Александр Шкин - Зеркало ошельника

Вот на пороге центрального входа, рядом с которыми, на стене примостилась медная табличка с витиеватой надписью ' библиотека имени...', появился мой Никандр и помахал рукой. Следом вышли две неожиданно знакомые волчицы и высокий мужчина с ребенком на руках. Я облегченно выдохнул, получилось.

А, дальше что? Да, ничего... И дальше все получится... Все будет хорошо. Но пока успокаиваться рано.

Я прошагал к высокому темного мрамора крыльцу и обнял по очереди Никандра и волчиц, затем пожал руку мужчине.

- Там один в крайней комнате забаррикадировался, дверь дубовая красивая, ломать жалко. Девки говорят главный он у них. Силы в нем нет. Ты не только разрядил защитные артефакты, но и силы его лишил, хихикнул горделиво леший, пустой он. Но двери ломать все же жалко. Может, поговоришь с ним? Уж, в крайнем случае, спалим их потом. А сейчас, все равно деваться ему некуда. А двери красивые. Тихон делал, помню я его, хороший оборотень был, тоже из волков. Убили его в восемнадцатом, война была. Тогда всех убивали.

-Меня зовут Николай, я городской леший, мы можем поговорить? Двери можете не открывать...

Двери, у которых я стоял, и в самом деле представляли собой произведение искусства. Я не знаток, такого вида искусства, как в прочем и любого, но то, что сейчас предстало предо мной, не могло не впечатлять. Искусная резьба в виде диковинных зверей и фантастических переплетающихся лиан, окаймляющих общее полотно, представляло собой завораживающее зрелище. Без магии - понял я - здесь точно не обошлось. И эта магия действительно завораживала. А если это магия искусства, то вдвойне.

- Дайте мне уйти...

Донеслось с той стороны.

- А потом вы вернетесь, и все начнется сначала, только, намного, намного хуже, для нас, разумеется. Так?

- Не знаю, я только исполнитель...

- Ой, ли? Зачем вы себя так уничижаете... Хотя, как знаете. Но у меня есть предложение. Вы принимаете наши условия и катитесь на все четыре стороны. В противном случае, я вас просто уничтожу. Дверь помеха слабая. Вы же не питаете пустых иллюзий относительно этой двери и вашего будущего?

- Не питаю... И каковы условия?

- Да самые простые. Магическая клятва с капелькой вашей крови.

В этот раз с той стороны в ответ не раздалось ни звука.

- Хорошо не буду вас торопить, пять минут, у вас есть пять минут.

Я отошел к поджидавшим меня в сторонке лешему и черному огромному волку. Чуть поодаль сидела, скаля острые клыки, серебристая волчица.

В это время со стороны центра послышалось завывание полицейской сирены.

- Только их нам не хватало - досадливо проворчал Никандр.

Нетерпеливо заерзал волк.

Я посмотрел на экран мобильного телефона, отсчитывающего истекающие минуты и секунды. Оставалось немногим более двух минут.

........................................................................................................

- Никандр - мысленно обратился я к другу - надо отвести полиции глаза, ну, хотя бы минут на пять. Потом сваливаем через портал. Предупреди оборотней, чтобы все собрались здесь. А, еще, в той комнате окно есть?

- Нет, это, что-то типа архива, или хранилища.

- Понятно, это уже лучше. Давай, леший, действуй. Пять минут.

..........................................................................................................

Дверь в этот момент распахнулась и в проеме появилась долговязая фигура с заросшим черным густым волосом лицом. Вместо одежды на фигуре болтались исполосованные, как после острой бритвы, тряпичные лохмотья.

В мгновение ока он тут же был повержен на пол и придавлен сверху тяжелыми лапами серебристо-серой волчицы. Стекающая с клыков слюна падала на глянцевый волос головы и торчавший среди этих зарослей бледный нос.

Не трогай его Юля - крикнул я и тут же мысленно прокричал лешему :

.......................................................................................................

- Никандр всех ко мне, быстро, уходим.

.............................................................................................

Через минуту мы уже всем табуном, или стаей, не знаю, как назвать эту рычащую свору, не торопясь прошествовали мимо, принципиально не замечающего ничего вокруг, секретаря.

Удружила же Виктории Алексеевне моя женушка, пристроив ее на такое 'тепленькое' и ' тихое' местечко. Но зато, наверное, не скучно - мелькнула в голове ироничная мысль.

Запираться Иван Иваныч не стал и с чистым сердцем выложил все. Не торопясь рассказывая и о себе, и о своих соратниках, и о непосредственно самом консорциуме. Его делах и делишках. Как перед батюшкой исповедовался. Единственной его просьбой в самом начале своей исповеди - Если в живых оставите, то магии не лишайте. А если... То тогда и жить ни к чему. Лучше сразу, раз и все. А на клятву, любую, согласен.

Монгол-то по сравнению с этим кремень был - подумал я.

Обряд принесения клятвы проводил леший, я даже не слушал, витая где-то в облаках. Вернее в этот момент я мысленно находился рядом с женой, сыном и еще не родившейся дочерью. Казалось бы, еще несколько часов назад был с ними, а вот уже соскучился.

И все же основной смысл клятвы, конечно, уловил и запомнил - не вредить, препятствовать всеми силами нанесению вреда со стороны других лиц и убеждать всех интересующихся, что никого 'мира лешего' не существует. Ну, и, конечно же, отпустить гадалку на все четыре стороны.

С тем и отбыл повеселевший Иван Иванович из нашего города. Перед тем тесно пообщавшийся с полицией на тему кровавой бойни на территории городской библиотеки. Что он там пел им, осталось для нас тайной.

На какое-то время, я был уверен, нас оставят в покое. Но будет ли это время счисляться в днях, неделях или месяцах, понятия не имел. Но твердо знал, что это время я проведу с семьей. Пока возьму отпуск, пусть отец с тестем поработают, а нам с лешим следует заняться исследованием нашего, НАШЕГО мира. И придумать, наконец, ему название. Нет, дать ИМЯ.

На следующее утро я проснулся, что называется, ни свет ни заря. А так хотелось поспать подольше, но вот не спится. Рядом, уткнувшись мне в плечо, сопит моя половинка. Напротив, в кровати, уже в кровати, не в кроватке, причмокивает губками во сне сын. В окно робко заглядывает, еще не горячее, утреннее, просыпающееся местное солнышко. И я тут, с широко раскрытыми глазами, лежу и пялюсь в потолок.

До родов Любе осталось всего ничего. И она по-своему готовится. Тут уж я ничем помочь не могу. Только жду, жду с нетерпением, когда возьму в руки этот теплый комочек новой жизни и поцелую в еще сморщенную красную щечку. Вы скажете, мужики об этом не думают. Может быть. Но не все. Я точно знаю, просто скрывают и цинично врут.

Я осторожно, чтобы не потревожить Любу, сполз с кровати, схватил в охапку одежду и на цыпочках выскользнул из комнаты.

В 'пиршественной зале' уже, вовсю, гремела посудой Вера, помыкая по-хозяйски Светой.