Андрей Никонов - На другом берегу осени (БР √2)

- Да чего показывать,- Павел улыбался, дядя Йося был в своем репертуаре, - за ваш кофе я душу готов продать, а что где лежит, вы же знаете, сколько раз тут были.

- А то, - Лейбмахер достал ручную кофемолку, пакетик с кофе, турки.

Они посидели, поговорили, потом Павлу внезапно стало нехорошо. Какая-то пелена на глазах, шум в ушах.

- Так, Пашка, держись,- слышал он как сквозь дождь голос Лейбмахера, - сейчас скорая подьедет, отвезем тебя.

Павел пришел в себя, сидя в кресле в доме на Каширке. Это он сразу понял, несмотря на некоторую еще замутненность сознания. Попытался встать, чья-то рука надавила на плечо, не давая подняться. Огляделся. Слева и справа от него стояли двое громил, уж точно не меньше самого Павла. Еще один такой же, в черном костюме и белой рубашке, стоял у двери. Напротив в таком же кресле сидел Лейбмахер.

- Очнулся? – ласково спросил он.

- Да, - Павел снова попытался подняться, и снова был прижат мощной рукой к креслу. – Что происходит?

- Я тут подумал, чего это сын моего близкого друга, Толи Громова, решил в Америку поехать, - Лейбмахер наклонился вперед, положив руки на колени, - да еще так срочно. Работу какую-то придумал, лечение. Паша, ты парень хороший, и врач – тоже, но врать ты так и не научился. Где деньги?

- Какие деньги? – Павел пытался понять, что вообще тут творится.

- Не знаешь? Стас, помоги ему.

Тот, кто стоял по правую руку, сместился чуть вперед, присел и локтем заехал Павлу прямо в центр грудной клетки. Громов скрючился от резкой боли, закашлялся, и тут же получил жесткий удар по зубам коленом. Кашляя и отплевываясь кровью, он просипел:

- За что?

- Не за что, а чтобы вспоминал. Где деньги, Пашенька? Два миллиона, которые твой папашка скрысил? И еще пять, которые со счетов снял? Ты с ними решил сбежать?

- Ничего. Я. Не. Решил, - Павел попытался распрямиться, но новый удар вдавил его в кресло.

- Странно, - Лейбмахер откинулся на спинку кресла, - и СП-117 на тебя почти не подействовал. Ты все о каких-то волшебниках сочинял да других мирах, фантастики перечитал, что ли. Но и про деньги проговорился. Где они, дорогой мой?

Павел молчал. Неожиданное преображение старого знакомого, почти члена семьи, дяди Йоси, выбило его из колеи.

- Ничего, сейчас заговоришь. – Лейбмахер посмотрел на экран телефона, потом в окно, - а то устроили мне тут комедию. Сначала Марк якобы исчезает, я так понимаю, он уже сбежал. Коттедж вот этот продает, активы выводит. А ты теперь за ним намылился. Лейбмахера хотели вокруг пальца обвести? Не выйдет! Стас, к Травиным послали кого?

- Так точно, Иосиф Соломонович, Серый выехал еще два часа назад. Он один, но чего там, два пенса. Справится.

- Ну и хорошо. Ага, вон и мамашку твою привезли, и братца. Пора с вашей гнилой семейкой кончать, одни неприятности от вас.

Пока Павел откашливался и отхаркивался от новых ударов, в комнату затолкали Светлану Петровну и Артура, швырнули на диван, возле них встал очередной пингвин с пистолетом.

- Здравствуй, Светочка, - Лейбмахер повернулся к бывшей ученице. – Как долетела?

- Что ты делаешь с моим сыном? – Светлана Громова пыталась держать себя в руках, но голос заметно дрожал.

- А ты не знаешь? Я так полагаю, денежки, которые твой муж от последних перевозок должен был отдать, у сынули твоего. И он решил с ними в Штаты сбежать. Сучонок.

