Константин Седов - На одинокой дороге

Может угнать шлюпку? Спокойно подойти, запрыгнуть и грести к кораблю. Эрик посмотрел на шлюпку. Нет. Тяжелая, на десять человек. Пока он ее столкнет… Даже если успеет запрыгнуть и поплывет, то уйдет недалеко. Почти у каждого из парней на берегу лук или арбалет. Охотники они или ловцы — не просто так с собой их носят. И даже если промахнутся, суматоха будет такая, что на корабле услышат. И его там встретят.

Взгляд Эрика приковал Брейдли. Тот внимательно рассматривал следы возле разбросанных товаров. Присел возле обломков, взял доски в руки посмотрел, откинул, пошел дальше. Черт! Охотники или ловцы — значит хорошие следопыты. Если Брейдли и не поймет, что никаких других дикарей, кроме этих троих здесь не было, то точно определит, что не было погони. И, что в лес никто не за «недомерками» не умчался. Да и нет здесь больше никого, кроме Эрика. Выходит, времени совсем мало.

Опять завопил один из коротышек. Разбудил остальных, которые так же присоединились к гвалту. Поводом послужило, то, что один из ловцов налил себе вина из фляги, которую принес Эрик. Туземцы или запах учуяли или были уверенны, что все, что пьют эти дылды, такое же вкусное и веселящее, что дал им Эрик. И требовали своей доли.

Брейдли поморщился и подойдя к «недомеркам» отвесил размашистый подзатыльник сразу по трем головам. Повернулся к пьющему и отрывисто скомандовал:

— Мэксимо! Не нажирайся раньше времени. Займись завтраком. Привези сухарей и куропаток, что набили. Почисти.

Дальнейшее произошло само собой.

— И свитки захвати, что Теодор там держит. Перо, чернильницу — Эрик с изумлением узнал свой голос.

На него вновь уставились. Эрик, сохраняя невозмутимость, уточнил:

— Ты ведь на корабль?

Выпивоха, недоверчиво смотря на Эрика кивнул, затем перевел взгляд на Брейдли.

— Какие еще свитки? — недовольно спросил тот.

— Я же говорю, я по купеческим делам. Нам с Теодором, кое-что составить надо, подписать. Теодор сказал, что вся его канцелярия на «Джимене».

Брейдли опять немигающим взором уставился на Эрика.

— Я ничего не знаю ни про какие свитки.

— А тебе и не полагается — пожал плечами Эрик. И обернулся к парню с вином в руках:

— Возьми, что я сказал и привези. Вернется Теодор, все равно придется за ними плыть. Или ты хочешь потом второй раз веслами в обе стороны грести. — Эрик разговаривал, как можно равнодушнее.

— Я не знаю, где это все находится.

— А сам, как думаешь? У Теодора в каюте.

— Как это выглядит?

— Ты не знаешь, как чернильница и перо выглядят? Бумажные свитки?

— Ну-у… — парень был растерян.

— Вот ты с ним и сплавай — мрачно сказал Брейдли.

— Есть!

— Не купеческое это дело, — Эрик пригладил берет.

— А чье? Его? — он все равно не знает, что брать. А ты, раз вы такие друзья с Теодором, знать должен.

Эрик, изображая недовольство, направился к шлюпке.

— Я один грести буду? — раздосадовано спросил Мэксимо.

— Да, ладно, помогу — бросил Эрик.

— Не надо — сказал Брейдли, — дело, то некупеческое! Тристан, помоги ты.

Эрик кинул взгляд на Тристана. Здоровенный детина в кожаной безрукавке был удивлен:

— Мэксимо хоть и олух, но с греблей справится.

— Ты посмотришь, что именно господин Кристофер, сын Фелипе возьмет на корабле. И вообще за ним присмотришь.

Эрик, изображая оскорбленного направился с ними к шлюпке.

Плыли молча, только Тристан не сводил глаз с Эрика. Выражение «присмотришь» он понял буквально.

Эрик глядел ему не в глаза. А на колени. На них лежала аккуратно вырезанная дубинка с оббитой железом верхушкой. Хорошая такая. Качественная. У Мэксимо за поясом был только нож, за спиной лук и стрелы. Но это не то. «Раз и два» — посчитал про себя Эрик.

— Кто это с вами? — первое, что услышал Эрик, когда влезли на палубу.

Один из матросов с любопытством пялился на Эрика. «Три», продолжил считать Эрик.

— Я думал Теодор. Когда в шлюпке увидел. Так только он одевается — Из-за нактоуза вышел еще один матрос. «Четыре» — отметил Эрик.

Мэксимо начал объяснять кто такой Эрик, точнее Кристофер сын кого-то там, но Эрик поднял руку.

— Потом поговорите. — Обернулся на берег. Далеко, да и не смотрит на них никто.

— А ты чего раскомандовался?!

— Прости, привычка, — а вы что только вдвоем на корабле что ли?

— Да нет, — чуть удивленно ответил матрос, — еще Бривель, но он на помпе.

— Тебе то что? — Тристан угрюмо наклонился над Эриком.

— Пять, — вздохнул Эрик.

— Что?

Эрик поднял голову и уставился на Арморианский вымпел на единственной мачте корабля. Полосатый сине-белый флаг лениво колыхался на слабом ветре. От луны на небе остался лишь размытый бледный контур.

Тристан удивленно проследил за взглядом…

Эрик ударил лбом ему в челюсть, выхватил из рук посох и обрушил на первого матроса. Продолжая движение, подбил ногу схватившегося за лицо Тристана, повернулся к отшатнувшемуся от них Мэксимену и заехал ему дубинкой по голове. Тот рухнул.

Последний убегал от него в сторону кормы. Эрик перехватил посох и метнул. Железный наконечник попал между лопаток. