Валерий Гуминский - Серое братство

— Пусти своих лучших охотников по ее следу! — воскликнул центур. — Пусть щиплют бока, не притрагиваясь к середине. И к Сангару королева прибудет обескровленная. Если ей повезет не попасть в наши руки — ее сожрут хессы. В любом случае гибель Лации принесет нам больше пользы, чем вреда.

— Далась она тебе, — буркнул каган.

— Сам потом спасибо скажешь, дружище, — усмехнулся гость. — Без королевы Ваграма Союз Трех развалится. Лишь она способна сплотить все силы своенравных соседей.

Ханвар без особых эмоций выслушал доводы центура и предложил совершенно неожиданно для него:

— Хочешь посмотреть на пленных?

Центур заметно оживился.

Захваченные в бою рыцари сидели плотной кучей посредине площадки, окруженной потемневшими от времени и копоти шатрами на вытоптанной тысячами ног земле. Вокруг шумел орда, собравшаяся поглазеть на невиданное доселе приключение. Кто-то уже в пылу победного ража умудрился отрезать ухо одному из рыцарей. Раненый упал на землю, обливаясь кровью. Ханвар отхлестал своевольного воина плеткой, впрочем, не особенно усердствуя в этом предприятии, скорее, для острастки.

Центур без особого любопытства прошелся мимо сидящих пленников, словно кого-то высматривая. Его встречали глаза, иные глядящие со страхом, иные — с презрением, иногда — с вызовом, но в большинстве своем это было безразличие, готовность к смерти. Рыцари понимали, что живыми отсюда они не выйдут. Они знали, в чьи руки попали, и мечтать о пощаде мог только безумец или тот, кто не потерял веру в милосердие человека, пусть он даже и степняк.

Центур остановился перед пленником в помятой кирасе, забрызганной чужой кровью. Светлые волосы свисали мокрыми и грязными прядями на лоб и щеки.

— Не ожидал увидеть вас здесь, барон, — ухмыльнулся центур. — За какой надобностью вас занесло в эти неласковые земли?

— Захотелось поохотиться, да и забыл, чьи яйца в курятнике, — осклабился в нехорошей улыбке пленник.

— А вы все такой же неугомонный, энн министр, — улыбнулся в ответ гость Ханвара. — Шутить любите, да?

— Сейчас не до шуток.

— Почему же? Вы славно нас развеселили своей удалью. Сунулись в Степь, потеряли в Жадном Огне много своих людей, ввязались в ненужную совершенно драку… Кто же так поступает? Неразумно для аристократа и опытного воина.

— Кто вызвал этот Огонь?

— Они знакомы вам, — осторожный центур не стал называть даже прозвищ или тайных имен шаманов. — Десять лет назад вы вели дело о волшбе в Энгле.

— Ага, — кивнул Калиус и наморщил лоб, одновременно облизав пересохшие губы. — Вспомнил, кажется. Жаль, что тогда смалодушничал, не перерезал глотки проходимцам. Взрастили мстителей.

— Теперь-то понятно, что необдуманные поступки, малодушие и человеколюбие приводят к гораздо более серьезным событиям? — центур едва видимым движением поклонился Калиусу и прошептал, что через семь-десять дней он расправится с королевой Ваграма, и путь к Короне Мира будет открыт.

Калиус вздрогнул от услышанного, но совладал с собой. Только безразличие в его голосе не обмануло центура.

— Не знал, что ты еще и Претендент! Только не говори «я», пока не сказал «а».

— Да брось ты свои заумные бредни! — центур схватился за плечо министра. — Скоро твое тело отдадут голодным собакам, но перед этим изрядно помучишься. Что случилось? Я вижу страх в твоих глазах?

— Вадигор найдет тебя и выпустит твои кишки, если ты тронешь королеву! — гнев выплеснулся наружу, и Калиус сделал попытку дотянуться до центура, но веревки, спутывающие ноги, не дали ему совершить возмездие.

— Вряд ли, — задумчивость центура сбила порыв министра. — В Аламе я убрал почти всех Претендентов, осталось совсем немного. А сейчас меня интересует, как ты догадался, что мальчишка — Претендент?

Калиус благоразумно закрыл рот. Предатель не знает истинной причины мести, если она случится. Министр надеялся, что любовь поднимет Вадигора из любой могилы, и его рука сомкнется на шее преследователя королевы.

— Нападение на дворец — твоих рук дело?

— Тебе не кажется, Калиус, что для смертника ты задаешь слишком много вопросов, интересуешься не тем, чем надо. О смерти думай! Готовься к путешествию!

Ханвару, кажется, надоела непонятная болтовня белокожих соперников, и он махнул рукой своим воинам, стоящим полукругом за пленниками. Рыцаря грубо подняли на ноги, встряхнули, чтобы почувствовал силу, и поволокли его в сторону начавших пировать вождей. Центур вздохнул и сел рядом с Ханваром на почетное пустое место.

— Он не хочет покориться мне, этот поганый пес? — облизывая пальцы, спросил каган. — В чем дело, мой брат? Эй, железный человек, покорись мне!

Сидящие на коврах молодые и старые военачальники оскалили желтые зубы в предчувствии развлечения.

— Не дождетесь, — Калиус выпрямился.

Каган кивнул. Могучий степняк, исполнявший в улусе Ханвара роль палача, отдал короткий приказ своим помощникам, и те мигом растянули министра на земле. Два раза блеснул клинок — Калиус закричал. Его руки были отделены от тела. Кровь густым ручьем потекла наружу.

— Мне тебя жаль, несчастный, — Ханвар послал в рот большой кусок мяса, тщательно прожевал, но проглатывать не стал. — Ты еще будешь упрямиться?

Калиус молчал. То ли он от боли потерял голос, то ли просто решил умереть побыстрее. Без лишних слов. Вождь степняков пожал плечами, выражая удивление.

— Ему трудно говорить, что ли? Болой, помоги умирающему шакалу сказать мне напоследок несколько слов.

Высоченного роста палач, у которого, казалось, нет шеи — настолько он был толст и неуклюж — улыбнулся, подошел сзади к министру, сунул ему в рот два пальца и резким движением в разные стороны разорвал губы. Центур поморщился, сознавая все же, что за ним наблюдают. Он предпочитал другие методы умерщвления своих противников. Всадить в грудь кинжал не считалось для него варварством. Как казнят степняки — могло шокировать кого угодно. Они умели заставить заледенить кровь в жилах. Но это их жизнь, их способы расправы с врагами. И центур благоразумно промолчал, заставив себя остекленевшим взглядом смотреть на смерть Калиуса.

— Он еще жив? — поинтересовался каган. — Тогда удостойте его быстрой смерти. Он стойко держится.

Болой неуловимым движением перерезал горло министру и повернул его лицо в сторону вождя. Ханвар внимательно посмотрел в гаснущий взгляд Калиуса, жадно ловя миг перехода души в иные миры. Центуру показалось, что министр подмигнул ему, и слегка побледнел.

Сколько веревке не виться… Или можно еще сказать, что на нашу хитрость нашлась чья-то умная голова, и за нас взялись всерьез. Барсук сразу предупредил Мастера о наличии в рядах преследователей магов. Без волшбы здесь не обошлось. На раздраженный вопрос командира, почему он так решил, Барсук ответил: