Стивен Кинг - Ветер сквозь замочную скважину

Пиви называл Канфилда «перекати-поле», что означало, что тот был бродячим ковбоем, нанимавшимся на работу на разных ранчо и нигде не задерживавшимся надолго. Некоторые из этих бродяг могли оказаться преступниками в бегах, но большинство были нормальными честными людьми — просто из тех парней, кому не сидится на месте. Когда мы въехали в широкие ворота с надписью «ДЖЕФФЕРСОН» белыми буквами, нас встретил сам Канфилд и еще двое ковбоев, его приятелей. Они сбились в тесную кучку у изгороди, окружавшей загон для скота рядом с хозяйским домом. В полумиле к северу, на вершине небольшого холма, стоял спальный барак для работников. С такого расстояния в глаза бросались лишь две детали, нарушавшие нормальный порядок вещей: дверь на южном конце барака была распахнута настежь и раскачивалась на ветру. А в грязи перед домом лежали тела двух больших черных собак.

Мы спешились, и шериф Пиви пошел побеседовать с ковбоями, которые явно были рады нашему появлению.

— Ну здравствуй, Билл Канфилд. Вижу тебя очень хорошо, бродяга.

Самый высокий из трех ковбоев снял шляпу и прижал ее к груди обеими руками.

— Я не бродяга, уже не бродяга. Хотя, может, и да. Я не знаю. Какое-то время я был Канфилдом с ранчо Джефферсона, как я и сказал тому парню, который ответил на эту проклятую говорилку. Потому что еще в прошлом месяце я официально нанялся здесь на работу. Сам Джефферсон отмечал мне рабочие дни, а теперь его нет. Растерзали старика на куски, как и всех остальных.

Он тяжело сглотнул. Его кадык судорожно дернулся вверх-вниз.

Щетина на его щеках казалась особенно черной, потому что кожа была очень бледной. Спереди на рубашке красовались потеки засохшей блевотины.

— Его жена с дочерьми тоже ушли в пустошь в конце тропы. Мы их распознали по длинным волосам и по их… их… о, человек-Иисус, когда видишь такое, жалеешь, что не родился слепым. — Он закрыл лицо шляпой и разрыдался.

— А это кто, шериф? Стрелки? — спросил один из приятелей Канфилда. — А что, теперь молодняку доверяют железо?

— Не твоего ума дело, — ответил Пиви. — Давайте рассказывайте, что вы видели.

Канфилд опустил шляпу. Глаза у него были красными, по щекам текли слезы.

— Мы втроем были на луговинах, искали отбившихся от табуна лошадей. Заночевали в полях. Посреди ночи услышали крики с востока. Спали мы как убитые… так умаялись за день… но крики нас разбудили. Потом были выстрелы, два или три. А когда выстрелы стихли, снова раздались крики. И еще жуткий рев. Кто-то ревел и рычал, кто-то очень большой .

— На медведя похоже, — вставил один из ковбоев.

— Нет, не похоже, — отозвался другой. — Совсем не похоже.

— Как бы там ни было, — продолжил Канфилд, — шум доносился от ранчо. Мы-то были далековато. В четырех, может, даже шести колесах. Но звуки по луговинам разносятся далеко. Мы тут же вскочили в седла и поспешили сюда. Только я первым приехал. Раньше, чем эти двое. Потому что уже подписался работать на ранчо, а они просто нанялись на пару дней.

— Не понимаю, — сказал я.

Канфилд повернулся ко мне.

— У меня был конь с ранчо, хороший конь. А у Снипа и Арна — всего лишь мулы. Мы их пока сюда определили, ко всем остальным. — Он указал на загон для скота. Тут как раз налетел порыв ветра, поднял с земли соляную пыль, и животные резко сорвались с места и бросились в глубь загона.

— Они до сих пор напуганы, — заметил Келлин Фрай.

— И не только они, — сказал машинист Тревис, глядя на спальный барак на вершине холма.

К тому времени, когда Канфилд — уже не бродяга, а официально нанятый работник на ранчо Джефферсона — добрался до спального барака, крики стихли. Стих и рев непонятного зверя. Зато очень громко рычали собаки, дравшиеся за окровавленные останки. Хорошо понимая, чья рука его кормит, Канфилд не стал задерживаться у барака и поскакал прямо к хозяйскому дому. Дверь стояла распахнутой настежь, в прихожей и в кухне горели масляные лампы, но никто не ответил на зов Канфилда, когда тот зашел внутрь.

Жену Джефферсона он обнаружил на кухне. Тело лежало под столом, а наполовину обглоданная голова — у двери в кладовку. Там были следы. Они уходили наружу через заднюю дверь, хлопавшую на ветру. Следы были и человеческие, и медвежьи — кровавые отпечатки лап чудовищно огромного зверя.

— Я снял со стены лампу и вышел во двор по следам. Обе девочки там и лежали, во дворе, между домом и амбаром. Они пытались бежать, и одна обогнала другую на два десятка шагов, только мертвы были обе. Ночные рубашки разодраны, спины располосованы до костей, словно их драли когтями. — Канфилд медленно покачал головой, не сводя глаз с лица шерифа Пиви. В глазах ковбоя стояли слезы. — Не хотелось бы мне увидеть те когти. Никогда в жизни. Я видел, что после них остается, и этого хватит с лихвой.

— А что в бараке? — спросил шериф Пиви.

— Я туда тоже зашел. Вы все сами увидите, что там внутри. И женщин тоже… я ничего не трогал. Только я больше туда не пойду. Может, Снип или Арн…

— Только не я, — сказал Снип.

— И не я, — сказал Арн. — Мне и так теперь будут сниться кошмары.

— Думаю, обойдемся без провожатых, — сказал шериф Пиви. — Мы пойдем, а вы оставайтесь здесь.

Он направился к дому Джефферсона, оба Фрая и машинист Тревис — следом за ним. Джейми положил руку на плечо шерифа, и когда тот обернулся, сказал почти извиняющимся тоном:

— Повнимательнее к следам. Это важно.

Пиви кивнул:

— Да. Мы будем очень внимательны. Особенно к тем, что ведут в ту сторону, куда ушла эта тварь.

С женщинами все было именно так, как и сказал сэй Канфилд. Зрелище кровавой бойни для меня было уже не в новинку — я видел достаточно крови и в Меджисе, и в Гилеаде, — но такого мне видеть не приходилось. Ни мне, ни Джейми. Он весь побледнел, и я мог только надеяться, что он не опозорит лицо своего отца, хлопнувшись в обморок. Но беспокоился я напрасно; вскоре Джейми уже стоял на коленях посреди кухни и внимательно изучал кровавые отпечатки огромных звериных лап.

— Это и вправду медвежьи следы, — сказал он. — Только очень большие, Роланд. Таких огромных медведей вообще не бывает. Даже в Бескрайнем лесу.

— Однако вчера здесь такой побывал, — заметил Тревис. Он взглянул на тело жены Джефферсона и передернул плечами, хотя тело было накрыто одеялом, которое взяли из спальни на втором этаже. — Скорее бы вернуться обратно в Гилеад, где подобные твари существуют лишь в древних легендах.

— Что-нибудь можно понять по следам? — спросил я у Джейми. — Хоть что-нибудь?

— Да. Сначала он пошел в барак, где было больше… больше еды. Крики и шум разбудили всех четверых в доме… их только четверо было, шериф?

— Да, — подтвердил Пиви. — У Джефферсона есть еще двое сыновей, но, насколько я знаю, они сейчас в Гилеаде, на аукционе. Вернутся парни домой, а тут такая беда!