Дарья Снежная - Роли леди Рейвен

Он деликатно дал мне достаточно времени в одиночестве, чтобы облачиться во все многочисленные элементы женского гардероба, и когда вошел, я, уже полностью одетая, сидела на кровати и расчесывала волосы.

Не торопясь приводить себя самого в приличный вид, Кьер привалился рядом, наблюдая за мной все с тем же неугасающим любопытством.

— Ты во мне дыру прожжешь, что, учитывая твой дар, отнюдь не образное выражение, — отметила я, заплетая косу, чтобы свернуть ее затем в пучок на затылке. — О чем думаешь?

— О том, что ни одна знакомая мне леди не сделала бы того, что вчера и сегодня сделала ты.

— Это оскорбление? — Я вскинула бровь и даже на миг оторвалась от плетения.

— Констатация факта, — усмехнулся герцог. — Но я начинаю подозревать, что ты находишь особое удовольствие в том, чтобы нарушать правила.

— Нет. — Я вернулась к косе. — Я нахожу удовольствие в том, чтобы делать то, что мне по душе. А правила бывают разные, и я не вижу ничего плохого в нарушении тех, которые являются абсурдными и несправедливыми…

Я уезжала из герцогского особняка в крайне растрепанных чувствах, вертя в пальцах небольшой медальон — овал бирюзы с красивым рисунком прожилок в обрамлении бриллиантовых звездочек. То, что Кьер обозвал подарком, для меня выглядело совершенно неприкрытой платой за услугу Я так растерялась, когда он попытался повесить мне его на шею, что вместо того, чтобы спокойно и ровно объясниться, обсмеяла его — помилуйте, герцог, не комильфо выставлять женщину моего положения алчной до наживы особой, приберегите такие подарки для дам с Фиалковой улицы. Кьер оскорбился, разозлился, улетел в гардеробную и, одеваясь, бубнил оттуда — мол, я аут хозяин, и я решаю, что и кому дарить, учить меня еще будут!

И все могло бы докатиться до серьезной ссоры, если бы я вовремя не прикусила язык и не умерила темперамент, напомнив сама себе, где нахожусь и в каком статусе. В итоге сошлись на компромиссе — эту «безделушку» я оставляю, но подобных подарков Кьер, не получив моего на то согласия, делать больше не будет.

На самом-то деле обычный, традиционный даже жест, и выставила я себя пусть не дурой, но однозначно не с лучшей стороны моего непростого, как обтекаемо называет это папенька, характера. Герцог не папенька, и забывать об этом нельзя.

Просто…

Мне неприятно было думать, будто он считает, что мне от него что-то нужно. Вернее, нужно, конечно. Но не бриллианты, и даже не помощь в работе (боже упаси!).

От воспоминаний о том, что мне нужно, внутри все сладко сжималось, а на лицо лезла непрошеная улыбка.

С ней я и взбежала по истертым ступенькам небольшого особняка, третьего по счету на Молочной улице, служащего уже почти год столичной резиденцией почтенного виконта Рейвена с семьей. И в дверях столкнулась с дорогим братцем. Грей на ходу поправлял китель и шпагу, а потому перед собой не глядел и едва не сбил меня с ног.

— Эри? Эри! Эри! — Он с такой силой вцепился в мои плечи и встряхнул, что я ощутила себя деревянной марионеткой в руках кукольника. — Ты в порядке?

— Конечно. — Я осторожно, двумя пальчиками, отцепила от себя сомнительные братские объятия. — А почему не должна быть? Я же предупредила, что задержусь на работе.

— До утра?

— Такая работа. — Я пожала плечами, а Грей внезапно побледнел и снова вцепился в меня как клещ.

— Что он с тобой сделал?

Что ж… от родного брата у меня секретов нет!

— М-м… вот помнишь Магду из Гринхила?

Судя по тому, как бледность на юношеском лице брата сменилась румянцем, — помнил, и еще как! Я тоже много чего запомнила, застукав их на конюшне, правда, в отличие от родственника предпочла бы забыть.

— Ну вот примерно то же самое, за исключением разве что нюансов…

— Что-о?! Да как он… да как… да…

— А что такое? — Мои губы сами собой расплылись в ласковой улыбке. — Ты же мне сам говорил, что в этом нет ничего особенного!

На красивом, хоть еще и слишком юном лице Грея отразилась неописуемая гамма эмоций. Губы подрагивали в попытке подобрать аргументы и правильные слова, чтобы втолковать мне: то, что относится к Магде, совершенно никаким образом не относится к его возлюбленной (хотя в этот момент, пожалуй, и не очень) сестрице, и что между горничной и леди пропасть, и много еще чего. А в то же время он прекрасно понимал, что я над ним просто издеваюсь.

— Мы поговорим вечером, — отрезал он, старательно пытаясь подражать отцовским интонациям. — Я опаздываю на службу.

— Конечно, поговорим, — многообещающе улыбнулась я и проводила брата, яростно чеканящего шаг о ни в чем не повинные камни мостовой, полным умиления взглядом. После чего сжала в ладони медальон, подобрав его так, чтобы не свисала цепочка, и толкнула тяжелую дверь.

Дом, милый дом!

Шел дождь.

Длинным пунктиром он мелькал в свете полицейских фонарей, дробно стучал по натянутой ткани зонта, неумолимо смывал брызги и пятна крови, превращая труп в белую восковую куклу.

Я переступила с ноги на ногу и поморщилась — левый ботинок безнадежно промокал, а фотограф, которого среди ночи приходилось разыскивать дома, — запаздывал. Двое констеблей и коронер точно так же переминались чуть поодаль, бросая на меня подозрительные взгляды, будто ожидали, что я вот-вот завизжу или рухну в обморок.

Когда я прибыла на место преступления со своего планового ночного дежурства, меня первые пять минут старательно пытались отогнать — сначала как девицу легкого поведения, потом, разглядев одежду, как праздно любопытствующую, а потом вдвое больше времени изучали значок магического криминалиста, не веря своим глазам.

Плюсы в этом тоже имелись. Без фотографа ни один из нас не мог приступить к детальному осмотру тела, окрестности были уже прочесаны, все ключевые моменты законспектированы, а эта заминка неплохо нас всех развлекла.

Труп обнаружили около часа назад. Некий господин, которого сейчас по второму кругу допрашивали в ближайшем участке, возжелал уединиться в этом темном переулке со жрицей любви, личность которой еще предстояло установить. Переулок был и правда темным, потому что тело они обнаружили, только поскользнувшись на чем-то мягком и склизком, оказавшемся впоследствии внутренностями жертвы. Романтический момент за пару солитов [4] Лапландская серебряная монета. В одном солите 12 бронзовых минок, а 20 солитов можно обменять на один золотой толл. был безнадежно испорчен. Дама в истерике сбежала, а господин, поборов в себе первый низменный порыв затеряться в ночи, а попросту — побоявшись, что кто-то его видел и соотнесет его здесь появление с трупом, — отправился на поиски полиции.

Я была уверена на все сто, что здесь снова отметился уже знакомый нам маньяк и дело перейдет под юрисдикцию департамента по магическому контролю, но, увы, перескакивать сквозь формальности и бюрократические проволочки, как я — через приличия и условности высшего света, мир еще не научился.