Михаил Шуклин - Ахани

Отдохну немного и пойдем, - пробормотал он.

Нала терпеливо ждала, с жалостью глядя на друга. Ей и самой было не лучше. И хотя боли она не чувствовала, но ноги так и не слушались, а еще дикая слабость кружила голову. Изредка казалось, что сознание покинет ее. И тошнота не проходила, не было никакого аппетита.

Трясущимися руками дасья развязала тесемки сумы Ахани. Достала два плода и заставила друга поесть. Сын ночи - Ашвин появился на небосводе, предвещая наступление матери, когда они снова двинулись в путь.

Чудное озеро было уже близко. Вкусные фрукты гаса придали сил арию и довольно скоро пара оказалась на снежном берегу меж колючих деревьев. От воды поднимался пар и была она черного цвета. В центре озера изредка лопались пузыри, оглашая округу звонким "бульк". Снежный наст по краям водоема подтаял и выглядел прозрачно-ломким.

В наступивших вечерних сумерках, когда светило наполовину скрылось за седым телом соседней горы, Ахани осторожно опустил Налу на снег и встряхнул уставшими руками. Затем подошёл к воде по хрустящему под ногами льду. Присел и коснулся ее кончиками пальцев.

Вода была тёплой. Теплее, чем сам Ахани. И даже теплее, чем его родная речка, возле погибшей деревни.

Плавать, Ахани, - Нала слабо улыбалась, глядя на удивленного юношу.

Она тёплая, Нала! - голос парня был также уставшим. Перед глазами летали искры и снежный покров раскачивался из стороны в сторону. Слова дасьи будто бы долетали издалека.

Боль в рассеченной груди стала тупой и пульсирующей. Пересиливая ее, Ахани опустился на колени, осторожно освободил Налу от укутывающих шкур, недолго воюя с затягивающими тесемками. Дасья не сводила глаз с друга, надеясь встретиться с ним взглядом, но юноша бесцельно рассматривал густую шерсть ее одеяния, а затем и обнаженную темную кожу. Протянув руку, она коснулась щеки юноши, но он не отреагировал и на это.

Ахани быстро сбросил свою одежду и, слегка приподняв Налу, опустил ее в воду. Сам последовал за ней, сел на каменное дно, погрузившись по пояс. Почти сразу глаза его закрылись. Юноша обмяк, откинувшись на ледяной выступ берега, голова его запрокинулась. Нала прильнула к груди друга, слушая его сердце. Ладонью гладила его по впалому животу, с тревогой всматриваясь в измученное лицо.

Но усталость брала свое и глаза девушки открывались все реже. Теплый влажный туман поднимающийся от воды дурманил разум, вытесняя мысли и желания, наполняя сознание одной лишь черной мглой. После долгих холодных дней пути по снежным высокогорьям, девушка очутилась наверху блаженства, нежась в слегка горячей воде. Боль ее отступила и пришел сон.

С наступлением ночи туман загустел и приобрел молочный оттенок. Мелкая рябь от поднимающихся со дна озера и лопающихся на поверхности воды пузырей расходилась к берегам, мягко омывая животы пары. Вынырнувший из-за тела горы полумесяц яркими лучами пронизал густую дымку и окрасил ее в серебряный цвет.

Скоро булькающую тишину над озером прорезало хлопанье крыльев. Большая тень закружилась над туманом, закрывая собой звезды. Невиданное животное с телом коня и головой и крыльями орла медленно опустилось на берег. Тяжелые черные копыта впились в лед, пошедший трещинами. Хруст раскатился эхом от склонов соседних скал. Рядом стоящие ели избавились от снега. Он с шорохом лавиной рухнул с ветвей близ места приземления под порывами холодного ветра из-под сильных крыльев.

Будь Ахани в сознании, то признал бы в чудном летающем скакуне гандхарва - еще один персонаж из детских сказок матушки. Но вот он вполне не сказочный, в последний раз хлопнул широкими крылами и сложил их к округлым черным бокам. Крючковатый клюв существа издал негромкий скрипучий крик. Длинная шея, покрытая серыми перьями, склонилась к воде, открывая всадника.

Мужчина, сидящий на спине гандхарва, был молод и совсем недавно начал отращивать бороду. Была она светла, как и его лицо. Короткий белый хитон его, доходящий до середины бедра и перетянутый красным поясом, накрывал черный плащ, на голове поблескивал маленький островерхий шлем. На поясе короткий меч в ножнах.

Урваши! - негромко позвал всадник мелодичным голосом. Взгляд его напряженно рыскал по клубящемуся серебристому мареву. - Покажись! Не бойся меня!

В ответ в центре озера лопнул очередной поднявшийся пузырь и звук влажного шлепка гулко отразился от близлежащих скал. Гандхарв невозмутимо лакал воду, разинув клюв, источая теплый пар. Лунный свет скользил по блестящему оперению. Мужчина на его спине беспокойно ерзал. Красивое лицо исказило боль и страдание.

Урваши! - снова жалобно позвал он. - Ты слышишь - я знаю! Покажись мне, молю!

Туман хранил хладнокровную тишину. Спокойной воде и прозрачному льду по берегам не было дела до человеческих мучений. Тогда всадник сунул руку за пазуху и достал свирель. Приложил ее к губам и пальцы забегали по пяти отверстиям в ивовом дереве. Над водой полилась красивая и спокойная мелодия.

Пронзительные звуки будто скользили по мягким волнам. Становились то выше, то ниже, кружились в водовороте и взметались вверх в фонтане, распадались на мелкие капли и опадали, звеня. Еле слышные и мало заметные, прыгали по мелкой ряби воды, чтобы снова набраться сил и слиться во властную мелодию, увлекающую за собой. Зовущую и удивительно прекрасную.

Туман в центре озера медленно рассеивался. В нем проступило очертание девичьей фигуры. Изящная тень двигалась в такт плавной мелодии. Кружилась и раскачивалась из стороны в сторону. Худые руки порхали, разрезая дымку и увлекая за собой бледно-молочные струи.

Стройные длинные ноги танцовщицы едва касались водной глади кончиками пальцев. От легких прикосновений расходились круги. В танце она неспешно приближалась к играющему всаднику и скоро стала хорошо видна ему.

Ее густые черные волосы спускались почти что до пояса. Грудь и лоно были прикрыты бусами из множества разноцветных самоцветов. На ногах короткие шаровары из полупрозрачной ткани. На запястьях и щиколотках изящные серебряные браслеты, издающие мелодичный тихий звон. Огромные глаза с ярко-зелеными зрачками чуть прикрыты, словно в забытье чарующих звуков и плавных движений.

Всадник на гандхарве, не переставая играть, наблюдал за девушкой и глаза его блестели, наполняясь слезами. Чем ближе она приближалась, тем пронзительней становились звуки свирели, тем чаще вздыхал мужчина и пальцы его двигались все реже, словно он забывал о мелодии.

Туман расступался перед танцовщицей и когда она оказалась прямо у замершего гандхарва, мелодия смолкла, оборвавшись. Мужчина тяжело дышал, расширившимися глазами, с восхищением глядя на девушку, а она остановилась, с улыбкой глядя в черные птичьи глаза. Маленькие колокольчики в браслетах притихли.