Антон Демченко - Шаг второй. Баланс сил [CИ]

— Ерофей, — укоризненно взглянул на меня старший Старицкий, взглядом указав на сына. — Следи за речью.

— Да-да, конечно, — пробормотал я. — Прошу прощения. В общем, я в курсе дела. Но какое отношение этот факт имеет к моей персоне? Или вы тоже пришли уговаривать меня потратить каникулы на мотыляния по стране?

— Тоже? А кто ещё тебя уговаривал? — неожиданно подал голос Родион, осторожно пробуя приготовленный мною чай. В эмоциях булькнуло настороженностью… Боится, что я его отравлю, что ли?

— Остромиров все уши прожужжал сегодня, да и Грац предлагал. Не так настойчиво, как волхв, но весьма убедительно, — ответил я, пожав плечами.

— А ты, значит, не хочешь? — осведомился князь, переключая моё внимание на себя.

— Виталий Родионович, — я чуть помолчал. — Как бы повежливее сказать-то? У меня, на сегодняшний момент сложилась следующая ситуация. Занятия в гимназии плюс работа с Грацем, учёба у Остромирова, работа в лавке и разработка новых конструктов и артефактов для продажи. Про домашнюю работу и консультации людей Багратова, я и вовсе молчу. Первая в гимназии выдаётся нечасто, слава всем богам, да и вторые, в основном, предпочитают решать свои проблемы сами. Но это тоже время. На личные дела у меня остаётся один день в неделю, официально считающийся в гимназии "библиотечным". Я не жалуюсь, но очень рассчитывал на каникулах немного отдохнуть. Зная же Граца с его сворой учёных, и волхва, который непременно пожелает присоединиться к выходу "в поле", таковой возможности я буду лишён. Первый ни за что не упустит возможность совместить испытания аппаратуры с моим участием, а второй не угомонится, пока не втемяшет мне в голову всё, что ему кажется полезным и нужным. Иными словами, каникулы полетят коту под хвост. Котяра, прости, я не имел тебя в виду!

Двухвостый смерил меня коротким взглядом и, тихо фыркнув, вновь уставился на модель галактики, медленно вращающуся в глубине большого хрустального шара.

— Надо же, какой занятой… лавочник! — пробурчал княжий сын.

— Вы семью свою часто видите? — кое-как сдержавшись, чтобы не нахамить, спросил я, стараясь абстрагироваться от фонящего любопытством и интересом старшего гостя.

— Это ты к чему? — прищурился Родион Витальевич, отставляя в сторону полупустую кружку.

— Ответьте, если не жалко.

— Стараюсь уделять им время каждый вечер, — хмуро ответил княжич, катнув желваки.

— А у меня из близких, есть только моя девушка, с которой я могу провести больше часа кряду, лишь единожды в неделю, потому что в остальные дни упахиваюсь, уж простите за "плебейское" словцо, как лошадь на мельнице. Чёрт! Да я этих каникул ждал, как манны небесной, чтобы устроить нам со Светой хороший отдых.

— А ты её с собой возьми, — неожиданно предложил старший Старицкий, не дав своему сыну вымолвить и слова.

— Куда? — опешил я.

— В экспедицию, конечно, — отозвался князь, как ни в чём не бывало. — Со своей стороны могу пообещать, что Грац и Остромиров будут держать себя в рамках приличий, и не станут злоупотреблять твоим временем. Каникулы, это святое. Подумай, Ерофей… весна, горы, реки, палатка на двоих… романтика же!

— Суета и нытьё кучи неприспособленных к походной жизни городских, холодрыга, дожди и консервы вместо нормальной еды, — договорил я вместо Виталия Родионовича. Тот хохотнул.

— Нет в тебе романтики, Ерофей. Ни на грамм, — заключил он, и добавил уже серьёзно: — Тем не менее, это был бы оптимальный выход. Мне бы очень хотелось, чтобы ты, всё же, отправился в этот поход.

Я глянул в глаза своего работодателя, и вздохнул. Стало понятно, что шуточки и уговоры закончены, а значит, и спорить не о чем. Поездке быть. Неожиданное решение, но не мне его оспаривать.

А в следующий миг, рядом раздался треск грохнувшейся о столешницу кружки.

— Да кто её туда пустит? — рявкнул младший Старицкий, но наткнулся на резко построжевший взгляд отца.

— Я разрешаю ей присоединиться к предстоящей экспедиции, — протянул князь и неожиданно мне подмигнул. — А вот отпустит ли её матушка, это другой вопрос. Но, думаю, у тебя найдутся стоящие аргументы для этой уважаемой женщины?

— Найдутся, почему нет, — задумчиво проговорил я и, вздохнув, покачал головой. — Вот не думал, что вы настолько плотно следите за моей жизнью…

— Ты о чём? — сделал непонимающий вид князь.

— О вашем знании семейного положения матушки моей Светы, — фыркнул я. — Будь иначе, вы бы упомянули не её, а "родителей".

— Ерофей, ты же сам всё понимаешь, — устало вздохнул князь и кивнул на сына. — И он тоже всё понимает, и теперь бесится от того, что ему и его людям предстоит присматривать уже не за одним юнцом, а за парочкой.

— Полагаю, Родион Витальевич будет моим куратором в экспедиции? — спросил я, переводя тему. Ну да, кто бы сомневался, что Старицкий так легко отпустит меня в свободное плаванье без всякого присмотра, да ещё и до окончания работы по проекту.

— Почти угадал, — кивнул князь. — Родион будет прикрывать вас от интереса излишне любопытных на выезде. И, в случае необходимости, давить авторитетом, чтоб не докучали.

— Чтоб не докучали, это хорошо… — улыбнулся я. — Мне бы ещё такого вот прикрывальщика, чтоб защищал от однокашников в гимназии, и я был бы абсолютно счастлив.

— Достают? — с деланным сочувствием поинтересовался князь.

— Двадцать два приглашения в гости за два месяца, — поморщился я. — И чего им так приспичило, понять не могу. От половины еле отбрехался, на другую убил кучу времени, и всё ради пустых расшаркиваний.

— К твоему сведению, эти "расшаркивания" в приличном обществе зовутся знакомствами и обзаведением личными связями. Для твоего будущего, совершенно необходимая вещь, между прочим, — наставительным тоном произнёс Старицкий-старший. Но в эмоциях… Чёрт, да он наверняка знает, что к чему!

— Ваше сиятельство, — проникновенно произнёс я. Князь прищурился, а его сын, кажется, даже немного отодвинулся в сторону от отца. — Ваше сиятельство, а ведь вы осведомлены о том, откуда у этих приглашений ноги растут…

— Эх, Хабаров! Не знал бы, что ты эмпат, точно сдал бы в канцелярию как неучтённого мозголома, — вздохнул князь.

— Стоп! Так это о нём мне Болх талдычил?! — встрепенулся Родион Витальевич. — Ну, точно! И как я не сопоставил-то, а? Так…

— Сын, сядь, — резко оборвал его князь. — Ерофей не мозголом. Иллюзионист, да. Сильнейший из тех, что я когда-либо видел. Артефактор? Великолепный, прямо скажем. Эмпат, тоже да, но об этом, кроме нас троих на данный момент никто не знает. Но не мозголом. Заруби себе на носу! Кстати, об эмпатии тоже лучше помалкивать. Ерофей, ты слышал?

— Да я, вообще-то, и так никому об этом таланте не говорил, и не собираюсь, — пожав плечами, произнёс я и, глянув на князя, медленно договорил: — как и о ваших успехах в этой сфере, Виталий Родионович.