Оксана Алексеева - Наследник черного престола [СИ]

Николай нахмурился — такого ответа он определенно не ожидал:

— И что бы ты посоветовала?

— Набрать гарем наложниц, взять книги, если тебе нравится чтение, завести дракона или ручного демона — делать все, о чем ты даже не хочешь думать. И делать это, пока не найдешь то, что начнет приносить удовольствие.

— А если единственное удовольствие, к которому мне не пришлось бы себя принуждать, недоступно?

Она намека не поняла или предпочла сделать вид, что не понимает. Молча пожала плечами и отошла к окну.

— Значит, дракона… — выдохнул Николай. — Во вторник я как раз совершенно свободен для рептилий.

— Это снова сарказм? — уточнила она в спину.

— Да какой там, жалкое подобие. Завтра пойдем осматривать мой замок. И одежду подходящую… где тут берут одежду? Неважно. Завтра и расскажешь.

— Черной ночи тебе, Киан. Пусть завтра солнце не взойдет.

— Не нагнетай.

Для сна было слишком рано, но Николаю требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать и спланировать жизнь до конца дней. А потом составить еще один план — на случай, если конец дней наступит не на этой неделе.

— Трина, почему отстаешь? Иди ближе, будешь подсказывать правила местного этикета.

Стройный ряд шорсир вмиг перестроился, передвигая Трину ближе к господину и закрывая освободившееся место позади. Такой колонной они и перемещались по бесконечному замку, который Николай решил изучить.

— Этикет? — Трина говорила тихо. — Ты успел начитаться о белой империи, раз взываешь к их опыту?

— То есть у черных этикета нет?

— Есть… — она задумалась. — Но он определенно не касается самого черного лорда. Да и для остальных заключается в том, чтобы поклоняться тебе и творить зло в свободное от поклонения время.

— Повезло мне, — понял Николай. — То есть я вообще могу творить что вздумается? Даже десертной вилкой мраморную говядину есть?

— Понимаю, что это сарказм, но не понимаю половину слов. Но да, в таких мелочах никто не посмеет диктовать тебе правила поведения.

— Тогда почему чувствую себя узником, если моя свобода ничем не ограничена?

— Об этом я уже говорила. Потому что твоя свобода ограничена безопасностью и мнением совета хоасси, но ты склонен эти рамки преувеличивать.

Коля не спорил. Он уже успел над этим поразмышлять: по сути Трина верно заметила. Но что-то в самом его характере было такое, способствующее этой позиции. Например, Николай никогда не выносил давления. Сдать курсовую на день позже поставленного срока — это же интереснее, чем просто сдать курсовую. Высказать декану свое мнение — признак нормально развивающегося и мыслящего молодого человека. После института в Николае чувство протеста поубавилось, но сопротивляемость организма к любому насилию осталась. Был бы он хоть немного другим, сидел бы сейчас ответственным начальником отдела, быть может, в фирме Петюни — и самому Петюне Николая Анатольевича Радужкина ставили бы в пример. Хотя нет, не сидел бы, его все равно бы сюда притащили, но выпендривался бы определенно меньше.

Навстречу шел какой-то вельможа. Он остановился и склонил голову, приветствуя повелителя.

— Почему этот в пол не кланяется? — уточнил Николай у Трины тихо. Ему раболепие самолюбие не тешило, просто хотелось разобраться: он уже заметил, что только хоасси позволяют себе такие вольности, но только хоасси и могут подвинуть Николая с его места, если тот чем-то не угодит.

— Его положение это позволяет, — ответила Трина, когда они уже миновали мужчину. — Это герцог Тайгон Корд. Он десятый в списке престолонаследия.

— Что?

Николай остановился и обернулся, но мужчина уже скрылся за пролетом. Выходит, он только что встретил свою родню — единокровного брата. И отчего-то десятого в списке, хотя по виду мужчина старше Коли лет на десять. Очень странное ощущение, когда всю жизнь считаешь, что никого из родных на свете нет, а они вон — ходят и кланяются, но недостаточно низко. Однако радоваться он не спешил:

— Он может быть отравителем?

— Может, — кивнула Трина. — Хотя и не возглавляет список подозреваемых. Он постоянно здесь, на виду, герцог занимается вопросами внешней политики и контактами с глубинными тварями и имеет колоссальные доходы от своей должности. Если разбираться в мотивах, то ему как раз престол не особенно нужен, если исключить чистое тщеславие.

— О… внешняя политика, контакты с глубинными тварями, в институте мне такой курс не преподавали. Но мы все равно его подозреваем?

— Все равно, — ответила она монотонно. — Потому что чистое тщеславие встречается чаще холодного расчета.

— Понятно. И все-таки… брат. Какой-никакой. И много здесь наследников из списка отца?

— Почти все, Киан. Если считать Зиака десяти месяцев от роду, пятнадцать. Остальные живут в отдаленных поместьях или других мирах, но им как раз добраться до тебя сложнее всего. На всякий случай мы подозреваем и их. Но по последней версии хоасси лица из списка вообще могут быть непричастными, вы его слышали.

— Слышал… Трина, так, может, пора начинать налаживать отношения? Хотя бы с теми, на ком меньше подозрений?

— Зачем? — она вскинула бровь на полмиллиметра.

— Так ведь братья же. Никогда не думал, что у меня столько братьев, — и вот.

— И что?

— У вас тут родственные чувства ничего не значат?

— Какие еще родственные чувства?

— Самые обыкновенные! Или тут что, матери не любят своих детей, старшие братья не защищают сестренок от идиотов в школе, а бабушки не закармливают внуков до полусмерти? В последнее никогда не поверю! Кстати, а сестер у меня нет?

— Если и есть, то в списке они не указаны, потому не подлежат точному определению. Любят, конечно, — медленно ответила Трина. — Это же животные инстинкты, они присущи любому живому существу. Но ты говоришь о своей родне. Они тебе не братья, Киан, ты их лорд и хозяин, а не брат. И любой из них в какой-то мере хочет оказаться на твоем месте. Выходит, они тебе даже не посторонние, а потенциальные враги. Так к ним и относись.

Николай развел руками — ему все эти дворцовые интриги были непонятны.

— А вот я беру и приказываю — пусть все мои братья приходят на какие-нибудь чаепития. Заодно и проверим, кто запросто ест со мной одну еду и пьет из одной чаши, то бишь не является отравителем.

— Зачем? — теперь она подняла бровь на целый миллиметр.

— Например, любопытно послушать про глубинных тварей. И про внешнюю политику. И про то, чем все остальные занимаются.

— Зачем?! — к первой брови присоединилась и вторая. — Киан, тебе этой чепухой можно не заниматься — и без тебя механизм более-менее отлажен. Твоя задача только наслаждаться своим положением!

— А-а, так я даже в этом свободы не имею? Император, которого даже к политике не подпускают?