Стивен Кинг - Ветер сквозь замочную скважину

Роланд слегка наклонился и выглянул в окно. То, что он там увидел, его совершенно не удивило, но Эдди бы точно присвистнул и сказал: Офигеть . Вся улица была завалена ветками и стволами упавших деревьев. Домов, стоявших по обе стороны улицы, не было и в помине. Устояло только каменное здание молитвенного дома.

— Нам повезло, правда?

— Везение — слово, которые бедные сердцем употребляют вместо ка , Сюзанна из Нью-Йорка.

Она долго молчала, обдумывая услышанное. Последние дуновения выдыхавшегося стыловея проникали в дом сквозь дыру, где когда-то было окно, и шевелили жесткие темные волосы Сюзанны, как будто их гладила чья-то невидимая рука.

Потом Сюзанна повернулась к Роланду:

— Твоя мама покинула Ясную обитель и вернулась обратно в Гилеад.

— Да.

— Хотя этот урод сказал ей, что она умрет от руки собственного сына?

— Вряд ли он сказал это именно так, но… да.

— Неудивительно, что она была не в себе, когда писала это письмо.

Роланд молча смотрел в окно. Буря разрушила городок до основания. И все-таки они нашли укрытие. Хорошее укрытие от бури.

Сюзанна стиснула его трехпалую руку двумя руками.

— А что было написано в самом конце? Эти слова, которые ты перечитывал вновь и вновь, пока письмо не рассыпалось… Можешь сказать?

Он очень долго не отвечал. Сюзанна уже начала думать, что он ничего ей не скажет. Но стрелок все-таки ответил. При этом голос его дрожал — едва различимо, но все же. Никогда раньше Сюзанна не слышала, чтобы у Роланда дрожал голос.

— Она писала на низком наречии. Но последнюю строчку она написала Высоким Слогом, тщательно выписав каждую букву: Я прощаю тебя за все . И: Прости и меня, если сможешь .

Сюзанна почувствовала, как у нее по щеке стекает единственная слезинка, горячая и такая человечная.

— Ты простил ее, Роланд? Простил?

По-прежнему глядя в окно, Роланд из Гилеада — сын Стивена Дискейна и Габриэль из рода Артена — улыбнулся. Улыбка осветила его лицо, словно первые лучи солнца, встающего над каменистой пустыней. Прежде чем вернуться к своим вещам и заняться приготовлением позднего завтрака для всей компании, Роланд произнес одно слово. Всего одно слово: да .

Они провели в молитвенном доме еще одну ночь. В ту ночь было много тепла, и участия, и дружеских разговоров, но только не сказок. А следующим утром они собрали свои пожитки и продолжили путь по Тропе Луча — в Калью-Брин-Стерджис, через Пограничье, в Тандерклеп и еще дальше, к Темной Башне. Вот так оно все и было, давным-давно, в незапамятные времена.

В написании Высоким Слогом строки из письма Габриэль Дискейн сыну выглядели так:

Самые красивые слова на любом языке — это

: Я прощаю .

На низком наречии эта буква соответствует звуку «С». — Примеч. авт.