Сергей Чернов - Медианн №1, 2019

Потом он услышал за дверями покоев нетвердые шаги. Кто-то грузный, неуклюжий и очень пьяный топал сапожищами, явно направляясь к королевской спальне. Когда нетрезвый бас развязно затянул скабрезный куплет про бессовестных кошек, перемежая пение утробной отрыжкой и бульканьем льющегося в глотку вина, Иммарт понял, что миг, к которому он шел уже много месяцев, наконец, настал. Успокаивающе прижав палец к губам испуганно уставившейся на него королевы, собрал в охапку расшвырянные по покою одежды и скользнул за тяжелую портьеру.

Турран Два Сердца ввалился в свою опочивальню, едва не растянувшись во весь немалый рост прямо на пороге. Удержался на ногах, потряс головой и уставился тяжелым взглядом налитых кровью глаз на свою августейшую супругу, едва успевшую прикрыть наготу простыней. Взгляд короля приобрел осмысленное выражение, и Турран, нечленораздельно рыча, устремился к постели, спотыкаясь о мебель и круша расставленные тут и там по покою изящные ширмы и резные этажерки работы заморских мастеров.

— Супруг мой, испей прежде вина, — попыталась было уклониться от неизбежного Иммельда, протягивая Туррану чашу, полную прекрасного вина с северных отрогов Аттарских гор, вина с букетом, полным утонченных оттенков солнца, вина, в которое — Иммарту хорошо было видно сквозь щель между портьерами — королева незаметным движением бросила щепотку некоего снадобья, извлеченного словно бы из ниоткуда.

Король выхватил чашу из рук жены и залпом, словно дешевое пойло, опрокинул ее себе в пасть. Утершись волосатой ручищей, он довольно загоготал и оглушительно рыгнул, после чего ухватил Иммельду за шею и слюняво поцеловал в губы, а затем попытался пропихнуть ей в горло свой огромный красный язык. Королева испуганно вскрикнула и замолотила его кулачками по широченной спине.

Презрев жалкую попытку Иммельды противиться, Турран отшвырнул прочь простыни, в которые стыдливо куталась его законная супруга, и восторженно взвыл, узрев всю прелесть ее нагого тела. Молниеносно избавившись от штанов, монарх прыжком, достойным хищного зверя, вскочил на ложе и немедленно взгромоздился на беззащитную перед его дикой мощью женщину. Его утробное рычание заглушило слабые всхлипы Иммельды, а мускулистые ягодицы, поросшие курчавым волосом, ритмично задвигались вверх-вниз, оттеняя едва видное под огромной тушей короля бледно-золотое тело несчастной королевы.

Не в силах больше терпеть, маршал Иммарт, по-прежнему голый, как и его властелин, раздвинул портьеры и шагнул вплотную к постели, на которой происходило отвратительное насильственное совокупление. Руки его сжимали рукоять меча. Он был полон решимости.

Поверх волосатого плеча Туррана ему прямо в глаза с мольбой смотрела любимая женщина. Губы Иммельды неслышно шепнули: «Помоги мне!».

Маршал Иммарт, коротко кивнув любимой, занес над головой клинок, и в миг, когда Турран, запрокинув голову, трубно взревел в экстазе, дважды ударил в широченную спину монарха, справа и слева от позвоночника — чтобы наверняка поразить оба его сердца.

Черная кровь хлынула изо рта короля вместе с раскатами смеха, неожиданного для парочки убийц-прелюбодеев. Кровь залила прекрасное золотое тело Иммельды снаружи — одновременно с тем, как семя, бьющимся в конвульсиях Туррана, затопляло всю ее изнутри. В последний раз…

Так, с толчками вытекающих крови и семени, из могучего тела короля Туррана Два Сердца вытекла и жизнь — вся, до последней капли.

Тускнеющий взор его был полон насмешки.

И это больше всего напугало двоих некогда самых близких ему людей.

Маршал Иммарт вышел на балкон королевского дворца и окинул взглядом замершую в безмолвии толпу горожан.

Бледные пятна лиц расплывались перед его взором. Глаза маршала все еще видели картину — подземелья, освещенные зловещим светом факелов и пробивающегося сквозь трещины в сводах подземного огня, мрачную похоронную процессию из помертвелых лицами вельмож, труп короля, по официальной версии, умершего от перепоя в разгар праздника, закрывшаяся крышка саркофага…

До того момента, когда откроется крышка соседнего саркофага и король, неотличимый от своего безвременно почившего предшественника и обладающий всей его памятью — в том числе и об истинных обстоятельствах кончины, — поднимется из недр каменного гроба, оставалось полдня.

За это время маршалу Иммарту предстояло изменить ход истории, неотвратимо катящейся сейчас к стенам Клаусо-Остио на окованных железом колесах сухопутной армады императора южан.

Вдовствующая королева Иммельда, чье лицо скрывал черный газ траурной фаты, незаметно для окружающих улыбнулась ему, ободряюще сжала пальцы маршала в своей ладони и бесшумно удалилась.

— Король мертв! — крикнул Иммарт людям. — Вы видели, что творится за стенами?! Там — смерть! Она ждет всех нас!

— Что ты предлагаешь? — проорал солдат с торчащими из-под верхней губы зубами. — А?

— Сдаться! Сохранить город и наши жизни! Я предлагаю — жизнь!

— Трус! — неуверенно ответила толпа.

— Я человек, который видит хаос за стенами города, хаос, с которым не справится даже небо! Не учитесь смерти на собственной шкуре! Смерть не является первым шагом к бессмертию — это шаг в вечную тьму! Давайте же умрем от восторгов, вина и жара любимых женщин, а не от топоров и копыт! Давайте…

Часть городской стены исчезла, куски камня с грохотом разлетелись в стороны.

В проем хлынуло войско южан. Золото их лиц и доспехов было покрыто пылью. Охваченные огнем валуны прочертили в небе ослепительные полосы и ударили в дома.

Маршал успел откатиться внутрь комнаты. За окном падали камни, обломки древесины, железо, комья грязи, по прихоти оружия захватчиков взлетевшие в воздух. Иммарт не понимал, что происходит. Он тупо смотрел на это.

Он не успел сдать город.

Словно больной пес он пополз к пыльной полости в стене, туда, где минуту назад был балкон. Дым и крики поднимались в небо. Рот маршала набился гарью.

В городе гуляла смерть — резала, рвала, жарила, обгладывала черепа. Клаусо-Остио истекал кровью.

Прямо под окнами шла настоящая рубка. Меч южанина глубоко врезался в лицо солдата, вошел в глазницу, разрубил скулу. Следующий удар отсек руку, словно в ней не было не единой косточки.

Два других воина мертвого Туррана отступали к винной лавке, вход в которую перегородила раздавленная огромным камнем телега. Длинный меч достал одного из них, и на землю потекла черная кровь. Второго ударили копьем в нагрудник, он споткнулся и упал навзничь. В тот же миг южанин оказался рядом и опустил на него булаву. Раз. Второй. Третий. Удары превратили руки солдата в мешочки с костяной крошкой, оставили глубокую вмятину на груди. Солома под ногами завоевателей быстро становилась красной.