Дарья Кузнецова - Чистый лист

М-да. Вот что значит — разные взгляды на вещи. Андрий полагает, что Май был лишним в семье, а сам тезка, наоборот, считает это большим везением.

Но это все объясняет, да. И мягкость, и доброту Недича, и отсутствие заносчивости и стремления поучать других, и легкость, с которой он сходится с далекими от аристократии людьми вроде Стевича или даже Шешеля.

Повисла тишина. Я сидела, задумчиво косилась на тезку, покусывала нижнюю губу и пыталась определиться, достаточно ли обнаглела, чтобы окончательно прояснить еще пару вопросов, или на сегодня откровений достаточно.

— Это ведь не все вопросы, да? — через пару минут избавил меня от мук выбора Май.

— Не все, — согласилась я. — Но мне кажется, я и так уже прошлась по всем твоим болевым точкам, и не уверена, что хватит совести продолжать расспросы. Удивительно, как ты меня еще не послал…

— Не знаю почему, но с тобой легко говорить о чем угодно, — после короткой паузы негромко ответил Май. — Я старался не вспоминать родителей, выкинуть из головы аварию и вообще все, что причиняло боль. А сейчас вдруг понял, что все это как-то… переболело. Так что еще ты хотела узнать?

Посчитав такое объяснение исчерпывающим и дающим полную свободу в выборе темы, я наконец удовлетворила любопытство. Хотя вопросов-то осталось немного: с семьей Мая более-менее ясно, аварию он не помнит, что было с ним самим потом — тоже нет смысла спрашивать. А вот что было перед аварией, знать хотелось, и хотелось все-таки сунуть любопытный нос в расследование. То есть очевидно, что всех подозреваемых проверили, Шешель показался мне очень толковым следователем, но я-то результатов проверки не знала!

Оказалось, что главные подозреваемые отсутствовали на борту по совсем не подозрительным причинам. Андрия, как его отца и всех остальных родственников разной степени удаленности, попросту никто не звал: планировалось торжество в узком кругу после основного приема «по случаю». А Любица в том пансионате в горах, куда собиралось все семейство Недичей, жила с луну до назначенной даты. Собственно, пансионат-то выбрали в основном из-за сестры. Впрочем, она не сидела там безвылазно и технически вполне могла навредить дирижаблю, который во время ее кратковременного визита в Беряну стоял на приколе и стартовал через сутки после отъезда.

Но никого из вероятных подозреваемых вблизи воздушного порта не видели, поэтому возможность так и осталась возможностью, а не весомым подозрением.

Проверили, конечно, и остальные версии. Не обнаружили ни следов вредоносного вмешательства Регидона, ни происков конкурентов — ни тем, ни другим гибель князя Недича выгоды не несла. Верфи и заводы находились под неусыпным контролем владыки, и смерть всего княжеского рода до пятого колена почти не сказалась бы на их работе. Да и ожидаемой шумихи в прессе на соседнем континенте не наблюдалось, а, по уверениям следователей, будь акция спланирована за океаном, без нее не обошлось бы.

Вот и выходило, что заинтересованных лиц набралось не так уж много, только ближайшие родственники. На мой осторожный вопрос, неужели кто-то из знакомой мне Маевой родни действительно способен ради титула отправить к богам полторы сотни человек, Недич неприятно, криво усмехнулся. И ответил, что Любица — капризная, но добрая и ранимая девочка, которая очень любила папу, а Андрий — верный друг детства, который не побоялся испортить репутацию и единственный из родственников пытался поддерживать отношения с Маем даже тогда, когда последний находился в опале. Но — да, кто-то из них двоих самый вероятный кандидат на роль убийцы, и думать об этом моему тезке было гораздо больнее, чем вспоминать аварию. Свидетелем чего я, собственно, стала совсем недавно.

А что крушение произошло не случайно, сомнений у следователей не осталось. По секрету Недич рассказал, что, по заключению комиссии, дирижабль буквально развалился в воздухе по неведомой причине. Без магии явно не обошлось, ее ничтожно малые следы обнаружили на тех частях аэростата, где чар не предполагалось вовсе, а если предполагались, то совсем другого цвета. Но, увы, крушение произошло в труднодоступной местности, и, пока специалисты добирались до обломков, от чар остались такие крохи, что восстановить по ним что-либо не представлялось возможным.

Но лично я порадовалась и этому: могли ведь не заметить и сразу посчитать происшествие несчастным случаем! Конечно, тогда бы не пили Маю кровь на протяжении нескольких лун, но тогда и не присматривал бы за ним никто вроде деловитого Шешеля. Что-то мне подсказывало, что в этом случае мы с ним не познакомились бы, а князем Недичем сейчас назывался бы убийца, оставшийся безнаказанным.

Но до чего же хитрая, лицемерная, осторожная сволочь! Никаких следов не оставляет!

— Погоди, а падение того мостика? — опомнилась я. — Он же тоже вдруг истаял! Может, это те же самые чары?! Выходит, злодей потерял надежду обставить все как несчастный случай?

— Подождем, что Шешель скажет по этому вопросу, — осторожно отозвался тезка. — Но я склонен думать, что это действительно так. И даже гадать не надо, что подстегнуло его к решительным действиям. — Князь очень выразительно глянул в мою сторону.

— Намекаешь, что его спровоцировало появление в твоей жизни такой замечательной меня? — весело фыркнула в ответ. — Не понимаю, какая разница. Когда на счету столько трупов, одна странная девица без роду и племени погоды не сделает, можно прибить обоих. И даже совсем уж гипотетического ребенка, если думать дальше в этом направлении.

— Можно. Но я не вижу других причин. Просто надоело ждать и сорвался? Не верится.

— Согласна, — кивнула я. — Тоже так себе версия.

— Или, может, дело не в тебе самой, а в том, что рядом с тобой меняюсь я? — через несколько секунд, хмурясь, предположил Май. — Начинаю снова ценить жизнь и цепляться за нее. Выздоравливаю…

— И что? — не поняла тезку.

— Такие изменения могут подхлестнуть память, — после еще одной короткой паузы медленно, с расстановкой, проговорил мужчина. — И, видимо, убийца уверен, что я могу вспомнить нечто такое, что выдаст его с головой. Не обязательно, что это так, не обязательно, что я на самом деле что-то помню, но… это уже куда более реальный повод для страха, чем прочие, которые я могу придумать.

— Как считаешь, Шешель тоже дошел до такой версии? — напряженно спросила я.

— Не мог не дойти. — Май неопределенно дернул плечом. — Может, и в лекари душ он полез только для этого — хотел ускорить процесс.

Дальше ехали в тишине, порой нарушая ее обсуждением окружающих красот и каких-то простых, незначительных вещей.

Дома я первым делом отправилась в ванную и долго отмокала, перебирая впечатления дня и в очередной раз пытаясь аккуратно уложить их в голове. За эти несколько часов со мной случилось больше, чем за всю прежнюю недолгую жизнь, — было о чем подумать!