем встречать! – принимая сидячее положение, заявила я.

Успела только поудобнее устроиться, как дверь с грохотом распахнулась, и начался сюр, не иначе. В комнату вбежал мужчина лет сорока и кинулся ко мне со слезами на глазах. Я отпрянула, но мужик был проворнее и успел сцапать меня в объятия. Лариса, зажатая между нами, сдавленно пискнула и принялась вырываться. Роль начинки в нашем бутерброде ее не устраивала. Медленно до меня начало доходить, что воображаемый мною старичок Лионель вовсе даже и не старичок, и передо мной он. Самое страшное, что я не знала, что ему сказать: даже если бы и знала язык, не смогла бы подобрать нужных слов. Его эмоции были настолько яркими, настолько ошеломляющими, что стало страшно.