Елизавета Визир - Рожденная в пепле [СИ]

Время течёт быстрее или медленнее в зависимости от восприятия.

Теория относительности такая романтичная. И такая грустная.

– Ди Крейн! Ну сколько можно?! – орал на меня разозленный Георг.

– Но, директор Фейербах! – проканючила я.

– Я уже три года директор, но таких, простите Триединые, тупых студентов давно не видел! Сколько можно повторять: не произноси ты заклятия вслух! Повторяй их про себя, сумасшедшая! – директор отмахнулся от маленького огненного шарика размером с помидорку черри.

Подобные летали по всей комнате десятками и больно жалили, если им удавалось соприкоснуться с телом. Это Георг мог легко от них отмахиваться, мне же приходилось уворачиваться. Ну не виновата я! Сложно учить заклятия, не произнося их вслух. Происходило это всегда автоматически по старой студенческой привычке. А вот как к словам прикреплялась сила, понять не могли ни я, ни мужчина. Еще на первом совместном занятии он пришел к выводу, что сила у меня есть, а вот ума недостает. Случилось это после того, как я призвала огненный смерч. Маленький, но учебному кабинету хватило сполна. Все следующие занятия проходили в классах для практики, несмотря на то, что ликвидировать проблему Георгу удалось на удивление быстро. Орал он, конечно, знатно, но и успокаивался быстро. Стоит заметить, что все замечания были справедливыми. Кричал Георг всегда по делу, если терпение его доходило до крайней точки. Совсем другое дело, что доводила я его до нее слишком часто.

– Думать надо головой, Виолетта, перед тем, как что-то делаешь. Головой, а не тем, чем ты там думаешь! Сама сделала, сама и развеивай!

– Но, директор Фейербах! – взвыла я не своим голосом.

Это было несправедливое и жестокое наказание. Если работать с силой я могла легко – мощи хватало, то с тонкой материей развеивающего заклятия приходилось помучиться. Я все время вкладывала сил больше, чем было необходимо, из-за чего заклятие рвалось, не выдерживая такого напора. Действовала я как танк – напролом, а надо быть иголочкой, что у меня получалось раза так с десятого. Почему-то с ведьминскими заклятиями такого не происходило. Мучилась я только с огненной магией.

– Давай-давай, Ди Крейн. Я в тебя верю!

– Я сама в себя не верю… – пробурчала себе под нос, складывая руки лодочкой и зажимая безымянные пальцы.

– Что-что? – ласковым голосом переспросил блондин, сощурив глаза.

– Говорю, сделаю все в лучшем виде, – заискивающе улыбнулась я, – вам не о чем переживать.

– Ох, не верю я тебе, Ди Крейн, не верю, – покачал головой Георг. – Работай, давай!

– Работай, Ди Крейн. Следи за магией, Ди Крейн. Слушай меня, Ди Крейн, – передразнила я шепотом собственного мучителя.

– Я все слышу, – усмехнулся он.

Вот ведь, слышит он все. Пришлось замолчать и приступать к работе. К кропотливой и сложной. Я закрыла глаза и представила перед собой полотно, на котором мне предстоит вышить узор. Каждый работал с плетениями по-разному. Та же Агнес представляла воду, Пен работала с ниточками, а я вот вышивала. Пока с закрытыми глазами, чтобы воображение работало лучше, а я сама не сбивалась каждый раз, отвлекаясь на раздражающие факторы. _Читай на Книгоед. нет_ Агнесса меня успокаивала и говорила, что все на первом курсе работают именно с закрытыми глазами, некоторые учителя даже настаивают на этом. Так проще. Вот только меня не предупреждали, что работать придется под градом жалящих шариков. А те явно не хотели, чтобы какая-то первокурсница-недоучка их уничтожала. Да, пусть я же их и призвала, но вот управлять роем у меня выходило так же отвратительно, как и работать с тонкими плетениями.

– Средний палец чуть согни, – подсказывал Георг. – Да, вот так.

Его присутствие хорошо чувствовалось даже с закрытыми глазами. А уж едкие замечания тем более не давали забыть о нем.

Получилось все далеко не с первого раза. Шарики не давали сосредоточиться. Они каким-то хитрым образом угадывали важный момент и жалили в это время, заклинание срывалось, я ругалась сквозь зубы и потирала пострадавшую часть тела. Отвратительная магия! И пусть характер у нее мой – характер призывателя огня – все равно не поверю, что Георг не приложил к этому свою руку. Плетение рассеялось, шарики постепенно стали угасать один за другим, а я устала, и единственное, чего мне хотелось – это спать. А ведь еще надо было идти в библиотеку – госпожа Вормер не терпела опозданий.

– Хорошо. Ты умница, Виолетта, – похвалил меня Георг, улыбаясь. – Сегодня тебе потребовалось меньше времени, чем неделю назад. Прогресс.

– Спасибо, директор Фейербах.

– Я думаю, ты не забыла, но считаю нужным напомнить: через три дня у тебя испытание в императорском дворце.

Я не помнила. Не верилось, что месяц уже прошел. Дни летели один за другим, мое время было расписано едва ли ни посекундно. Пары, занятия с Люсиндой, занятия с Георгом и работа в библиотеке. Каждый мой день напоминал предыдущий. И если занятия с ведьмой закончились неделю назад, то от работы меня не освобождали даже в выходные дни. Нет, ничего сложного там не было, да и госпожа Вормер давала мне много полезных книг с собой, но после всех уроков в библиотеку я доползала едва живой.

– Я уже получил приглашение, за тобой приедет дознаватель Теодор, его ты уже знаешь. Он курирует этот… вопрос и будет твоим провожатым. Эти три дня тебе даются на отдых и восстановление сил. Сегодняшнее занятие последнее. От работ в библиотеке ты также освобождена. Отдохни, приди в себя.

– Я… я не думала, что уже все, – призналась, тяжело опускаясь на стул.

– Если все пройдет хорошо, мы продолжим наши занятия. Если же нет… – директор замолчал.

Тишина стала давить подобно каменной глыбе, обрушенной на мои плечи. Не хотелось думать о том, что будет, если что-то пойдет не так, и я завалюсь на испытаниях. Да, от меня мало что зависит. Чистая магия не поддается осознанному контролю. Весь этот месяц мы только и делали, что разрабатывали мой резерв и учили заклятия огня, которые можно было бы в будущем адаптировать под чистую магию. Все, что мне нужно будет сделать, это выпустить силу, как и в прошлый раз. Да только я мало что помнила о тех событиях…

– Встретимся через три дня, Виолетта. Я уверен, у тебя все получится, – приободрил меня мужчина.

– Да-да, конечно, – словно в тумане отозвалась я. – До свидания, директор Фейербах.

Было страшно, чего уж там. А вдруг не справлюсь? Вдруг все же накажут за убийство, а отец не заступится за меня? После того разговора мы так и не виделись, о примирении даже не шло речи. Интерес императора был вызван отсутствием последствий выброса. Что, если во второй раз они будут? Что тогда? Миллионы вопросов и отсутствие ответов убивали меня. А ведь я только начала нормально спать, только пропали эти чертовы ночные кошмары. И вот опять…