Стивен Кинг - Ветер сквозь замочную скважину

— Только не оставляйте нас здесь надолго, — попросил машинист. — У нас нет оружия и нет лошадей.

— Мы о вас не забудем, — ответил я. — Вы закройтесь внутри. Если сегодня у нас не получится найти рабочих, мы пришлем за вами повозку, чтобы вас забрали в город.

— Спасибо. И держитесь подальше от этих женщин! Они… едят… мужчин!

В тот день было жарко. Сперва мы пустили коней галопом, чтобы дать им размяться — ведь они больше суток простояли в тесных загонах, — а потом перешли на шаг.

— Ванней, — сказал Джейми.

— Что — Ванней? — не понял я.

— Перед тем как поезд сошел с рельсов, ты сказал, что твой отец не верит в шкуроверта, а Ванней верит.

— Он сказал, трудно было бы не поверить после того, как прочтешь все доклады шерифа Пиви. Помнишь, как он повторял нам буквально на каждом занятии: «Когда говорят факты, умные люди слушают». Двадцать три смерти — это очень серьезные факты, к которым стоит прислушаться. Этих людей не зарезали, не застрелили. Их разорвали на части.

Джейми хмыкнул.

— В двух случаях — целые семьи. Большие семьи, скорее, кланы. В домах все вверх дном, все залито кровью. От тел оторваны руки и ноги. Какие-то потом находились, наполовину обглоданные… Какие-то — нет. На одной ферме шериф Пиви и его помощник нашли голову мальчика, самого младшего из детей. Надетую на стойку забора. Череп пробит, мозги выскоблены.

— Свидетели есть?

— Даже несколько. Один пастух видел, как зверь набросился на его напарника. Сам он был на ближайшем холме. Пошел за овцами, отбившимися от стада. С ним были две собаки. Они бросились вниз, чтобы защитить второго хозяина, но их тоже разорвали в клочья. Тварь заметила пастуха на холме и направилась было к нему, но ее отвлекли овцы, и пастуху удалось убежать. Он говорил, это был волк, который передвигался на двух ногах, как человек. Потом была еще женщина, подруга какого-то игрока. Его поймали с крапленой колодой в одном из игорных домов. Обоим велели покинуть город до заката солнца, иначе грозили публичной поркой. Они как раз направлялись в поселок рядом с соляными копями, и по дороге на них напал зверь. Мужчина пытался отбиться, и у женщины была возможность спастись. Она спряталась на склоне среди камней. Она говорила, что это был лев.

— На двух ногах?

— Если и так, она не стала задерживаться, чтобы его рассмотреть. И были еще двое гуртовщиков. Они остановились на ночлег на берегу речки Дебарии, а рядом с ними был лагерь молодоженов-Мэнни. Правда, гуртовщики узнали об этом, только когда услышали крики молодой пары. Тут же вскочили на лошадей, поехали туда. Успели увидеть, как убийца уносится прочь, держа в пасти оторванную ногу девушки. Он передвигался большими скачками. Это был не человек. Но гуртовщики утверждали, что он бежал на двух ногах.

Джейми сплюнул на землю.

— Так не бывает.

— Ванней говорит, что бывает. Говорит, что-то похожее было и раньше, правда, довольно давно. Он считает, что это какая-то особая мутация.

— И все эти свидетели видели разных животных?

— Да, гуртовщики описали его как тигра. У него были полоски.

— Львы и тигры бегают по округе на задних лапах, как дрессированные животные в бродячем цирке. При том, что в этих краях никаких львов и тигров сроду не водилось. Ты уверен, что нам не морочат голову?

Я был еще слишком молод, чтобы быть уверенным в чем бы то ни было, но одно я знал твердо: в такое тревожное время никто не станет посылать юных стрелков на запад — пусть и не дальше Дебарии — исключительно ради шутки. Тем более что Стивен Дискейн шутником явно не был, даже в лучшие времена.

— Я лишь пересказываю, что сказал мне Ванней. Гуртовщики, которые привезли в город останки той юной пары Мэнни, даже не слышали о таком звере, как тигр. Но по их описаниям, именно тигр и получался. Вот тут все свидетельские показания. — Я достал из кармана два сложенных листа бумаги, которые дал мне Ванней. — Хочешь сам почитать?

— В чтении я не силен, как ты знаешь, — сказал Джейми.

— Ладно. Тогда поверь мне на слово. Их описание в точности совпадает с картинкой в одной книге сказок. К той части, где мальчик попал в стыловей.

— А что за сказка?

— Сказка про мальчика по имени Тим. «Ветер сквозь замочную скважину». Но это так, к слову. К делу не относится. Я понимаю, что гуртовщики наверняка были пьяны. Они всегда напиваются, когда проходят через города, где продают спиртное. Но если их показания правдивы, Ванней говорит, что это не просто оборотень, который меняет облик . Он меняет еще и личины . Превращается в разных зверей.

— Говоришь, двадцать три жертвы?

Поднялся ветер, погнал поземку соляной пыли. Лошади забеспокоились. Мы с Джейми подняли шейные платки, закрыли рты и носы.

— Жарко, — пробурчал Джейми. — Да еще эта проклятая пыль.

После этого он замолчал, как будто решив, что и так слишком разговорился. Меня это устраивало. Мне нужно было о многом подумать.

Так мы ехали около часа, потом поднялись на вершину холма и увидели внизу белую гаси размером с баронское поместье, с большим садом и виноградником, спускавшимся к маленькой узкой речке. Я сглотнул слюну. В последний раз я ел виноград, когда у меня еще волосы не росли под мышками.

Высокие толстые стены гаси были усыпаны битым стеклом, но ворота стояли распахнутыми, словно приглашая войти. Перед воротами — в кресле, похожем на трон — сидела женщина в белом муслиновом платье с капюшоном из белого шелка, сверкавшим на солнце, как крылья чайки. Когда мы подъехали ближе, я увидел, что кресло сделано из железного дерева. Впрочем, никакое другое кресло — разве что отлитое из металла — и не выдержало бы эту женщину. Это была самая крупная из всех женщин, которых я видел в жизни. Настоящая великанша, под стать легендарному Давиду Шустрому, некоронованному принцу воров.

На коленях женщина держала какое-то рукоделие. Похоже, она вязала одеяло или накидку, но рядом с ее великанским телом и могучими грудями, каждая из которых могла бы закрыть от солнца полугодовалого младенца, ее изделие казалось размером с носовой платок. Она заметила нас, отложила работу и встала. Росту в ней было шесть с половиной футов, если не больше. Здесь, в низине, ветер дул послабее, но белые одежды женщины все равно хлопали, как паруса. Тонкие юбки прижались к телу, обрисовав крепкие стройные бедра. Мне вспомнились слова машиниста: Эти женщины едят мужчин . Но когда великанша поднесла одну руку ко лбу, а другой приподняла юбку, приседая в глубоком реверансе, я все равно натянул поводья и остановил коня.

— Хайл, стрелки, — сказала она. У нее был низкий раскатистый голос, почти что мужской баритон, но мягче и женственнее. — От имени Ясной обители и женщин, нашедших приют в этих стенах, я приветствую вас. Пусть ваши дни на земле будут долгими.