Илья Александров - Дети Революции [СИ]

Адам прикрыл глаза, вспоминая. Шум ревущей толпы, словно бушующее, штормовое море. Яркий свет ламп, освещающий ровную площадку светло-серого цвета. В одном углу он сам, с поднятой головой, с улыбкой на губах и рукой на рукояти меча. В другой — Янг, словно окружённая золотистым нимбом — гривой непослушных волос, с белоснежной, видимой даже на другом углу ринга улыбкой. Их схватка — словно сорвавшаяся с горных вершин лавина, где каждый принятый на ауру удар лишь усиливал атаку оппонента, его победа — победа, полученная не превосходством в навыках, выучке или лучшем оружии, а вырванная с трудом, на грани поражения, благодаря лишь одному удачному удару.

Янг повисла у него на шее сразу же после того, как прозвучал гонг. Он сам сжимал её в объятьях и смеялся до того, что не смог сделать ни вздоха из-за приступов кашля.

— Блейк была счастлива. Янг была счастлива. Я был счастлив… — Адам хрипло рассмеялся, запрокидывая голову, — когда-то давно, я услышал о турнире от старого Джейкобса — фавна, слишком больного, чтобы работать как все. Он перебирал сорные породы, что оставались после того, как рабочие раскапывали праховую жилу, искал мелочь, которую они пропустили. Этого не хватало даже на еду — мы все подкармливали его, делясь своей, а за это он рассказывал нам истории. Старые сказки и мифы, истории о тех местах, где он побывал за свою жизнь, о людях и фавнах, что он встречал по дороге. Я мечтал о том, что однажды окажусь на турнире с того момента, как узнал о нём. Я думал, что эта мечта умерла. Но… вот он я, верно? Адам Таурус, чемпион сорокового Турнира фестиваля Вайтал.

Адам рассмеялся вновь, качая головой.

— Иногда мне кажется, что я сошёл с ума. Что это всё — сон, и я скоро проснусь на своей койке, под старым синтетическим одеялом, пропитанным каменной пылью. Но… каждый день я просыпаюсь и вижу перед собой Блейк. Я слышу её дыхание, чувствую тепло её тела. Это может казаться мелочью, незначительным эпизодом из жизни, но… Я всё ещё не могу понять, чем я это заслужил…

Вздохнув, он мотнул головой, проводя по костяной пластине на месте отсутствующего рога. За прошедшие месяцы, она слегка вытянулась, начиная загибаться вбок, вдоль его виска — пройдёт ещё год, и рог отрастёт заново, назло воле Синдер, желавшей унизить его перед смертью.

— Мститель сейчас в Вейле. Мы… Можно сказать, что мы растём. Вейл будет и остаётся нашей главной базой операций — люди любят нас, а политики помнят, кто спас их шкуры. Они забудут об этом, рано или поздно — такие как они всегда забывают, но к тому времени корпорация Горизонт встанет на ноги. Им придётся с нами считаться, хотя бы для того, чтобы наши технологии, наши винтовки служили их королевству, а не другим. Мистраль — с ним сложнее. Там не любят фавнов — всё стало даже хуже после того, как Лайонхард был объявлен предателем. Адъютант и наёмники стали там доминирующей силой — охотники Академии слишком малочисленны и неопытны. Не стоит считать, что этот человек навечно останется нашим верным союзником, но на что я могу положиться, так это на его ненависть к Салем. Пока она существует, он не успокоится. И это к лучшему. Атлас…

Адам кашлянул, прикрывая рот рукой и раздражённо поморщился, отворачиваясь от ударившего в лицо порыва ветра.

— Придёт время и Вайсс заменит своего отца. Но до этого нам придётся рассчитывать на милость Айронвуда и на политиков, спасённых нами от Отступников. Это зыбкая земля — люди такого калибра не любят быть в долгу. Можно ожидать от них лишь услуг и уступок — не лояльности и дружбы. С ними получиться говорить лишь на их языке — на языке денег. Пройдёт время и мы сможем это сделать. Вакуо — десятки поселений, не связанных друг с другом. Место, где все обещания совета города и директоров стоят меньше чем группа уважаемых охотников, готовых за тебя поручиться. Что же, у нас такие есть. Сиенна пытается восстановить Белый Клык, но я не думаю, что она сможет. Фавны смотрят в нашу сторону. Это может толкнуть её против нас, но… Это уже другая история.

Адам кашлянул снова, а затем усмехнулся, вглядываясь в небо. Облака всё так же скрывали голубизну небосвода и свет солнца — если приглядеться, можно было разглядеть его круглый диск, не жёлтого, а грязно серого цвета.

— Эта история подошла к концу, незнакомец, — Адам оттолкнулся от ствола ивы, твёрдо вставая на ноги и подходя к могильному камню, — история заканчивается, но это не значит, что не начнётся другая, верно?..

Он замолчал, ожидая ответа. Не получив его, Адам усмехнулся, проводя рукой по камню.

— Спи спокойно, мой друг. Я навещу тебя — я расскажу о всём том, ради чего ты отдал жизнь. Ну а пока…

Адам сунул руку в карман, нащупывая знакомые ему очертания и достал оттуда маленькую, чёрную коробочку, отделанную бархатом.

— Пока я хочу поставить точку.

Снежинки, маленькие и колючие, падали на могилу и на землю под ней, устилая их белоснежной крошкой. Адам уходил прочь, мимо ключа, бьющего из под земли, мимо шелестящей ветвями ивы. В его руке всё ещё была сжата маленькая коробочка.

Внутри, на подложке из мягкого бархата, лежало кольцо.