Валерий Гуминский - Серое братство

— Почему? — вскинулся ватажник.

— Он бы не вернулся ни при каких обстоятельствах, — Егерь сел на поваленное дерево. — Я не собирался тащить вас обоих к Глинту. Зачем мне лишний хвост? А один станет более покладист, и будет делать то, что я скажу. Так как зовут тебя?

— Имени своего я уже и не помню, — ватажник помолчал и нехотя добавил: — А зовут меня Малек.

Нисла, не сдержавшись, фыркнула. Малек сердито зыркнул в ее сторону, но сдержался от едких слов в ответ.

— Ладно, Малек так Малек, — вздохнул Егерь. — Ну что там, Нисла, каша готова?

— Можно есть, — кивнула девушка.

Ужинали без спешки. Егерь теперь мог рассмотреть ватажника как следует. Ему было на вид лет двадцать пять. Лицо можно было назвать красивым, если бы не странно скособоченный нос. Даже жесткая борода не старила его. Слишком молодо блестели глаза, руки не обрели еще той силы и цвета кожи, которая была присуща жителям Пафлагонии после сорока лет. Да и зубы, вон какие, блестят снежной белизной.

— Как тебя угораздило податься в ватагу? — Егеря интересовало, почему опустел Ринг. Патриканцы не любят лишний раз соваться в леса, а добраться до маленького городка было делом непростым. Разве что зимой, когда замерзают многочисленные болотца вокруг Ринга.

— Куда все — туда и я, — пожал плечами Малек. — Оставаться в пустом городе, что-ли? И так, почитай, весь народ сбег оттуда.

— А что случилось? Только не вали все на патриканцев, ради всех святых! Жители Ринга никогда не покидали свои земли, даже когда там проходили губительные орды Лесных Народов.

— Когда это было! — протянул Малек. — Раньше и люди смелее были. А сейчас как услышали, что вдоль Тунса идут Чистильщики — сразу собрали манатки — и в леса!

— Кто? — враз спросили Егерь и Нисла.

— Чистильщики, — ватажник посмотрел на них с удивлением. — Не слышали? Странно. Они у патриканцев вроде карательных отрядов. Говорят, Чистильщики убивают всех, кто почитает Доминика и заселяют освободившиеся земли своими крестьянами. В Протекторате уже нет свободных наделов. Думаете, война просто так началась? А для этих уродов все едино: патриканцы или доминиканцы — всех режут. Отребье еще то.

Егерь встревожился. Что-то новое и враждебное появилось в Олдланде. Раньше о таких методах войны и слыхом не слыхивали. В мире становится неуютно и опасно. Не остается больше мест, где человек мог бы чувствовать себя в безопасности. А сам он, Егерь, куда приложит голову после утомительных походов? Уже сейчас ясно: такая жизнь не будет бесконечной. Если не сразит стрела и меч — он рискует дожить до старости. А дома-то и нет. Чистильщики…

Мысли опять перескочили на новое известие. Братство наверняка уже извещено о страшной напасти. Кто дал добро на массовую резню пафлагонцев?

— Сколько их?

— Никто не знает. Всякое болтают. То ли тысяча, то ли три-четыре отряда по пятьсот шестьсот человек. Они по всему Тунсу рассыпались.

— Много, — помрачнел Егерь. — Даже если убавить численность из-за обыкновенного людского преувеличения — все равно много. Можешь показать на карте их передвижения?

Малек неуверенно кивнул. Егерь подумал с подозрением, что ватажник ни черта не смыслит в карте, но расстелил на коленях небольшой сверток. Составлением карты занимался лучший землеописатель Братства Флобус, и не доверять ему фарогар не мог. Он пододвинулся к костру, чтобы лучше видеть, кивнул Мальку, чтобы тот сел рядом.

— Ты хотя бы имеешь представление о картах? — с надеждой, а скорее, для чистой совести, спросил Егерь.

— Знаком немного, — буркнул Малек. — У нашего атамана есть такая же, только больно потрепанная.

— Ладно, где вы их видели?

Малек вгляделся в карту, почесал затылок и ткнул пальцем в голубую жилу, обозначавшую Тунс. Потом чиркнул ногтем в определенном месте. Выходило, что Чистильщики вышли из Глинта и стали пробираться на север по обеим сторонам реки, огнем и мечом выжигая мелкие поселения и небольшие городки, а жителей беспощадно истребляя. Егерь сразу ухватил суть такой акции. Захватывался лесной массив. Лес пойдет на строительство кораблей. Затем новый флот Протектората обрушится на остатки Алой Розы, если к тому времени она сама не завянет. Имея мощную поддержку с моря, Протекторат возьмет всю Пафлагонию в цепкие лапы, и рано или поздно обрушится на Алам. По большому делу, Братству наплевать на потуги двух враждующих сторон свести дело к большой победе. Корона Мира призывает к себе нового Властителя, а значит, что все жертвы напрасны. Как бы в огненном валу не погибло все живое на Континенте. Вот почему Егерю необходимо спасти королеву Лацию, вот почему болит сердце от молчания Философа и Мастера. Не верил фарогар в гибель одних из лучших бойцов Братства. Только прошло уже полгода после неприятных известий, и до сих пор — тишина.

— Больше никуда Чистильщики не совали свой нос? — Егерь заставил себя заняться нужным делом.

— Не-а, — Малек еще раз взглянул на карту, но уже увереннее. — Они держатся Тунса, и идут полосой в две-три лиги, не больше.

— Я все понял, — Егерь свернул карту. — Давайте спать. Завтра попытаемся проскочить Тунс, если не дождемся твоего дружка.

Егерь без лишних слов привязал Малька к поваленному дереву, достал из сумки свое одеяло, похлопал по плечу ватажника, словно прибодряя его.

— Ты заботишься обо мне больше, чем о девушке, — попробовал пошутить Малек.

Нисла весело фыркнула, разворошила костер, подкинула хворосту.

— Она — боец, — напомнил Егерь не сколько ватажнику, сколько самой Нисле, намекая на суровость похода. Сама напросилась, вроде того… — А ты можешь закоченеть ночью. Не лето.

— Да какая разница! — воскликнул Малек. — Так подохну или от твоего кинжала! Метко кидаешь.

Егерь пожал плечами и подсел к Нисле. Она покосилась на него, помолчала, спросила:

— Будешь спать или шарахаться по кустам?

— Посплю. Завтра тяжелый день. Еще неизвестно, когда удастся выспаться.

— Ну, так ложись. Куда пошел? Оставайся со мной. Укроемся одним одеялом. А то действительно больше заботишься о каком-то головорезе, чем о человеке, которого знаешь не один день. Я тебя совсем не интересую?

Последние слова Нисла произнесла полушепотом. Ее глаза бесовски блестели ярко-оранжевыми всполохами костра. Из темноты раздался насмешливый голос Малька:

— Можете спокойно миловаться! Я все равно не смогу помешать!

— Заткнись, — нарочито лениво отозвался Егерь и с бешено бьющимся сердцем положил свою руку на плечо девушки. — Почему же нет? Очень даже интересуешь. Но вправе ли я…

— Молчи, глупыш, — Нисла обожгла поцелуем следопыта. — Все вправе. Жизнь у нас непростая и короткая. Не знаешь, что будет завтра. Так зачем же себя обманывать? Если я тебе нравлюсь — не робей, делай шаг вперед.