Сергей Степаненко - Наследие Мастера [СИ]

О, Мастер! Какая же я дура! Кому, как не мне знать, как это делается.

Александр внимательно изучает моё лицо, то ли пытаясь там что-то прочесть, то ли ожидая ответа. Но мне нечего сказать. Эта ловушка похуже шоу Бергена. Здесь никто не ставит граничного условия.

- Виктория... - в голосе принца сквозит неуверенность, - Я не должен вам этого говорить. Дед меня убьёт, если узнает... брак с вами - единственный способ сохранить право наследования.

- Даже так? - стараюсь не выказывать удивления.

- Я много чего наворотил - что правда, то правда. В конце концов, терпения деда лопнуло. Он выставил ультиматум - я принял условие. Не имею ни малейшего желания уступать трон троюродному дядюшке и его недоразвитым отпрыскам! И... - только это тоже секрет, - на губах Алекса появляется хитрая улыбка, - я помню свой долг перед Ирратом.

- Зачем вы мне всё это говорите?

- Возможно, завтра я пожалею об этом. Но, понимаете... Когда я услышал о невесте из Оэльдива, воображение нарисовало... - пренебрежительный взмах рукой, - В общем, я рад, что вы оказались совсем другой.

- Даже не стану спрашивать, что вы там нафантазировали...

Он рассмеялся.

- Умница, красавица, с чувством юмора... Виктория Оэльдивская, - Александр каким-то неуловимым движением оказался возле меня, опустился на одно колено, провёл рукой по моему лицу. Я замерла, не дыша, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Жёсткие пальцы обвели контур скулы, скользнули в волосы. - Я не обещаю тебе любви, не гарантирую верности. Я предлагаю тебе партнерской союз и дружбу.

- По крайней мере - честно...

- Виктория, вы станете моей женой? - ошарашил он вопросом.

- Разве можно отказаться от столь романтичного предложения? - отвечаю со смехом, - конечно, да!

Так всё и было, Арчи. Так и было. И ты будешь говорить, что Алекс меня любит? Я никогда не считала его любовниц, хотя в последние пару лет сплетники помалкивают. Может, и правда закончились? Неважно.

Всё было хорошо, пока я не узнала, что ты жив. Я всю ночь рыдала в подушку (благо, Алекс гостил у матери), я была готова бросить всё и бежать к тебе. Увидеть, обнять, вдохнуть родной запах. И плевать, что потом!

Но не смогла. Может, между нами с Александром и не было любви. Но к тому времени я уже знала, что такое долг.

Так легко было следовать ему, не видя тебя.

А сейчас... сейчас я снова та девчонка из шоу Бергена, встретившая своего сказочного принца. И плевать на долг! Плевать на честь! Потому что я люблю тебя, Артур Корнеев! Ты нужен мне, как воздух...

И скажи, что ты больше меня не любишь! Арчи! Почему ты меня отталкиваешь?

Я снова рыдаю, но боль, зацепившись за сердце кривым когтем, не отпускает. Почему всё так сложно? Почему???

- … провели, как мальчишку…

Я услышал фразу, произнесённую казалось прямо мне в ухо, уже приходя в сознание.

- У каждого есть свои больные точки, нужно только знать, куда бить, - отозвался второй голос.

Мне захотелось посмотреть на говоруна, но приобретённая за долгие годы осторожность присоветовала не шевелиться и слушать. Не шевелиться было сложно, я лежал на твёрдом и холодном полу в жутко неудобной позе. Шея затекла, болела согнутая под неправильным углом нога. Чёрт с ним, потерплю!

Тем временем двое в комнате продолжали свою беседу.

- Чтобы найти эти самые точки, нужно время. Люди, знаешь, разные.

- В чём-то да. Но мотивы у всех одни и те же. Где-то слава, где-то деньги… у этого вот – баба.

- А у тебя? – вкрадчиво поинтересовался первый собеседник.

- А вот этого, Ксаввал, тебе лучше не знать, - зловеще прорычал второй.

Ксаввал, Ксаввал… Знакомое имя. Вспомнить бы, кто он такой! Кстати, голос его собеседника я тоже отлично знал. Но и тут – провал в памяти.

- Слушай меня внимательно! – металлом звенел голос того, чье имя я так и не смог вспомнить, - Головой за него отвечаешь! Упрячь так далеко, как только сможешь. И смотри - сбежит, его место у ядра займёшь ты!

- Не боишься всё испортить? – язвительно осведомился Ксаввал. - Тебе ведь нужна совершенно определённая кровь.

- Скажем так, я знаю способ обойти этот момент, - многозначительно заметил тот, - Ты же не думал, что я стану посвящать тебя во все подробности?

- С тобой никогда не знаешь, что думать, - проворчал Ксаввал. - Но если твой план вполне выполним и без его крови, тогда зачем он тебе? Убить и дело с концом. А так сплошные проблемы: перевози, охраняй, корми…

Раздался грохот, испуганный вскрик и вслед за этим – полный угрозы голос моего безымянного врага.

- И все это ты будешь делать на совесть, понял? Чтоб и волос с его головы не упал! Я хочу видеть его мучения! В конце, когда раскроются карты, и он уже ничего не сможет изменить.

- Здорово! – хохотнул Ксаввал, - С учетом того, что ты стёр ему память.

- Сам стёр – сам восстановлю! Но ты не расслабляйся. Даже такой, как сейчас, он по-прежнему опасен.

- Похоже, ты его боишься…

- Не боюсь. Просто знаю, на что он способен.

Тяжелые шаги приблизились, под рёбра прилетел могучий пинок, едва не порвавший внутренности, пальцы-тиски сгребли плечо (я чуть было не застонал, но сдержался)

- Ненавижу! – выплюнул он мне в лицо.

Очень хотелось открыть глаза, но не стал этого делать. Я же без сознания? Вот пусть и дальше так думают.

Тиски на плече разжались, пола взметнувшегося плаща хлестнула по лицу.

- Смотри же, насчёт ядра я не шутил.

Звук удаляющихся шагов, стук захлопнувшейся двери и тишина.

Лежать по-прежнему было неудобно, жутко болел отбитый бок. Но я героически терпел и прикидывался овощем, памятуя, что незримый и неслышимый, Ксаввал всё ещё находится где-то здесь. Я ощущал его присутствие на физическом уровне.

Минуты проходили за минутами, ничего не происходило. А я отчаянно пытался хоть что-нибудь вспомнить. Конечно, по голове мне стукнули неслабо – затылок раскалывается от боли. И ещё этот урод говорил, что стёр мне память. Но всё же, всё же!

И я напрягал мозг, все свои душевные силы, чтобы вспомнить. Пусть не всё. Хотя бы собственное имя.

Боль, и без того терзавшая голову, разрослась до неимоверных размеров, а когда напряжение стало невыносимым, взорвалась, тысячей сверхновых. Сознание милосердно погасло, вновь погружая меня в блаженное ничто.

Сквозь музыку сфер и космические напевы, наполнявшие моё забытьё, вдруг прорвался свистяще-шипящий звук переполненного помехами эфира, и тут же включился мёртвый Майкл Джексон «Dirty Diana». И снова – тишина, как в коконе. Потом чей-то голос, лишённый половой принадлежности, взывал ко мне, требуя восстать и свершить какой-то подвиг; я так и не понял, какой и почему именно я. Потом снова наступила тишина, и я уж было совсем решил, что меня оставили в покое.