Олег Данильченко - Вернуться, чтобы исчезнуть [litres]

Дальше все смешалось. Патроны кончились. Вернее, есть еще один магазин, но он безвозвратно испорчен шальным болтом, что попал мне в грудь. Было бы время перекинуть патроны из него в уцелевший, но его нет. В смысле времени, впрочем, магазина пустого тоже нет. Некогда было опустевшие складывать обратно в разгрузку. Бросал под ноги. Короче, «ксюха» снова за спиной, а в руках дубина, вынутая из чехла, сделанного собственноручно и так же закрепленного на спине. Неудобно, знаете ли, и стрелять, и магичить, и палку эту держать одновременно. Уж и не знаю как, но так случилось, что мы втроем, даже не обговаривая заранее, действовали практически синхронно. И скорее всего, не моя то заслуга была. Просто кошатина и так всегда меня с полумысли понимает, а Фудо профессионален до безобразия, что даже в этой сутолоке всегда успевает отслеживать меня и оказываться вовремя там, где надо. Я упорно рвался к корме, где орудовала кучка боевых магов, а их воины с тем же маниакальным упорством, волна за волной пытались этому воспрепятствовать. Сознание вновь раздвоилось. Одной его частью я бью, секу и рублю, а вторая продолжает строить конструкты и метать их по мере необходимости то перед собой, то в сторону кормы. Что творилось на моем корабле, я не знал. Но точно знал, что атака на него прекратилась, так как четко слышал звук свернувшегося портала, а новый уже я не давал создать, постоянно атакуя магов, тем самым заставляя их уйти в глухую оборону и забыть об ответных действиях.

Сколько по времени продолжалась рубка, я не знаю. Происходящее превратилось в кровавый калейдоскоп. Отрубленные руки, ноги, головы, перекошенные яростью лица еще живых. Говорю же, работал как робот, без эмоций. По ощущениям вечность прошла. В какой-то момент заметил, что Фудо уже слег. Судя по ауре, жив пока, но на сегодняшний день отвоевался, и только мы с кошатиной продолжали держаться и даже пусть медленно, но пробиваться к корме. Вот когда я понял, что такое боевой фамильяр. Это, скажу я вам – нечто. Просто неумолимая машина для уничтожения всего живого. Она не просто убивала врага, но еще и силами своими щедро со мной делилась. Мы практически на время стали единым целым организмом, состоящим из двух неотъемлемых друг от друга частей. То она делилась со мной жизненными силами и любовью, то я подпитывал ее маной. Но противника было слишком много, а силы как бы то ни было подходили к концу. Вот уже не противник, а мы перешли в глухую оборону, а они начали атаковать. Ну и пусть. Пусть до магов я так и не добрался, зато мы втроем выиграли время нашим. Еще чуть-чуть продержимся и дело сделано. Можно будет отдохнуть. Совсем отдохнуть. Фатально. Если честно, уже так устал, что смерть кажется благом и совсем не страшит. Манюня сцепилась сразу с тремя и не видит, что сзади появился четвертый. Здоровенный воин, который уже замахнулся секирой и вот-вот обрушит ее на мою животину. Метаю дубину ему в спину. Кованый клинок бывшей рессоры японского грузовика пробивает тело насквозь, бросая незадачливого рубаку к мачте, рядом с которой происходило сие непотребство. Так он и преставился стоя, намертво пришпиленный к основанию грота. А нечего со спины подкрадываться. Вот только сам я удар пропустил, отвлекшись. Успел отмахнуть правой рукой вражеский клинок, но заработал глубокий порез, от плеча до локтя. Теперь точно всё. Тупо кровью изойду. Рукав свитера с оленями, подаренного давным-давно мамой, повис рваными лохмотьями. Меня это так взбесило, что за короткий промежуток времени выдаю на остатках сил такой веер конструктов, что в радиусе десяти метров палуба опустела. Но это как бы лебединая песня, ведь уже давно и щедро черпаю сырую ману из пространства. В общем, недолго осталось. Откат на подходе. Еще эти уроды давят так, что постоянно приходится отвлекаться на защиту, раз за разом создавая купол. Вот что значит мастерство и постоянная практика. У них запасенная мана лимитирована, и тем не менее они одерживают верх. Безусловно, им помогали обычные воины, отвлекая меня, но тем не менее мастера там были куда как покруче и не на один порядок. Что не отнять, то не отнять. Мне до их уровня еще расти и расти. Кстати о защитном куполе. Работает отлично, вот только непроницаем он с обеих сторон, то есть и снаружи, и изнутри. Это минус, конечно, но и плюсов много. Вот Машке магия что гусю вода. У нее природная защита от нее. Фамильяра можно только физически уничтожить… собственно, враг уже недалек от этого. Мы уже мысленно прощались с животиной, когда рядом раздался густой рев судового, парового тифона, а с кормы на палубу полезли новые рогатоголовые, но бить начали почему-то не нас, как я сначала подумал, а врубились в сечу с моим противником. А еще знакомо защелкали кнуты карабинов, бьющих залпами раз за разом. Магическую кучку, прессовавшую нас с Манюней, буквально смело шквалом свинца.

– БУУУУУУУУУУУУУУУ! – несся над морем басовитый рык.

– Где эта сволочь?!! Где эта собака бешеная!!! – слышится звонкий голос злющей Ленки. – ВОЛЬНОВ! Я с тобой еще не закончила!!! ВОЛЬНООООООООВ!!!

Отвечать сил не имелось. Сознание и так держалось на грани, норовя скользнуть в темноту. Сижу на пятой точке, так как ноги не держат уже, и глупо улыбаюсь. Картинка, наверно, со стороны выглядит жутко. Кругом кровища, обрубки тел и собственно сами тела валяются, в обрамлении размазанных по палубе кишок, а посреди всего этого я сижу на заднице с улыбкой дебила.

Странно, что в этот раз традиция с потерей сознания как-то не сработала. Откат, который я ждал, не случился. Правда, я соображал все равно плохо. Помню, меня тащили куда-то, потом я оказался у себя в каюте. Рядом все время мельтешила Полозова, мелькало лицо дочери, Карзиныча, Ефимовны, американца. Потом меня мыли, зашивали руку (вроде бы) и еще что-то делали, а далее я просто уснул. Не потерял сознание, а уснул. Еще помню, что перед этим пытался спрашивать про Машку с Фудо, и вроде бы даже получил ответ, что теми тоже занимаются, но все как в тумане было.

А вот пробуждение было… прямо скажем, не очень веселым. Во-первых, общая слабость и постоянная тошнота. В правой руке тоже что-то больно пульсировало и дергало, плюс к этому видел плохо, как сквозь туман. А если прибавить присутствие Ленки, которая с удивительной фантазией, в красках, едва увидев, что я проснулся, принялась придумывать определения для меня и моего поступка, то вообще – лучше бы не просыпался. Сначала она перебрала все возможные цензурные варианты, а когда те закончились, перешла к матерным аналогам. Вот честно, был восхищен, так широк был перечень. Некоторых оборотов даже я не знал, впору конспектировать на будущее. Однако с другой стороны кровати был-таки благодарный слушатель, в виде Иришки, которая высунув кончик языка от усердия, уже записывала за Ленкой, стараясь не пропустить ни единого слова.