Ростислав Корсуньский - Институт чародейства

Карета чуть притормозила и покатила очень медленно, чему я поначалу удивился, но тут же понял причину. Я остановился, спешился, начал проверять упряжь своих четвероногих друзей. Затем достал фруктовый пирог и принялся его с аппетитом кушать. Мне было очень интересно, пошлют кого-то ко мне или нет. Нет, никто ко мне не подъехал, но карета продолжила ехать медленно. Я сел на коня в таком же темпе двинулся дальше. Спустя десять минут, они умчались вперед, я тоже немного ускорился.

Подъезжая к этому постоялому двору, я ломал голову останавливаться в нем или двинуться немного дальше и отдохнуть на берегу реки. Воины встретившегося час назад разъезда поведали мне и о дворе, и о реке, на которую открывался великолепный вид. А трактир был очень высокого уровня, что в нем останавливаются аристократы. Но когда я увидел во дворе обогнавшую меня карету, чаша весов склонилась к отдыху на природе.

— Потрясающе! — прошептал я, выехав на берег реки.

Великолепный вид, очень красивая река, где на другом берегу я приметил небольшой обрыв, не более пяти-шести метров, с которого можно понырять, да и вид оттуда тоже должен быть замечательный. Река была шириной всего метров тридцать, поэтому на другую сторону вел мост, по которому я и перебрался. Конечно, полного уединения не получиться, поскольку место заметно с дороги и моста, ну и пусть. Поставив шатер, я сидел на обрыве и любовался на воде лучами заходящего солнца, которые направлялись у меня из-за спины и играли на небольших волнах. Я решил, что обязательно на этом месте встречу рассвет.

Ночью мне приспичило в туалет, и я отошел от места своей стоянки подальше вверх по течению. Когда делал свои дела, то заметил огонек между деревьями, и мне стало очень интересно, кто это такой, ведь особой склонности к отдыху на природе у местных не наблюдалось. Сделав свои дела, я направился, как бабочка, на огонек. Не доходя шагов двадцать, я остановился. Какой-то опасности я не чувствовал, но ведь что-то заставило меня это проделать — скорее всего, здесь присутствует некая магическая защита, которую я не вижу, но сумел как-то почувствовать. «Надо обязательно купить себе специальные очки», — поставил себе мысленную зарубку. Но в данный момент я вслушался в разговор.

— … выехать завтра с утра, чтобы успеть к городу… ваша задача отследить и сообщить…, - тихо говорил мужской голос.

— Место тут не… может быть грохнуть того харана, а то… да и единорога с другим…, - заговорил другой мужчина.

— … делать, как я сказал…, - опять первый.

Все, больше ничего я расслышать не сумел, но и так все было понятно. Местные разбойники кого-то ждут. Где-то там дальше ждет засада, а кто-то должен предупредить о появлении цели. А главный у них умный — прекрасно понимает, что для выполнения основной цели нет смысла раньше времени привлекать к себе внимание, вот и осадил того, кто хотел со мной посчитаться. В принципе, мне было понятно, что меня никто трогать не будет, да и мои четвероногие друзья еще те волкодавы, особенно Агат. Поэтому я отправился спать, дав себе указание проснуться перед рассветом.

Выбрался из шатра. Предрассветные сумерки тонули в негустом тумане, который стелился над землей. Стояло полное безверие, и я уже подумывал, что не встречу рассвет, как задул тихий ветер, повинуясь воле которого дымка рассеялась. А на горизонте вот-вот должен показаться диск местного светила. Как только показался его край, я раскинул руки в стороны, закрыл глаза и постараться всей своей сущностью почувствовать первые лучи. Вот мое лицо коснулся первый, еще робкий, луч, затем уже его более смелые собратья ласкали меня, даря свое тепло. Повинуясь внутреннему желанию, я сделал первые движения танца, затем полностью ему отдался. Я не знаю, как это выглядело со стороны, да мне и без разницы все, я просто чувствовал, что это необходимо. Не открывая глаз, я продолжал свои движения: то плавно перетекая, как небольшой ручек огибает встречающиеся камни, то совершая полет, словно вольный ветер в поднебесье. Я посвящал его солнцу и оно в ответ ласкало меня своими лучами. Вдруг я почувствовал в себе совсем немного какой-то новой для силы или энергии, и в то же время я полностью был уверен, что это то, что пришло со мной из моего родного мира. Я коснулся ее и меня окутало знакомым чувством, перед глазами появился образ змея и я тихо зашипел.

— Что это с ним? — уловил я чью-то мысль или звук и понял, что это Снежа.

— Не знаю, — Агат, — раньше такого никогда не было. Но хозяин умеет выдать что-то эдакое.

Вдруг я почувствовал новое внимание, затем еще одно, и еще, появилась настороженность Агата и Снежи и даже их враждебность по отношению к этим новичкам.

— Это все друзья, — я постарался мысленно передать это все присутствующим.

Я не знаю, сколько это продолжалось, но самое важно то, что я понял какая часть меня отвечает за эти умения. Я всяческими силами постарался ее увеличить, сделать больше, доступнее. Эта сила это была не магия, не внутренняя энергия, не астрал и не ментал, это нечто совсем другое, может быть, совсем не свойственное этой части мироздания. Но в чем я был полностью уверен, что она была необходима мне. Почувствовал, что пора заканчивать, иначе могу перенапрячься и перегорю, поэтому замерев на миг на краю обрыва, я прыгнул вниз. Последнее, что еще успел почувствовать, это десяток новых знакомых, метнувшихся в воду вместе со мной.

Вынырнув на поверхность, я совсем не удивился плывущим рядом со мной змеям. Страха не было абсолютно, зато появился вопрос: «Как мне забраться наверх». Но не так все страшно — всего полтора десятка метров в сторону и по корням деревьев я мигом очутился наверху. Глянул на солнце.

— Ничего себе! — я даже воскликнул от удивления. — Не меньше двух часов!

Вот это меня накрыло! Но с другой стороны я узнал к чему внутри себя надо обращаться, чтобы получить подобный эффект. Состояние я запомнил очень отчетливо, в отличие от первых двух раз, когда это произошло спонтанно или интуитивно. «Эх», — подумал я, — «мне бы еще также разобраться погружением в боевой транс, вообще было бы замечательно».

— Ну, что? — я подошел к коню и единорогу и обнял их за шеи. — Удивил вас?

Они оба фыркнули, но я, разумеется, их не понял. После этой процедуры я чувствовал сейчас истому по всему телу и голод. Поэтому, отломав себе кусок хлеба, просто завалился на травку и прикрыл глаза, мечтая о том, чтобы меня кто-то сейчас покормил, поскольку самому этого делать совсем не хотелось. Но хлеб я все же съел. То, что кто-то приближается ко мне, меня предупредили заранее друзья своим пофыркиванием и тихим ржанием.

— Молодой человек, — раздался мужской голос, — можно с вами поговорить?