Брюс Корделл - Чума Заклинаний

— Звёздная Бездна! — воскликнул Рейдон. Нити памяти соединились, и он вспомнил.

Путеводная Звезда была искусственным существом. Големом, но не только.

Она… оно? Он был огромным гуманоидом, выкованным из хрусталя, камня, железа и более экзотических компонентов, хотя когда Рейдон встретил голема, тот был заржавевшим, изъеденным коррозией и грязным от веков своего существования.

Своей сложностью Путеводная Звезда затмевал любой существующий искуственный конструкт. Не моргая, он смотрел в сдерживающие огни тюремной камеры Звёздной Бездны, расположенной в самом центре. Рейдон видел, как голем спускается в эту камеру и сражается с заточённым там существом. Существом по имени Предатель.

Монах вспомнил узор, вплавленный в металлическую грудь Звезды — Символ Лазури. Располагался он там же, где сейчас у самого Рейдона.

— Почему я слышу твой голос? Разве ты не заперт в подземных коридорах Звёздной Бездны?

— Я остаюсь заточён; однако я могу действовать даже вдалеке от Звёздной Бездны через любой подготовленный специальным образом сосуд. Каким-то образом я также могу направлять своё внимание и некоторые из уцелевших волшебных способностей Бездны через тебя.

— Через меня? Какие способности?

— Речь, например. Кроме того, я телепортировал тебя от Звёздного Покрова к окраине Натлеха, когда ты был ранен, а сейчас только что выдернул тебя из Натлеха. Однако в отличие от разговоров, перемещение на такие большие дистанции истощает мои ограниченные и убывающие резервы.

— Ты… протолкнул меня в портал? Без настоящих портальных врат? И не присутствуя физически рядом?

— Да. В определённом смысле я нахожусь рядом с тобой. Нам позволяют взаимодействовать особые обстоятельства, Рейдон, хотя только нам с тобой. Я не могу перенести кого-то другого, если они не с тобой. Наша связь возможна из-за нового сродства между тобой и Символом Лазури.

Память нарисовала образ его амулета, растворяющегося в свирепом синем пламени. Монах вспомнил боль, когда символ заклеймил его. Он опустил взгляд и распахнул шёлковую куртку, которую приобрёл в Натлехе. Тело было по-прежнему отмечено Знаком Лазури, его размер изменился, покрывая всю грудь целиком, как будто силы знака было достаточно для адаптации к любой удерживающей его среде.

Голос Путеводной Звезды продолжал:

— Волшебная Чума зашила способности твоего амулета в твой разум и тело. Рейдон, ты стал живым воплощением Символа.

Монах сказал:

— В Звёздном Покрове я смог использовать его силу, когда на меня напали аберрантные гули. Но я сделал это практически инстинктивно…

Бестелесный голос голема заметил:

— Твоя жизненная энергия оживила символ. Или его потенциал был усилен Волшебной Чумой. Другие существа, которых коснулось это изменяющее пламя, были отмечены странными новыми способностями, если вообще выжили. В любом случае, когда ты впервые использовал Символ, это привлекло моё внимание. Как ты знаешь, я тоже связан с Символом Лазури.

Рейдон снова поднял свой взгляд на висящую без всякой поддержки над горизонтом каменную массу, хотя его разум рисовал более фантастичные образы. Неожиданно он вспомнил, что Путеводная Звезда был не просто единственным големом. Хранители Звёздной Бездны сказали ему, что сознание Звезды хранилось одновременно в нескольких телах-големах, распределённых по подземелью Бездны. Волшебный разум голема делился между дюжинами тел, разбросанных по залам, тоннелям и галереям. Путеводная Звезда, разумный конструкт со множественными точками восприятия, был идеальным часовым для подземной крепости, где отбывал свой бесконечный приговор Предатель.

— Значит, ты смотришь на мир из множества мест?

— Уже нет. Рейдон, за исключением моего запертого тела, ты последний оставшийся у меня контакт. Я могу видеть и взаимодействовать с миром вокруг тебя, как когда-то с другими моими «я» в Звёздной Бездне. Прежде чем она была уничтожена.

Рейдон какое-то время молчал, переваривая последние слова голема. Наконец он ответил:

— Ты пытаешься спровоцировать меня? Что ты хочешь сказать? Звёздную Бездну невозможно уничтожить, иначе Предатель оказался бы на свободе или погиб. Так или иначе, это закончилось бы катастрофой.

— А разве год Синего Пламени можно назвать как-то иначе?

Рейдон вздрогнул и сказал:

— Ты намекаешь, что пленник Звёздной Бездны, Предатель, как его называют, старший жрец какой-то забытой группы аболетов, освободился — и результатом стала Волшебная Чума? Неправда. Из-за убийства богини магии была разрушена Пряжа, и проклятая Чума началась с этого. Мне подтвердили это в Натлехе, пока я искал…

Монах замолчал, его беспокойство о Звёздной Бездне подавили пустые воспоминания о судьбе дочери.

Рейдон соскользнул по грубой поверхности булыжника, пока не оказался снова в сидячем положении. В его ушах звучал зарождающийся гул.

Путеводная Звезда продолжал говорить.

— Когда Мистра погибла, расплелись многие нити. Многие признают, что смерть богини затронула и без того нестабильные участки дикой магии. Но в прошлом, когда погибла предыдущая богиня магии, Волшебной Чумы не произошло. Я считаю, что в чудовищность последовавших событий внесли свою лепту и другие факторы. Я считаю, что бегство Предателя, зловещим образом случившееся почти одновременно с убийством Мистры, стало дополнительным импульсом, породившим Волшебную Чуму.

Рейдон слышал слова, но их значение не отвлекало его от воспоминаний о том, как Эйлин играла во дворе с кучей домашних городских котов.

Голос голема продолжал гудеть.

— С другой стороны, так и не произошло возникновения Господства Аболетов, катастрофы, которой Хранители Символа боялись больше всего. Возможно, мы ошибались, предполагая, что Господство вернётся немедленно. Возможно, Волшебная Чума была ключевым ингредиентом, необходимым, чтобы изменить реальность и допустить возвращение древних аболетов. Возможно, год Синего Пламени был таким свирепым, что разбудил дремавшие прежде реликтовые измерения…

— Рейдон, ты слушаешь? — спросил Путеводная Звезда.

Монах следовал за Эйлин ещё через несколько счастливых воспоминаний — путь, который завершился у глиняного надгробья с одиноким именем его дочери.

— Оставь меня, Путеводная Звезда, — отозвался он. — Я скорблю.

Других слов не последовало. Рейдон остался наедине со своей потерей.

Яфет не понимал, в какие инфантильные игры играет Берун.

Сквозь иллюминатор в захламленную каюту колдуна сочился водянистый свет. Рядом с ним на койке валялась потрёпанная дорожная сумка. Вещи Яфета лежали разбросанными вокруг. Пустые пузырьки, эликсиры, эссенции того и этого и прочие инструменты усеяли смятую простынь. Напротив койки стоял большой дорожный сундук, занимающий большую часть пола в каюте. Яфет приказал отнести его из трюма к себе в комнату, заявив, что сундук принадлежит ему. Сбоку сундука виднелся герб Мархана.