Александр Шкин - Зеркало ошельника

Грузовик вздрогнул и стал медленно заваливаться набок. По асфальту потекли искрящиеся ручейки, истираемого железа. Проскрежетав метров двадцать, он затих, покачиваясь. И тут же белой тенью к нему метнулось что-то огромное и лохматое. Когда я подбежал к поверженной громаде, исходящей чадным дымом, от него, как мешок набитый тряпьем, огромная волчица волокла бледного водителя. Она бросила его у моих ног и, виляя хвостом, поспешно скрылась в придорожных кустах.

Через минуту, низко клюнув капотом, рядом остановился и старенький 'Рено' Людмилы. Девчонки высыпали из него, обступили меня, удивленно разглядывая полуживого толстого, лысого мужичка в рабочей спецодежде. Тот обеими ладонями ожесточенно тёр и без того уже раскрасневшееся лицо, изредка бросая взгляд, то на меня, то на окруживших его девушек, то на свой, чудом не загоревшийся автомобиль. Где-то вдали послышалось завывание полицейской сирены. Мы, так и не сказав друг другу ни слова, поспешно нырнули в свои авто.

В последний момент я вспомнил о Гуле. И, что есть силы, крикнул в открытое окно. В тот же миг, подняв облачко пыли, слетевшее с редких кустов, к машине проскользнула большая белая волчица. Хлопнула дверь и мое ухо оцарапал жесткий влажный язык.

Я тронул рукоять, нажал на педаль и мы, плавно набирая скорость, покатили по опустевшей дороге прочь, оставляя позади все еще дымящийся грузовик. Вдоль дороги уже бежали люди. Краем глаза я отметил... На обочине, среди машин, выделяясь своим не малым ростом, стоял взбешенный Монгол. Но останавливаться и вступать в разборки я не стал. Сознание подсказало - не время.

Растерянного и сникшего, подающего большие надежды молодого архитектора, с невнятной колдовской печатью, я первым подтолкнул к березе и в тот же миг он исчез, потом вещи, а затем уж и сам шагнул к ее искривленному стволу со 'Светланой' на руках. Перед этим бросив ключи от квартиры и машины, уже принявшей человеческий облик Гуле, одетой девчонками, кто, что мог, из своего не богатого арсенала, по причине лета. Её глаза светились и лучились восторгом.

- Девчонки - повторяла она уже в который раз - во мне сейчас столько силы, столько силы, что могу быть и волком и человеком сколько захочу. Подруги завистливо улыбались. А я мимолетно подумал - это сколько же я силы высвободил... Что и девочке с лишком хватило.

Нас никто не встречал... Опустив на мелкую речную гальку волчицу я сделал было шаг в сторону нашей, теперь уже хорошо утоптанной тропы. Но уперся в невидимую преграду. Сашка так и стоял столбом, только крутил во все стороны головой. Я позвал лешего.

......................................................................

- Вижу, вижу я Коля... Ты сам пришел... Не ждал я тебя, потому и кокон сплел. Проходи...

.....................................................................

Я выскользнул наружу и сразу же в грудь ударил тугой, теплый, напоенный легкой прохладой и весенними ароматами ветер. Со стороны реки пахнуло одуряющей свежестью. Закружилась голова, и я опустился на непрогретый ранним весенним солнышком берег. - Как тут хорошо...

..................................................................................................

- Встреть хозяина как положено, балбес старый' - проскрипело в голове.

.....................................................................................................

И от этих слов мои губы сами собой растянулись в счастливой улыбке.

По тропе уже бежал довольно рослый и крепенький бородатый мужик в нелепом колпаке... - Да это же мой Никандр... Вот это да-а...

