Павел Блинников - Верховный Правитель планеты Грязь

-- Земля будет принадлежать людям всегда, -- сказал Край твердо. -- Если наш трон займет монстр, Земля не будет подчиняться ему.

-- Или будет проще, -- усмешка Эрва такая злая, что все напряглись. -- Она просто умрет.

Натужно и тяжко, но планета выдохнула.

-- Через три дня на Четвертых Небесах? -- уточнил Эрв.

-- Через три дня на Марсе, -- кивнул Край, выдергивая меч из пола.

Мертвый бог под конец уже совсем шатался и едва стоял на ногах. После последних слов он упал на пол безвольным мешком. Его белый пиджак и бледное тело словно растеклись в этой бесконечной темноте кляксой молока. Высоко над ними послышалось рычание. Все подняли головы -- в небе Луна снова спутник Земли, а вовсе не око Царя Царей.

Край сел, будто под задницей у него был стул. Один из архивариусов было даже дернулся его подхватить, но всё вокруг вспыхнуло ярчайшим светом и они оказались в яме под Лондоном. Край снова сидит на своем троне посреди зала, заполненного его подданными. Голая Лана в кандалах подле трона мелко трясется. Зеленые глаза подданных с восхищением глядят на своего властелина. Танис из монстра обратился мускулистым мужиком в фиолетовом костюме.

Край не стал никому ничего объяснять. Он поднялся, но сделал это явно не как подобает восемнадцатилетнему парню. Грузно поднялся. Снял корону. Положил меч на подлокотники трона.

-- Рэй! -- позвал Верховный Правитель.

-- Да, Ваше Величество, -- брат был тут как тут.

-- Через три дня организуешь отправку нашего посла на Марс для обмена. Архивариусы введут тебя в курс дела. А теперь, я устал, мне надо отдохнуть. Где у вас опочивальня?

Ему указали, Край устало пошел в нужном направлении. Через несколько шагов он остановился -- шнур, что вел от его ладони к ошейнику девушки, натянулся. Верховный Правитель дернул его, и девица, вспомнившая, зачем она тут, суматошно поднялась и пошла следом. Подданные кланялись ему, а на нее глядели с усмешкой.

Впервые, как оказался тут, Петрович попал в зал, что хоть как-то напоминает космический корабль. Уже настоящая металлическая палуба, а шлюз, выплюнувший его, окантован специальной диафрагмой. Как только Тка изящно вынырнула из зала с моренами, диафрагма свернулась, скрыв шлюз.

Пахло машинным маслом едва-едва. Петрович быстро сообразил, откуда. К ним подходил робот. Или киборг. Человеческий скелет без кожи, практически самый настоящий терминатор. Отличие только что не хромирован, а покрыт белой эмалью в некоторых местах, да лицо не череп, а гладкое яйцо без глаз, носа, ушей, зато есть прорезь для динамика у рта. Корпус робота открытый, внутри, словно в дорогих часиках, вращаются шестеренки, масло качает перистальтический насосик, еще какие-то процессы происходят, непонятные Петровичу.

-- Меня зовут Штэрнэнтц, господин посол, -- донесся ровный голос из динамика. -- Позвольте, я провожу вас в зал Четырех Сил.

Тка следовала за Петровичем, а тот только пялился на Штэрнэнтца сзади, изучая все крошечные механизмы, вращающиеся в его теле. Никогда Петрович на женщин так не смотрел, как на этого робота. Коридор из хромированного металла вел их к ровному квадрату света в конце. Киборг шел достаточно мягко, но едва уловимый звук ударения металла о металл сопровождал его шаги. Петрович шел грузно и устало. Возраст, курение, злоупотребление алкоголем -- всё это сказывалось. Его ботинки выстукивали по полу весьма ощутимые шлепки. А вот Тка шла следом совершенно бесшумно. Несколько раз Петрович даже оборачивался, чтобы поглядеть, не отстала ли. Девушка ему приветливо улыбалась, но старый казак отлично помнил оторванный член рептилоида в ее руке.

