Андрей Никонов - На другом берегу осени (БР √2)

Ровно через двадцать минут в фиолетовую гостиную быстрым шагом вошел сухощавый старичок с выцветшими глазами, в свободном кардигане и широких брюках. Остановился рядом с отложившим последнее пирожное юношей.

- Я могу подождать, - покачал головой старик. – Доешь.

- Спасибо, господин Майер, я уже сыт. Так отчего такая срочность, ваше сообщение застало меня врасплох.

Майер укоризненно нахмурился, мол, что ты там на себя наговариваешь, приглашающе взмахнул рукой.

- Пройдем в мой кабинет, там гораздо удобнее.

Старик и юноша сидели друг напротив друга в широких невысоких кожаных креслах, с резными ножками и обтянутыми кожей подлокотниками. Стол в таком же стиле разделял их.

Старик заговорил первым.

- Эти чиппэндейловские кресла я купил после первой крупной операции, за десять тысяч пара. И рука не поднимается их поменять.

- Понимаю, - юноша кивнул головой.

- Я знаю, что это сделал ты, - Майер немного наклонился в сторону собеседника. – И Жору, и Петра, и племянницу мою. Все думали и думают, что это Толя Громов. Но Толя мертв. Так ведь?

- Зачем вы меня позвали? – не отвечая на вопрос, спросил в свою очередь Артур.

- Я не хочу ждать, - Майер поморщился. Сухая кожа на его лице сложилась в глубокие морщины. – Не знаю, зачем ты здесь, но ты явно убиваешь тех, из-за кого умер Анатолий. Мы все виноваты, пятеро, кто-то больше, кто-то меньше. Ты читал роман «Граф Монте-Кристо»?

Артур покачал головой.

- Так вот, в этом романе одного моряка арестовывают по ложному доносу. Донос составляют его приятель и брат невесты, а сосед при этом присутствует. И когда моряка арестовывают, этот сосед видит все, но не вмешивается. Потом, через много лет, моряк возвращается из заключения, внезапно разбогатев. И мстит всем – и другу, и брату невесты, и соседу, и прокурору, который вынес приговор. И их родственникам. Кроме друга – тому моряк сохраняет жизнь.

Артур улыбнулся.

- Жизнь – не роман. Помнится, сюжет этой книги гораздо глубже – там моряк, как вы его назвали, разрабатывает сложную комбинацию, при которой его враги сами себя закапывают в землю. У нас же все проще. Все, кто виноваты, умрут. Если еще не умерли.

- И я?

- Отец, - Артур слегка усмехнулся, - оставил после смерти одну вещь. Она у вас?

Старик встал, подошел к резному секретеру, открыл верхнюю полку, достал небольшой кожаный чемоданчик.

- Эта?

Артур, не ответив, положил чемоданчик на стол, открыл его. На белоснежном бархате лежали семь ножей из странного, похожего на черное стекло, материала.

- Странно, - Майер сел обратно в кресло, - твой отец умер в сельве, но про ножи ты знаешь. Я знаю, что все гораздо сложнее, чем выглядит, но обьяснить не могу. А ты?

- Анатолий Громов, - Артур взял один из ножей, полюбовался на отблески света на лезвии, - решил сделать вам подарок. Он знал, что вы были против, и даже хотели предупредить. Но не сделали это. Он дарит вам жизнь.

Майер откинулся в кресле, вытер пот со лба.

- Значит, ты меня не убьешь?

- Вы не поняли, Викентий Павлович, - Артур положил нож на место. – Он дарит вам жизнь. На выбор. Любую. Не обязательно вашу. Хорошенько подумайте, чью.

- Я понял, - Майер грустно усмехнулся, - мне незачем думать. Подожди минуту.

Он вышел из кабинета и практически ровно через минуту вернулся.

- Ее привезут в течение получаса.

Последующие полчаса прошли в неторопливой беседе ни о чем. Они обсудили классическую музыку, современную мебель и погоду в Тайланде, старательно обходя последние новости и собственно предмет встречи. Наконец через тридцать пять минут все тот же дворецкий тихо вошел в кабинет, кивнул.

- Идем, - Майер встал с кресла. – Ей тяжело ходить.

В сопровождении Артура он чуть ли не пробежал по коридору, спустился на один пролет лестницы, распахнул дверь в комнату. Детскую, судя по обоям с зайчиками и многочисленным игрушкам.

На медицинской кровати лежала девочка, с сухой, морщинистой, кожей, с просвечивающими сквозь нее венами, непропорционально большой головой с маленьким заостренным лицом и недоразвитой нижней челюстью.

Девочка при виде Майера улыбнулась, протянула руки.

- Деда!

- Привет, милая. Как ты?

- Хорошо, - с трудом проговорила девочка. - Татьяна Ивановна обо мне заботится.

Сидящая рядом с кроватью пожилая женщина в белом халате выпрямилась.

- Ребенок слаб. Зачем надо было возить его туда-сюда?

- Татьяна Ивановна, выйдите, пожалуйста, - голос Мейера прервал ее. Женщина поморщилась, но послушно встала и вышла из комнаты.

- Прогерия, - Майер поморщился. Если бы он давно не разучился плакать, то наверное, вытер бы слезу. – Врачи дают ей семь-десять лет жизни. Она все, что у меня осталось. Родители погибли давно, девочка останется одна. Но я хочу, чтобы она жила.

- Хорошо, - Артур кивнул, улыбнулся внимательно слушавшей их девочке. – Это ваш выбор?

- Да. Не знаю, как ты это сделаешь. Но я выбираю эту жизнь.

- Чемоданчик, который оставил отец. Принесите его.

Майер вышел за дверь, через пару минут вернулся с черным кейсом. Все это время Артур сидел возле кровати, держа девочку за руку.

Раскрыв кейс, достал все семь ножей, разложил перед собой на табурете.

- Что ты собираешься делать? – Майер был внешне спокоен, но видно было, что внутри него целая буря разыгралась.

- Ничего особенного, - Артур похлопал девочку по руке, та закрыла глаза и засопела. – Смотрите.

Он вытянул левую руку, и держа ее на весу, начал втыкать один за другим ножи себе прямо в плоть. Черные кончики выходили с другой стороны конечности, без следов крови, один за другим. Синие искорки, невидимые обычному глазу, пробежали между ними. Артур вздохнул – Тоалькен обманул его. Не сказал всей правды. Такое лечение требовало большой концентрации и расхода сил, и стоило дороже.

Подождав, пока искры не исчезнут, он достал кристалл. Для постороннего взгляда это выглядело, словно из ниоткуда в ладони появился светящийся синим цветом камень. Приложил кристалл поочередно к каждому из ножей, синие искорки одна за другой превращались в синие нити и стекали в руку.

- Одна жизнь спасает другую, - прошептал Артур.

Майер смотрел недоверчиво – перед ним сидел человек с ножами в руке и касался каждого из них прозрачно-бесцветным камнем, со стороны все это смотрелось как дешевый трюк. Вот этот человек убрал куда-то камень, вытащил ножи, бескровно, сложил их обратно на белый бархат, положил ладонь левой руки на выступающие лобные бугры девочки.

Старик потер глаза, не веря тому, что сейчас видел. Лицо внучки поплыло, возвращая себе нормальные черты, выдвинулась нижняя челюсть, уменьшились надбровные бугры, скулы обозначились, истонченные, похожие на птичьи коготки, пальцы рук обрели плоть, кожа уплотнилась, стала розовой и даже какой-то сияющей.