Я вскочил и бросился ему навстречу. Мы долго тискали друг друга в объятьях. Никандр даже прослезился, смахивая с сизого носа, торчащего из дикой растительности, капельки влаги. Тут появилась и Люба. Оттеснив вежливо лешего, обняла и чмокнула в губы. Следом важно подошла теща, тоже обняла и тут же отстранилась, пряча глаза. Настал черед и кикиморы, она все не могла решить какой же облик ей принять, но, так и не приняв никакой, оплывая как истаивающая сосулька, кинулась мне на грудь. Я и ее обнял как родную и даже приложился губами где-то в районе... В общем там, где должна быть щека.

Наконец мы с Никадром остались у кокона одни. Женщины, разобрав вещи и коробки, гомонящей змейкой, подались по тропинке к дому. Самое тяжелое, как пылесос, например, или пакеты с крупами, досталось нести кикиморе и та не напрягаясь, заставила их тихо мирно плыть рядом с собой. - Здорово - вырвалось у меня - а я в прошлый раз ведра с водой еле-еле тянул, и то половину проливал.

- Ну, так не все же сразу - глубокомысленно хмыкнул леший - зато сейчас ты любого колдуна за пояс заткнешь, а через сотню лет... Ого-го...

- Да-а.... Учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин - выдал я в ответ лешему.

- Этт, точно... А Ленин, так себе колдунишка был...

- Колдунишка???

- Ну - он утвердительно и пренебрежительно кивнул - знавал я его... Человечешко, вроде бы и не плохой, а в магии через пень колоду, все торопился, верхушки сшибал. Да, ну его. У нас сейчас дело посурьёзнее будет. Колдовские заклятия снимать... Силы много уйдёт... Ну, да, вдвоем справимся.

Первой из кокона я вынес 'Светлану'. - А почему она без сознания? - Спросил я лешего.

- Тут дело такое... Понимаешь... - он задумчиво почесал где-то в затылке под колпаком - Сила у них, у перевертышей, как и у нас, великая настоящая, верой людской сотворенная, лесами дикими принятая, богами не отвергнутая, не совсем светлая, но и не черная страшная. Легкая и могучая...

Я вспомнил, как перевоплощались Фатима с Гулей, Мгновенно, быстро, легко. И пришло понимание - это же лешего силы, разливаемые мной неконтролируемо, давали им такую возможность. Естественному, для их магического естества. А потому радостному и долгожданному. Полнолуние ведь не каждый день.

- А колдовская магия - продолжал леший - это грязная, вымаранная словами гадкими волшба. Доставшаяся когда-то людишкам от сущностей наших магических, слабых и безвольных... Ты же знаешь, сильные никогда не пойдут на обряд слияния, погибнут, но рабами не станут.

Тут леший слегка запнулся. И я тут же вставил - Я понял Никандр, мы с тобой, другое, мы друзья... Никандр благодарно взмахнул бородой.

- Ну, так вот, людишкам мало этого стало и начали они придумать слова разные, что бы быть сильнее. А кто не способен был, начал взывать к черному и страшному, торгуя душами своими светлыми, получая взамен слова магические и темные пятна на душе вместо света божественного. Были и великие колдуны, очень сильные. Некоторые даже душу свою светлую сохранили. Но век человека недолог, прости. А чтобы обрести могущество, нужно иметь многие знания. А знания приходят не сразу. Порой и трех жизней людишкам не хватает... Бр-рр, чо то понесло меня... В общем сила колдовская противоестественна истинно магическим сущностям. Хотя и действенна. Вот и лежит наша волчица, словами страшными придавленная, действом колдовским скованная. И что бы разрушить слова эти, нужно силы магической, чистой, влить в нее столько, что бы она вымыла, вычистила, выскоблила каждую ее частичку. Чтобы пересилила, вытолкнула людскую. Но здесь нам сама земля поможет, свободная от людей и мыслей их черных, деревья эти, топором не тронутые, печужки малые, ружьем не пуганые, зверушки мирные, капканов не ведающие... Так, что начинай Коля, как учил тебя. Представь, что небо синее очищаешь от серых туч набежавших.