Стивен Кинг - Ветер сквозь замочную скважину

— Что ты там говоришь моему сыну? — крикнула Нелл с крыльца. — Не вливай яд ему в уши, дьявол!

— Не слушай ее, юный Тим, очень скоро она все поймет. Поймет очень многое, но ничего не увидит. — Сборщик налогов хохотнул. У него были очень большие и очень белые зубы. — Вот тебе загадка! Сможешь ее разгадать? Нет? Ну и ладно тогда. Не бери в голову. Узнаешь ответ в свое время.

— Иногда он его открывает, — медленно, как во сне, проговорил Тим. — Точильный брусок достает. Чтобы топор наточить. А потом запирает опять на замок. И сидит на нем по вечерам, как на стуле, и курит.

Сборщик налогов не стал уточнять, о чем идет речь.

— И каждый раз, проходя мимо, прикасается к нему. Гладит его, как хозяин — любимого пса. Так, юный Тим?

Да, именно так. Но Тим не стал этого говорить. Ему и не надо было ничего говорить. Он уже понял, что этот человек с тонким бледным лицом знает все его тайны. Все до единой.

Он играет со мной , думал Тим. Я для него просто забава, чтобы развеять скуку в тоскливый денек в тоскливой деревне, откуда он очень скоро уедет. Но он ломает свои игрушки. Надо лишь посмотреть на его улыбку, чтобы это понять .

— Я разобью лагерь в лесу. В двух колесах от Тропы железных деревьев. Пробуду здесь еще ночь или две, — проговорил сборщик налогов своим хриплым, режущим ухо голосом. — Путь был неблизкий, и я что-то устал. Меня утомляет весь этот треп, который приходится выслушивать постоянно. Да, в лесу варты, вервелы и змеи, но они хотя бы не трещат .

Ты не можешь устать , подумал Тим. Кто угодно, но только не ты .

— Приходи ко мне, если хочешь. — На этот раз сборщик налогов не хохотнул, а хихикнул, как вредная девчонка. — И если осмелишься , разумеется. Но приходи ночью, потому что твой покорный слуга предпочитает спать днем, когда есть возможность. Или не приходи, если боишься. Мне все равно. Но!

Это последнее слово предназначалось коню, который медленно развернулся и направился обратно к крыльцу, где, заломив руки, стояла Нелл, а рядом с ней хмурился Большой Келлс. Тонкие сильные пальцы сборщика налогов вновь сомкнулись на запястьях Тима — как кандалы — и подняли мальчика над седлом. Уже через секунду Тим стоял на земле и смотрел снизу вверх на бледное лицо и алые губы, растянутые в улыбке. Ключ жегся в кармане. Высоко в небе прогрохотал гром, и начался дождь.

— Феод благодарит вас. — Сборщик налогов коснулся рукой полей шляпы и развернул коня. Но прежде чем гость скрылся в стене дождя, Тим успел разглядеть одну странную вещь: черный плащ взметнулся, надувшись на ветру, и взору Тима открылся большой металлический предмет, притороченный к седельной сумке. Издали этот предмет походил на умывальный таз.

Большой Келлс спустился с крыльца,схватил Тима за плечи и принялся трясти, как тряпичную куклу. Намокшие волосы Келлса облепили лицо. Струи дождя стекали с редеющих прядей и с бороды. Когда Келлс обвивался веревкой с Нелл, его борода была полностью черной, а теперь в ней заметно проглядывала седина.

— Что он тебе говорил? Что-нибудь обо мне? Что он тебе там наплел? Говори!

Тим не мог ничего сказать. Его голова дергалась и моталась из стороны в сторону, так что зубы стучали.

Нелл бросилась вниз по ступенькам.

— Прекрати! Оставь его! Ты обещал, что никогда…

— Не лезь не в свое дело, женщина! — рявкнул Келлс и заехал ей кулаком в лицо. Нелл упала в размокшую грязь, где дождь уже заливал следы, оставленные конем сборщика налогов.

— Ты скотина! — закричал Тим. — Не смей бить маму! Не смей!

Он не почувствовал боли сразу, когда Келлс ударил его по лицу кулаком, — просто перед глазами вспыхнул белый свет, и Тим на какое-то время ослеп. А когда свет поблек, мальчик обнаружил, что лежит на земле рядом с мамой. Голова кружилась, в ушах звенело, а в кармане по-прежнему жегся ключ, словно раскаленный уголек.

— Нис забери вас обоих! — выругался Келлс и пошел прочь под дождем. За воротами он повернул направо. Тим ни капельки не сомневался, куда направляется отчим: в салун. Всю Широкую Землю Большой Келлс не брал в рот ни капли — во всяком случае, Тим ничего такого не замечал, — но сегодня он точно напьется. Судя по скорбному взгляду мамы (лицо мокрое от дождя, волосы липнут к забрызганной грязью щеке, на которой уже наливается синяк), она тоже об этом подумала.

Тим обхватил маму за талию, она обняла его за плечи. Они медленно поднялись на крыльцо и вошли в дом.

Нелл села у стола на кухне. Даже не села, а повалилась на стул. Тим налил в таз воды, намочил тряпку и осторожно приложил ее к маминой щеке, которая уже начала распухать. Пару минут Нелл сидела, прижимая к щеке тряпку, потом молча протянула ее сыну. Чтобы успокоить маму, Тим приложил тряпку к лицу. Она приятно холодила кожу, унимая жаркую пульсацию боли.

— Отлично все складывается, — сказала Нелл с наигранной бодростью. — Жена избита, мальчик избит, а новый муж напивается в кабаке.

Тим не знал, что на это ответить, и промолчал.

Нелл подперла подбородок рукой и проговорила, не поднимая глаз:

— Это я виновата. Сама так решила, на нашу голову. Теперь все еще хуже. Я тогда растерялась. Мне было страшно, у меня ум за разум зашел, хотя это не оправдание. Лучше бы у нас отобрали дом!

Остаться без дома и без земли?! Неужели мало того, что они потеряли отцовский топор и счастливую монетку?! Хотя в одном мама была права: теперь все еще хуже.

Но у меня есть ключ , подумал Тим и нащупал его в кармане.

— И где он теперь? — спросила Нелл, и Тим сразу понял, что она спрашивает вовсе не о Большом Келлсе.

В лесу. В двух колесах от Тропы железных деревьев. Где он меня ждет.

— Не знаю, мама. — В первый раз в жизни он сказал маме неправду.

— Зато мы знаем, где Берн. — Нелл рассмеялась и тут же поморщилась. Ей было больно смеяться. — Он обещал Милли Редхаус, что бросит пить. И мне обещал то же самое. Но он слабый человек. Или, может быть, это я виновата? И он снова запил из-за меня, как ты думаешь?

— Нет, мама, — ответил Тим, но все же задумался. Может быть, Нелл и права. Может быть, дело именно в ней. Но не потому, что (как это виделось ей самой) она плохая жена: вечно всем недовольна и пилит мужа, или не убирается в доме, или отказывает супругу в том, чем мужчины и женщины занимаются по ночам, — а по какой-то другой причине. Здесь есть какая-то тайна, и Тим подумал, что ключ у него в кармане, возможно, и есть ключ к разгадке. Рука сама потянулась к карману, и Тим быстро поднялся из-за стола и подошел к буфету.

— Ты чего будешь есть? Хочешь, яичницу сделаю?

Нелл с трудом улыбнулась.

— Спасибо, сын. Но мне что-то вообще ничего не хочется. Я, пожалуй, пойду прилягу. — Она поднялась и слегка покачнулась.