- Какие деньги? Иосиф, ты с ума сошел? Немедленно отпусти нас, ты не представляешь, с кем связываешься.

- Я? – Лейбмахер закашлялся. Мелким противным смехом. – Светик, как думаешь, чьи посылки ты отвозила в индийские госпитали? Или мы тут органы на принтерах печатаем? Вы так хорошо в бедных играли, когда Толя пропал, но ничего, сколько веревочке не виться.

- Я не знаю ни о каких деньгах, - Светлана посмотрела на пистолет, нацеленный прямо на нее, - ты же знаешь, мы все обыскали, денег не было.

- Ну нет так нет, - Лейбмахер как-то печально улыбнулся, встал. – Паша, ты как там?

Павел поднял глаза на друга семьи, точнее говоря, попытался поднять – один глаз вообще ничего не видел, другой тоже заплывал. Лицо напоминало отбивную, фиолетовую, с кровью.

- Сейчас я убью твою мать. А потом братца. Ну а потом, если вдруг нужно будет еще что-то с тобой сделать, займемся и тобой.

- Нет, - прохрипел Павел, - я покажу.

- Ну и славно, - хлопнул в ладоши Иосиф Соломонович, - так, этих двоих берем с собой. Куда идти, Пашенька?

Двое громил тащили Пашу на себе, еще двое – волокли Светлану Петровну и Артура. Лейбмахер в сопровождении пятого охранника шел следом. Они спустились в подвал по крутой лестнице – Павла просто сбросили вниз, и там уже подняли на ноги, зашли в бильярдную

- Тут? Ну и отлично. Где, ты говоришь, деньги?

- Надо нажать на круг, - прохрипел Павел. – Вон там.

Повинуясь жесту Лейбмахера, бойцы доволокли Павла до склада, подтащили к стене с осыпавшейся штукатуркой, прижали его ладонь к кругу. Лейбмахер с удовольствием понаблюдал, как отьезжает в сторону подставка для киев, появляется сейф. Павла снова задействовали как ключ, сейф распахнулся.

- Ага, - Лейбмахер достал два кейса, открыл. – Тут, похоже, два миллиона. А где остальные? Чтобы лучше вспоминалось – помогите ему. Только не по голове.

Светлана рыдала в углу, глядя, как избивают ее сына, как сгустки крови вылетают у него изо рта, как повисла сломанная рука. Артур тихо сидел в своем углу, прижатый ногой к полу двухметровым бойцом.

Паша пытался что-то рассказать, Лейбмахер внимательно слушал, они добрались и до розетки, один из бойцов обхватил Пашину ладонь своей – сломанная рука не слушалась, но и это не помогло. Плита и не думала подниматься. Вообще пол был монолитным, подручные Лейбмахера раздолбали плитку на полу, но так и не смогли обнаружить следов потайного хода.

- Кажется, - Лейбмахер поглядел на валяющегося на полу Павла, - кто-то хочет меня надурить. С кого начнем, с мамашки или братца? А? Давай сюда этого мелкого мерзавца.

Боевик вытащил Артура на середину склада, бросил на колени. Пашу кое-как привели в чувство, он пытался что-то сказать.

- Погоди бормотать, - остановил его Иосиф Соломонович. - Сначала полюбуешься, как мозги твоего родственничка украсят эту комнату. Славик, давай.

Славик приставил дуло пистолета ко лбу странно спокойного Артура и нажал на спусковой крючок. Один раз, второй. Проверил пистолет – предохранитель снят, патрон в патроннике, спуск идет. Прицелился в стену, нажал.

Пуля отколола от стены крошево штукатурки, один из кусочков, отлетев, оцарапал Лейбмахеру щеку.

- Идиот, - заорал тот, - а ну дай сюда, понабрали придурков, приходится все делать самому.

Отобрал у Славика пистолет, приставил Артуру ствол прямо напротив сердца.

- Ну что, шлимазл, давай, покажи свои волшебные штучки-дрючки. Сейчас самое время.