Квадрат света принял их в свои таинственные объятия. И рот Петровича снова открылся, теперь от восхищения. Перед ним был мозг. Никакого сомнения, что это именно мозг, но размером он -- с хорошую пятиэтажку. Розовый зал, где они оказались, -- очередное гигантское помещение явно животного происхождения. Очередная удивительная полость живого космического корабля Гексакон. И вот тут, видимо, его центр. От мозга к стенам бегут толстенные узлы нервов. По ним, очень красиво, то и дело бьют электрические разряды. Сам мозг тоже как будто окружен неким защитным полем, миллионы крохотных молний бьют из него сантиметров на пятьдесят, словно щупальца пытаются дотянуться до дурачка, возжелавшего дотронуться. Коридор вывел их на небольшой балкон, откуда и виден этот как бы повисший в воздухе, держащийся на канатах нервов мозг.

-- Это первая сила, -- сказал Штэрнэнтц. -- Позвольте я представлю вам вторую.

Вдруг балкон поехал вбок. Проход позади закрылся, на площадке остались все трое. Петрович сразу увидел, что балкон прикреплен к рельсам, а те ведут в очередной проем.

-- Это ведь мозг Гексакона? -- уточнил Петрович у Тки.

-- Один из, -- пояснила та неохотно. -- У такого огромного существа не может быть только один мозг. Их три...

-- Как у змея Горыныча! -- расхохотался Петрович.

-- Так господин посол уже знает, -- скривилась Тка. -- Зачем тогда эти вопросы?

-- Простите, Тка, я не хотел, -- смешался Петрович. Разумеется, ничего он не знал, но сделал вид, будто осведомлен. Хотя, конечно, эта ее реплика вопросов вызвала гораздо больше, чем ответов он получил.

Балкон заехал в соседний зал, и тут Петрович снова сразу понял, кто перед ним. Огромный компьютер. Немудрено и догадаться. Кубический короб с миллионом лампочек на поверхности. Размер примерно как предыдущий мозг. В этом зале гораздо прохладней, чем в предыдущем, на стенах установлены мощнейшие кондиционеры, перекачивающие холод космического вакуума вовнутрь. Сам компьютер гудит миллионом куллеров. И тут Петровича осенила вторая догадка.

-- Это вы, да? -- спросил он у Штэрнэнтца. -- Вы этот компьютер.

Петрович взглянул на Тку, та напряглась.

-- Я вижу, вас не зря рекомендовали нам, -- сказал Штэрнэнтц с легкой иронией в голосе. Довольно странно чувствовать ее из динамика робота. -- Но давайте же завершим экскурсию по залу четырех сил. Хотя вы уже увидели "контрольный пакет" нашего Совета.

Надо же, еще одна шуточка из уст робота.

-- Вы нечто вроде искусственного разума? -- спросил Петрович осторожно.

-- Я бы характеризовал себя как "некто", а не "нечто", -- снова сыронизировал Штэрнэнтц. А балкон продолжил путь, увозя в следующий зал.

Свежесть и прохлада были в предыдущем помещении, а тут было жарко и пахло потом. Балкон плыл над огромным Колизеем. Кругом шли ряда кресел, в каждом сидел человек... вернее, людей-то как раз ни одного. Зал, похожий на амфитеатр, бурлил страстями. Тут были и виденные Петровичем рептилоиды, и сирины, и даже парочка морен сидела в креслах, а сверху их постоянно поливал подведенный душ. Но существ было гораздо больше и разнообразней, чем Петрович мог себе представить. Хвостатые, рогатые, насекомообразные, зеленые человечки, гномы, эльфы, существа из газа или слизи, крохотные и прилично большие, как вон те шары с щупальцами. И над всеми ними, на самой верхней трибуне стоял невероятно красивый трон.