Евгений Абрамович - Медианн №2, 2019

Неожиданно перед глазами возникло темно-багровое пятно. Оно растеклось мрачной кляксой на испачканном слизью белом пеньюаре девушки. Кровь потекла по рукам Малышки Евы, скатываясь по округлому животу на бедра и застывая рубиновыми капельками на волосах между ног. Ева опустила голову и завизжала в ужасе, словно взглянула в глаза своим самым чудовищным кошмарам. Из-под ее локтя вынырнул комочек бурой шерсти. Не в силах произнести ни слова, девушка горестно воздела младенца, и мне удалось различить окровавленную дыру с рваными краями в шее маленького человечка.

Где-то на периферии зрения, прямо на полу возникло маленькое лицо в обрамлении темной гривы; острые крысиные зубки и крошечное личико перепачкано кровью.

— Не за что! — бросил, убегая прочь, Бурый Дженкин.

Песчаный скат издыхал. Тяжелый хвост, усаженный острыми шипами, лоснящимися от яда, бессильно бил по земле, вздымая тучи мелкой пыли. Подергивались мощные крылья-плавники, сухо и страшно щелкали хитиновые отростки, заменяющие скату зубы, но все это уже ничего не значило. С разрубленным вдоль брюхом, с вываленными на землю мотками кишок не живут. И правило это непреложно и для человекоподобных, и для самой разной нечисти, коей в избытке расплодилось за последние три столетия.

Поразивший тварь сидел, привалившись спиной к теплой поверхности одинокого валуна. Острые черты лица и иссиня-черные волосы выдавали в нем уроженца северных равнин Йоно-Шу — места, где никогда не стихают войны. Он тоже был мертв и прекрасно знал об этом: ядовитый шип песчаного ската рассек кольчужный чулок чуть выше колена, и теперь отрава медленно, но верно делала свое дело.

— Глупо, правда? — победитель песчаного ската виновато усмехнулся. — Если б я не бросился наперерез гадине, а ударил сбоку…

— То скат бы снес голову Беатрикс. Или достал бы Козмо. Или убил бы их обоих, — воин в тяжелом пластинчатом доспехе тяжело вздохнул. — Выбора не было. И ты все сделал правильно, Рикард.

— Я рад, что ты одобряешь, Роланд, — в голосе Рикарда звучал сарказм. — Что ж. Приятно знать, что я подох не напрасно. Хотя…

— Что — «хотя»?

— Роланд, не надо, — рыжая девушка в пестром наряде Вольных Рот положила было руку на плечо воителя, но тот дернулся, словно вырываясь из смертельной хватки.

— Так что ты там говорил насчет «хотя», а, Рикард?

— Ты прекрасно все знаешь и сам. Наш поход. Глупость ведь, а, Роланд? Ну, признай это хоть сейчас. Хоть для меня. — Победитель песчаного ската натужно закашлялся, и по его подбородку потекла тоненькая струя черной, как смола, крови. Яд уже действовал.

— Значит, глупость? — лицо воина потемнело от гнева. — Глупость, да? Почему же ты не сказал этого раньше? Тогда, в той грязной кантине на рынке Тултубаша? Почему ты молчал, когда я разрушал свою жизнь? Когда рвал старые связи? Когда создавал себе новых врагов? Почему ты молчал тогда, а, кусок смердящего дерьма?

— Роланд! — рыжая Беатрикс попыталась в очередной раз ухватить своего спутника за плечо, но ее саму оттащили в сторону. Козмо, молчаливый и угрюмый, слишком хорошо знал лидера их маленькой группы и не хотел рисковать.

— Так почему ты молчал, а? — в голосе Роланда уже не оставалось ничего человеческого. Это был рык разъяренного зверя. Хуже того: и Беатрикс, и Козмо прекрасно видели, как сквозь человеческую сущность проступают обычно невидимые изменения. — Давай, скажи мне. Ты же все равно мертвец.

Рикард попытался рассмеяться, но поперхнулся кровью.

— Я молчал, потому что хотел верить. Посмотри вокруг, Роланд. Кругом война, дерьмо и демоны. Мы служим им. Принимаем их метки. И вдруг — надежда! Слабая, призрачная, но — надежда! Ангел, Роланд! Ангел, который прошел горнило Бесконечной Войны и спустился на твердь Брунре! Я убедил себя… Но сейчас я вижу, что все это просто бредни обреченных. Нет никакого ангела, Роланд. А мы все — говнюки, вполне заслужившие вечные муки.

Тяжелый копеш огненным росчерком мелькнул в лучах заходящего солнца. Хруст разрубаемых ребер, фонтан отравленной крови, запоздалый крик Беатрикс и… все закончилось.

Роланд повернулся к своим спутникам. Изменения исчезали на глазах, к воителю возвращался человеческий облик.

— Вы можете меня осуждать. Но я подарил ему быструю смерть. Только и всего. Быстрая смерть. Хорошая смерть. Лучше, чем мучительное угасание здесь, на краю пустыни. И еще одно, — воин слегка помедлил, подбирая слова, — если кто-то считает, что наш поход — это глупость… В общем, я никого не держу.

Затянувшуюся паузу нарушила Беатрикс.

— Я с тобой. Как бы то ни было, я верю.

— Пожалуй, я тоже иду с тобой, Роланд, — на костлявом лице Козмо как всегда не отражалось ни одной эмоции. — Не знаю, к чему мы в итоге придем, но, как мне кажется, жребий брошен давно. И пути назад уже нет.

…трое уходили на запад, навстречу алым лучам заходящего солнца. А тот, кого при жизни звали Рикардом, смотрел им вслед невидящими глазами и улыбался. Так, как может улыбаться только мертвец.

Каменные глыбы торчали из песчаной почвы, словно кости давным-давно поверженного исполинского зверя.

— Хорошее место. Крепкое, — Роланд скинул поклажу на землю. — Все окрестности — как на ладони, зато нас так просто не разглядишь. И даже огонь можно развести. Там, внизу. В распадке. Козмо, займешься?

Худощавый наемник сухо кивнул. А Роланд слегка расслабился: как бы то ни было, случившееся несколькими часами ранее не поколебало его авторитета. Он все еще лидер, и это главное. Он — лидер, и цель все еще достижима. Остается, конечно, еще очень много «если». Если они сумеют добраться до Санкто Ди Песте. Если сумеют найти человека, которого Роланд мог с некоторой натяжкой считать своим другом. Если воины Франческо ди Сангвинары потеряли след после того, как маленький отряд Роланда свернул на нехоженую тропу, ведущую через пески. Если… Во имя всех владык Ледяного Ада и Лимба, сколько же их, этих «если»… Об одном из них Роланд запрещал себе думать. О том, что весь их поход — несусветная глупость, а все его жертвы принесены зря. Если, конечно, оставшийся в песках Рикард был прав.

Воитель до хруста сжал зубы, запрещая себе даже тень такой мысли. Нет. Ошибки быть не может. Огненный болид, расчертивший небеса несколько месяцев назад. Странные знамения. Беспокойство Князей — Демонов, причем далеко не последних в адской «табели о рангах». Пророки… Скольких он, Роланд, своими руками принес в жертву покровителю рода — Багрянорукому Дальциану? Пятерых? Шестерых? А набеги Лишенных Покровительства? Совпадения? Не слишком ли много совпадений?