Корин Холод - Запятая Судьбы

Нам перевёл взгляд на телефон, усмехнулся и поднял трубку.

— Лис? Знаешь что, а приезжайте-ка лучше ко мне. Совратитель с похмелья, а я сегодня никуда не хочу выбираться. Да, давай, переводи всем стрелки. Жду. Отбой.

Он повесил трубку, благодарно кивнул Син, вышел в прихожую и стукнул кулаком по двери ванной.

— Никуда не едем, все притащатся сюда! — прокричал он, перекрывая шум воды. Дверь приоткрылась, и в неё высунулась встрёпанная голова с зубной щёткой во рту.

— И нафига быво межа бузить? — осведомилась голова, истекая пастой. Нам пихнул его в лоб открытой ладонью:

— Уйди, мерзкое создание. Кофе будешь?

— Угу. Шпашыбо.

Вит вернулся к процессу очищения зубной полости от остатков вчерашнего алкоголя. Через пару минут сплюнул пасту в раковину и поднял глаза. Из зеркальца на стенке взглянула помятая физиономия начинающего выпивохи.

— Как же мне хреново… — прошептал юноша, утирая губы. — От этой тоски свихнуться можно. Надеюсь, никогда в жизни мне больше не придется испытывать такого. Ладно, Витти. Соберись. Плюнь на всё, сосредоточься на каком-нибудь деле. А рано или поздно всё будет. Ты уже начал работать над сутью, доставшейся тебе от отца. Главное — ни о чём не жалей. И не останавливайся.

Он провёл ладонью по отражающей поверхности, стиснул кулаки и вышел из ванной.

2009 год. Июль. Поезд "Воронеж — Санкт-Петербург".

Вит поморщился и повернулся на другой бок. Воспоминания поблёкли и отступили, давая возможность вернуться к обычным снам, которых он не видел уже много лет. Ему снился дождь, светлыми струями падающий с чистого неба. А ещё — море. Синяя бесконечность, над которой медленно кружили птицы. Одна из них подлетела ближе — почему-то это был орёл. Он сел на берегу рядом с Витом, посмотрел на него одним глазом, потом другим, открыл клюв и сказал…

— Молодой человек, Санкт-Петербург. Просыпайтесь.

2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.

Маленькую комнату заливал свет десятков горящих свечей. Они были повсюду: в подсвечниках и без, в простых стеклянных банках и в хрустальных бокалах. Множество маленьких язычков пламени колебались под еле уловимым движением воздуха. Эрик с мрачным видом сидел на низком стуле и осматривался. Здесь было не просто "место для сна", как у большинства холостых мужчин. Каждая вещь, каждая деталь в помещении обладала своей историей и душой.

В углу возле самой двери огромной глыбой возвышался старинный двустворчатый шкаф. Тёмные дверцы были украшены затейливой резьбой, а на боковой стенке кто-то вырезал перочинным ножиком короткое бранное слово, что, несомненно, снижало стоимость раритета в несколько раз. Массивный приземистый комод в изголовье кровати — судя по цвету дерева и отделке, совершенно из другого набора мебели — тем не менее, смотрелся в помещении вполне естественно. Пушистый тёмно-коричневый ковёр на полу и ещё один, белый, — будто в насмешку над общественным мнением — на стене.

Кровать с резными спинками, судя по виду, семнадцатого века. Два вполне современных кожаных кресла и изящный журнальный столик. С потолка тут и там свисали длинные цепочки, унизанные то ли хрустальными, то ли полудрагоценными шариками и каплями. Вещицы переливались, отбрасывая на стены причудливые тени. Электричество сюда не было подведено, но в комнате было светло как днём.

— Какого дьявола ты столько тянул? — тихо спросил Эрик. — Не знал, сколько тебе остаётся?

— Осталось мне ещё достаточно долго, — слабым голосом возразили ему с кровати, — в каком виде, это уже другой вопрос.

— Мелкий, ты идиот. Ну почему ты не позвонил мне сразу же?

— Я хотел… — чуть задыхаясь от слабости, отозвался светловолосый, — …хоть что-нибудь сделать сам. Всю жизнь. Ты мне помогал. Спасал меня. Учил, выручал. Даже эта квартира. Куплена и обставлена на твои деньги.

— И поэтому ты живёшь в бывшем чулане?

— У меня с некоторых пор агорафобия.

— Чудесно. Чем ещё ты успел обзавестись? Геморроем?

— Успокойся. Так и так я был бы тебе не помощник. В нашем тандеме я — мозг, а ты универсальный исполнитель. Мы много раз поступали наоборот. Выходило чёрт знает что.

— Ладно, "мозговой центр". Что, как и когда тебе колоть, чтобы ты не отдал концы через неделю, я усвоил. Давай, излагай свои соображения. Что делать-то будем? Связываемся с Намом или начинаем поиск их пропажи самостоятельно?

— Придётся связываться. Сами мы его не отыщем.

— Ну, вообще-то, — Эрик задумчиво почесал щетинистый подбородок, — я могу вспомнить о своём статусе объекта "сто восемнадцать К" и обратиться к спецслужбам. Или в Агентство.

— О первом и думать не смей. Забыл, как тебя военные гоняли по всей Европе? А второе… Они хранители, а не консульство. Просто так, по первому требованию перевести кого-то через Рубеж — это не к ним, это именно к Сумеречным. Психологически они до сих пор подростки. А Агентство не знает, что мы здесь, и пусть дальше не знает.

— Ну, предположим, не просто так. Мне есть что предложить этим "хранителям". И потом, помимо Агентства есть ещё и другие… конторы. Мелкие, но…

— Но, во-первых, они не занимаются подобными делами. Они помогают таким, как мы, адаптироваться здесь. А во-вторых, они "на карандаше" у Агентства, все до единого. Поверь, я всё обдумал, — Мелкий тяжело вздохнул, — кроме Братства, нам рассчитывать не на кого. Телефон Нама записан у меня в мобильном.

— Утром позвоню. Спи.

— Добрых снов, Эрик. Не гаси свечи, я к ним привык.

— Хорошо. Спи крепко, Мелкий.

Эрик поднялся, огромный, тяжёлый, обманчиво неповоротливый, подошёл к кровати, ласково провёл широченной ладонью по непослушным светлым волосам друга и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. После мерцания свечей электрический свет показался ему мертвенно-бледным.

Осторожно ступая, Эрик прошёл по светлым просторным комнатам на кухню. Открыл холодильник, хмыкнул, вытащил бутылку ликёра.

— Кто ж на морозе сладкое держит? — пробормотал он и свернул крышку. Сделал несколько глотков из горлышка, шумно выдохнул. Залез в карман плаща и вытащил мобильный телефон, в его лапище казавшийся игрушкой. — И всё же ты не прав, дружок. Братство — далеко не единственные, с кем можно работать, — ухмыльнулся он. Несколько секунд задумчиво смотрел на название в списке контактов "Ливси, Блад и Холлидей — Доки Своего Дела", затем покачал головой и набрал совсем другой номер, отмеченный в телефоне как "Жульё":

— Алло? Фил, ты? А, Руди, прости, опять спутал вас. Узнал? Вот и хорошо. Где вы сейчас? Швейцария? Так, ребята, ноги в руки и летим в Санкт-Петербург. Нет, тот, который в России. Вы мне нужны. Да. Не обижу. Так, в худшем случае послезавтра я жду вас здесь. Не знаю, хоть Слейпнира ловите. Отбой.