Валерий Гуминский - Серое братство

— Пошли, — выдохнул Шип.

Они вышли из комнаты через маленькую дверь в боковой стене и оказались в длинном узком коридоре, освещенному факелами, торчащими прямо из стен. К удивлению Шипа, они не коптили, и даже давали ровный свет, без бликов и дергания. Магия, — мелькнула у него мысль.

Егерь остановился перед дверью в конце коридора, поманил Шипа пальцем. Он подошел. Оказывается, в двери находилось небольшое окошечко, которое Егерь тихонько приоткрыл.

— Что ты видишь?

Окошечко давало малый обзор, но то, что Шип увидел, хватило понять широту и размах Братства, его возможности. За одним длинным большим столом, уставленным разноцветными колбами и пробирками, в которых светилась какая-то жидкость, сидели люди в темно-синих халатах, вполне обычные люди. Они низко клонились над приборами и изредка перекидывались фразами.

— Похоже на алхимическую лабораторию, — пожал плечами Шип.

— Это то самое место, откуда вас вычислили, — улыбнулся Егерь.

— Как так? — поразился Шип.

— Видишь, какого цвета жидкость в колбах?

— Синий, желтый, красный, фиолетовый, зеленый, — стал перечислять Шип. — И что?

— А то: каждый цвет означает степень опасности. Самый тревожный: красный. Это волшба очень высокого уровня. Тут уж нас быстро предупреждают, называют точное место, где применяют магию. Когда девчонка принялась раскидывать карты, в реакцию вступил синий — самый слабенький сигнал тревоги. Мы могли и не появляться в тот момент, но проверить — наша обязанность. Никогда нельзя игнорировать такие сигналы! Дело в том, что реактивы в колбах очень чувствительны к проявлениям магии. Наши умельцы держат в тайне рецепт приготовления своей адской смеси.

Шип смотрел во все глаза, еще не понимая, насколько его затянули сети Братства. Любой шаг в сторону уже был немыслим. Муха в паутине…

— Мы обязаны контролировать все проявления волшебства, — Егерь подтолкнул Шипа в ту сторону, откуда они пришли. — Иногда за внешне безобидной ворожбой могут скрываться страшные последствия для мира. Поверь, мальчик, на свете существует зло, которое хочет переделать все на свой манер. А для этого существует тысяча дорог, когда для нас — только одна: найти и обезвредить.

— Все Договоры когда-то заканчиваются, — сказал Шип, входя в комнату, где их ждал Мастер.

— У нас существует много причин бороться со злом, даже без договоров, — Егерь сел на свое место, показал Шипу, что он тоже может присесть. — Мы есть везде — и всегда будем.

Шип для храбрости осушил еще один кубок с вином и спросил:

— А где мои друзья? Где Гай? Ильза?

— С ней мы еще разберемся. Надо выяснить, откуда у нее запрещенные карты, и что вообще девчонка из себя представляет. Не переживай из-за нее. А ты тоже собирайся в путь. Некоторое время поживешь в Берге, пройдешь подготовку.

— А Гай? — заподозрил неладное Шип. — Он-то совсем ни при делах! Он даже отговаривал нас не раскидывать картишки!

Мастер кашлянул за его спиной. Егерь задумчиво повертел в руках кубок.

— Малыш, сейчас думай о себе, потому как грядут серьезные дела, и каждому найдется место. С Гаем все в порядке, не морочь себе голову страшилками о нашей кровожадности. Просто сейчас не время для встреч. Давай, готовься к поездке.

Шип протянул руки к огню, ненадолго замолчал и снова продолжил рассказ. Ему тогда действительно повезло. В Берге он примкнул к небольшой группе таких молодых ребят, которых стали обучать военному делу. Гоняли их безжалостно. Изредка приезжал Егерь и следил за ходом подготовки. Шип был на хорошем счету, и мог бы уже через год участвовать в операциях, но Егерь не торопился. Лишь еще через полгода он дал задание Круту отобрать людей для какого-то таинственного задания. Шип был одним из первых, к кому подошел бывалый боец Братства.

В течение трех месяцев редкие группы хорошо вооруженных людей — кто морем, кто побережьем, а кто и через вражескую территорию — пробирались на плато. Каждый чувствовал, что грядет необычное дело, настолько опасное и грандиозное, что о нем командиры предпочитали не говорить с людьми, и множество предположений витало в воздухе. Все понимали, что не с патриканцами придется вступать в бой. Чтобы такая масса народа не застаивалась, Болт посоветовал спуститься в долину по ту сторону Ворот и прощупать местность. Разделившись на две группы, отряд совершил небольшой рейд, где их встретили стаи хессов. Тогда отбились сравнительно легко.

— Ждали важных людей, — засмеялся Шип, — а вот тебя не ожидал увидеть! Говорят, какого-то философа хотят затолкать в наш отряд! А я думал: зачем нам ученая голова? Изучать повадки злобных зверюг?

— Философ, говоришь? — я недобро прищурился. — И откуда ты узнал такие новости?

— Крут с Болтом разговаривали перед тем, как идти вам навстречу.… Слушай, брат, а случаем не тебя назвали Философом? В Братстве любят скрывать свои истинные имена.

Это мог сказать только Ронгар, еще тогда, на острове. Но как его слова просочились в логово Ордена? Кто-то побывал у него после меня? Философ… Хуже не придумаешь.

— А как Колючка и Игла?

— Они попали в моряки. Я видел их в Паунсе однажды. Двухмачтовый бриг «Грызун». Может, доведется когда встретиться. А Ильза служит в Берге у самого герцога. Очень довольна. Я подозреваю, что Егерь помог ей устроиться. Иначе простой девчонке никак не залезть во дворец Линда.

— Значит, вам ничего не говорили, что здесь будет?

— Без понятия, — Шип посерьезнел. — Может, это мои выдумки, но скорее всего мы готовимся к прорыву в долину по другую сторону Ворот.

Ранним утром мы начали спуск вниз, пройдя под циклопическими воротами. На мгновение стало страшно от вида нависающих прямо над головами тяжелых глыб. Казалось, вот-вот — и они обрушатся прямо на нас, раздавят в лепешку. Но только я, кажется, вертел головой, непривычный к такой картине. Остальные уже довольно равнодушно проходили под сводами, нисколько не заморачиваясь страхами.

Наше появление произвело большой переполох среди местных обитателей Алама. Прежде чем злобные стаи хессов сумели собрать достаточное количество сил для отражения удара, мы углубились очень далеко. И наступил кошмар. С каждым новым днем хессы все прибывали и прибывали. Они скапливались впереди нас, но нападать опасались, а вечерами, когда отряд становился на ночевку, окружали и тоскливо выли. Наши нервы были настолько напряжены, что мы слышали даже царапание когтей по камням. Все понимали: столкновение неизбежно. И однажды оно произошло.

Наш дозор был разорван в клочья в считанные мгновения. Пока мы перестраивались в боевой порядок, ощетинившись копьями, хессы ударили сбоку и начали охоту. С большим трудом Крут погасил панику и сумел отбить передовые отряды этих монстров. Но с тех пор мы не знали покоя. Три месяца отряд кружился по долине, стремясь вырваться на степные просторы, но ничего не получалось. Умели зверюги воевать. Неся большие потери, они, тем не менее, уполовинили наш отряд. В последней стычке погибли Крут и Лист. Поэту серьезно повредили ногу. Он позвал меня, и, морщась от боли, сказал: