Павел Зверев - Искры тьмы. Часть 2 (СИ)

— Олег, забор прямо в толпу! — успел выкрикнуть я, прежде чем рванул наперерез громадине.

Тварь и правда была огромной. Около пяти метров в высоту, строение тела идентичное летучим мышам, только без перепонок на крыльях, но с острыми копьями, вместо передних конечностей. Морда так же было довольно мерзкой. Широкая пасть, с выступающими клыками разной длины, и наличием нескольких пар глаз. Сероватый цвет кожи, по которой изредка проходили волны, от чего тварь на мгновение пропадала из вида, и костяные наросты в виде гребней вдоль всего позвоночника.

Получилось так, что эта махина неслась прямиком на нашу группу, и даже длинные очереди не могли ее остановить. Я перекинул автомат за спину, резким движением затянул ремень, чтоб оружие не болталось, и выхватил из разгрузки флешку. Рывок чеки, активирование третьего заряда копья, которое с треском вырывается вперед и всей своей мощью тормозит существо. Раздается дикий рев боли, тварь банально спотыкается, и падает плашмя на асфальте. Рана оказалась не такой большой, как я рассчитывал, но достаточной, чтобы принять в себя гранату. Рывок на максимум моих сил, нырок под переднюю конечность твари, которой от меня пытаются отмахнуться, и флешка летит в открытую рану уже поднимающегося темного. Копье разорвало весь левый плечевой сустав твари, куда и прилетела флешка. Уже оказавшись на земле, после броска гранаты, но до ее разрыва, я отметил не характерное движение темного, когда тварь резким ударом вбивает свою целую конечность глубоко в асфальт. Миг, и флешка вспыхивает, озаряя окрестности ярким светом и выжигая огромную часть тела темного. Одновременно с этим прямо у моих ног трескается асфальт, а из него вырывается толстый каменный шип. Он с огромным напором влетает мне в грудь, буквально сметая все мои накопленные пленки. Тяжелый удар и меня словно куклу откидывает назад, а легкие, кажется, забыли, как дышать. Я подобно танку пролетел с десяток метров, но к удивлению врезался не в автобус, а во что-то мягкое. Взгляд еще успел отметить, как прочность крафтовой футболки просела на две трети, а после багровая пелена заполнила глаза.

Я пытался вдохнуть, но не мог, пытался пошевелиться, но тоже не преуспел. Боль в грудной клетке, ощущение крови во рту и бесплодные попытки найти хоть каплю воздуха. На грани сознания я поймал тот момент, когда меня схватили за плечи и рывком подтянули по асфальту. После прохладная волна, которая вымыла из тела частичку боли, а затем следующая, и за ней третья. Стало немногим легче, но уже после меня внесли в купол от монумента, и мне наконец-то удалось протолкнуть в легкие небольшую порцию воздуха. Дальше все пошло намного быстрей, боль уходила, смываемая аурой монумента, какой-то хруст внутри тела и постепенно прояснение в глазах. Совместный хил умения и бонус к регенерации от монумента работали на все сто.

— Хилку ему! — раздался почти над самым ухом вскрик Макс.

— Нехер! — хрипло выдохнул я, и закашлялся, перевернувшись на живот.

Меня вырвало кровью, какой-то белесой жидкостью, но на удивление стало легче дышать.

— Отставить тратить столь ценный ресурс! — прохрипел я, с трудом поднимаясь на ноги.

— Я бы поржал над твоим идиотизмом, но не сейчас! — гаркнул Макс и рванул куда-то в сторону.

Судя по всему, заварушка только набирала обороты. Я слышал обильное количество матов и одиночные, но частые выстрелы. Чуть дальше в стороне что-то периодически сухо трещало, и вспышки света озаряли окрестности. Когда мне удалось выпрямиться и осмотреться, то ничего хорошего я не увидел. Горилоподобные твари хоть и не добрались еще до нас, большей частью застряв у металлического забора Олега, но и умирать не желали. Да к тому же у нас появились новая проблема. Довольно большая группа простых одержимых медленно брела к нам, как раз с той стороны, откуда мы приехали. Макс пытался добить огромную тварь, что была еще жива, и даже пыталась огрызаться. Все что осталось от твари, так это голова с частью торса, да правая конечность. Остальная часть тела валялась в стороне, обожженным куском черной плоти. Макс резкими рывками скользил прямо перед мордой темного, награждая его мощными ударами молота, не забывая, в прочем, смотреть по сторонам.

— Нужно кого-нибудь убить, — тихо произнес я, отмечая, что мое состояние далеко от идеального.

Сказано — сделано. «Винторез» тут же оказался в моих руках и, стараясь не делать глубокие вздохи, я развернулся к тому месту, где периодически сверкали молнии. Забор Олега хорошо притормозил тварей, и большая их часть банально завязла в острых выступах. Ну а частые удары электричеством не позволяли тварям как-то собраться и снова навалиться на нас всей своей оставшейся кучей. Переплетение заостренных металлических труб, часто выходящие по паре метров в стороны, не давали прямого доступа к нам. Чем сильнее дергались одержимые, тем глубже насаживали себя на острие выступов. Забор был массивен, х-образной формы, а количество острых выступов поражало. Этакий ежик, на котором словно листья, застопорились твари. Идея поставить его прямо по центру толпы была очень удачна, и сейчас группа достреливала мишени, которых не спасала даже толстая шкура.

Вдох, выдох, поиск в прицел наиболее приятной цели и два выстрела по два патрона. Благодаря тому, что одержимый завис на кольях, словно бабочка на шиле, его голова перестала дергаться. Одного точного попадания в глаз хватило, чтобы упокоить тварь, а мне получить дозу восстановления. В этот раз какого-то яркого чувства не было, просто волна мурашек по телу, словно я попал под небольшой сквозняк, и на этом все. Зато звон в ушах стал проходить, как и некоторая слабость в конечностях.

— Ты в порядке? — оказавшись рядом со мной, спросила Алена. — Почему опять хилку пить не стал? Это не игрушки.

— Именно что не игрушки, — вяло ответил я. — А потом кто-нибудь будет лежать с распоротым животом и кишками наружу, а хилки то нет. Лучше немного перетерпеть боль, чем лишить кого-то в будущем шанса выжить.

Девушка тяжело вздохнула, но настаивать на своем не стала. Видимо уже смирилась с моей упертостью, что мне было только на руку. Раз за разом настаивать на том, что мои решения не подлежать сомнению, слегка выматывало. Я не считал свои действия единственно верными, но пока, большая часть из всех моих поступков не давала осечек. Но и ответственность за все это только сильнее давила на плечи. С каждым последующим шагом, с каждым новым прожитым днем, я все больше лишался права на ошибку. Вскоре может случиться так, что цена за нее окажется слишком высокой. И мне нужно быть готовым к этому моменту, и вновь сделать так, чтоб этой самой ошибки не случилось. Слишком высокая планка, слишком большая ответственность. А ведь изначально я хотел бросить всё и всех, да выживать в одиночку. Забавный поворот судьбы, не иначе.