Уильям Хорвуд - Летнее Солнцестояние

Росами омоем лапы их,

Ветрами западными шкуры вычистим,

Отборною одарим землею.

Солнечным светом пожалуем.

Молим семькрат благодать Благодати:

Милости обличья,

Милости добродетели,

Милости страдания,

Милости мудрости,

Милости верных словес,

Доверия милости,

Милости благообразия.

Лапы омоем потоками света,

Души отверзнем любви когтями, —

Пусть же внемлют они безмолвному Камню.

— Теперь ты, — приказывал Халвер Брекену. — Все остальное ты выучишь как-нибудь в другой раз, но эти слова ты будешь повторять до тех пор, пока они не станут частью тебя. Понимать их тебе совсем не обязательно — значение слов будет изменяться со временем — в этом ты убедишься на собственном опыте. А пока ты должен выучить их, и только.

Так наставлял Брекена Халвер, шептавший эту молитву на восходе солнца, доверявший ее бесплотным ветрам, слетавшим из неведомых высей, бормотавший ее во сне...

Брекен устал повторять ее, но слова молитвы странным образом очаровывали его, и чем дальше — тем больше. Он часто задумывался о том, куда могли уйти сложившие ее кроты. Что могло заставить их покинуть систему?

Лишь однажды они услышали звуки, производимые кротами, — их принес с собой ветерок, дувший со стороны Камня; тогда же они ощутили и легкую, едва заметную вибрацию почвы. Кроты мгновенно насторожились, но звуки эти быстро смолкли и больше не повторялись.

Когда наконец наступил День Летнего Солнцестояния, Халвер поделился с Брекеном своими планами.

— Совершить ритуал от начала и до конца мы можем одним-единственным способом, но даже он чрезвычайно рискован и опасен. Все будет зависеть от твоего мужества, Брекен. Они наверняка считают, что я приду к Камню один. Если ты появишься со стороны склонов, они, скорее всего, примут тебя за меня. Ты должен будешь показаться на прогалине и привлечь к себе их внимание, после чего тебе придется спасаться бегством, я же тем временем выйду на прогалину с противоположной стороны. Если будет угодно Камню, я смогу исполнить ритуал и на сей раз. .

Халвер замолчал, ожидая реакции Брекена. Тому его план не понравился — уж слишком он был ненадежен. Что, если в погоню за ним устремится только, часть слуг Мандрейка? Что, если они его изловят? Он попытался придумать что-нибудь другое, но не смог.

Едва начало вечереть, как Брекен почувствовал крайнее беспокойство и голод. Халвер заснул как ни в чем не бывало, Брекен же принялся расхаживать из стороны в сторону. В конце концов он решил отправиться на поиски червей. Найдя шесть штук, он разбудил Халвера и положил червей перед ним. Начинало темнеть.

Черви тут же стали расползаться в разные стороны. Брекен хотел было воспрепятствовать этому, но Халвер остановил его, тихо прошептав:

— Пускай себе ползут... Своих съешь, а моих отпусти.

Старик положил мордочку на лапы и с умильным видом стал наблюдать за тем, как уползает его ужин.

Этого Брекен вынести уже не мог.

— Найти их было не так-то просто...— сказал он с некоторым раздражением в голосе. — И потом, почему бы их не съесть мне?

— Я бы их и сам съел, — отозвался Халвер, — но все это теперь неважно. Пусть уж лучше живут с моим благословением, чем умрут без оного...

— А мне трех будет явно маловато, — не мог успокоиться Брекен.— Ночью-то придется побегать... Вид уползающих червей ранил его в самое сердце.

— Если тебе так трудно с этим примириться, представь себе, что я их съел. Вначале ведь ты предложил их мне? Значит, считал, что трех червей с тебя вполне достаточно. И это означает, что голод твой связан не столько с желудком, сколько с головой. Соответственно, удовлетворять следует голову — голову, а не желудок. Пожелай этим трем червям счастливого пути и отпусти их с миром. -

Доводы Халвера показались Брекену неубедительными, однако спорить со старым кротом он не стал. Впервые за все время знакомства с Халвером он чувствовал себя несправедливо обиженным. К тому времени, когда троица счастливчиков скрылась из виду, Халвер вновь задремал, а Брекен продолжал злиться и волноваться.

Когда дневной свет померк окончательно, Халвер очнулся от сна. Пора было отправляться к Камню. Он окинул прощальным взором кусты утесника, росшие по краю луга, — желтые цветы их казались ему огоньками, убегавшими вниз, в непроглядную темень леса.

Ночь выдалась ясной и теплой, однако Брекена била дрожь: ему было страшно. Он послушно брел за Халвером, полагая, что настала последняя ночь их жизни. Сердце его то и дело сжималось от ужаса, однако он понимал, что отступать теперь некуда. Он обмирал при малейшем шорохе, в шелесте листвы ему слышался скрежет когтей, тени скрывали затаившихся до времени злобных кротов...

Тем не менее им удалось добраться до края прогалины безо всяких приключений. Здесь они остановились и стали прислушиваться. Им пришлось сделать изрядный крюк, поскольку Халвер считал, что Мандрейк со своими приспешниками поджидает его где-то на склонах.

У Брекена немного отлегло от сердца — первая часть их плана осуществилась на удивление просто: их никто не видел, и они никого не видели. Помимо прочего, ему до некоторой степени передалось спокойствие Халвера, — сердце теперь билось не так часто, а дыхание вновь стало ровным.

Из-за деревьев показалась луна. Она находилась чуть пониже вершины Камня. Свет ее был белым и тусклым, но с каждой минутой он становился все ярче и ярче, исполняясь при этом какой-то особенной мягкости, которую так любил Брекен. Сидевший рядом с Брекеном Халвер время от времени начинал перебирать лапами, пытаясь принять более удобное положение. Легкий ветерок нежно шелестел листвой буков. Снизу слышалась шумная, бестолковая возня — судя по всему, это был еж.

Когда луна оказалась на одном уровне с вершиной Камня, Халвер коснулся плеча Брекена и указал лапой в направлении склона. Вначале Брекен не чувствовал ничего, но уже через минуту он заметил вдали движущуюся тень и различил ее вибрации. Тишина... Рун. Скорее всего, это был именно он. Кто еще смог бы двигаться столь бесшумно?

Крот двигался по периметру прогалины. Время от времени он останавливался и начинал всматриваться в лесную чащу. Он обратил взор и в их сторону. Внутри у Брекена все похолодело, хотя он и понимал, что на таком расстоянии увидеть их невозможно.

Крот прошел мимо, продолжая прислушиваться и принюхиваться, и вновь направился в сторону склонов. Через какое-то время на залитую лунным светом прогалину выбрались еще два крота, которые вели себя куда более шумно.

— Тссс! — прошипел крот, появившийся на поляне первым.

— Прости, Рун...— ответил один из его сообщников.

— Это Догвуд, — прошептал Халвер. — Мандрейк заставил их сдержать слово, чтобы они могли... увидеть все собственными глазами...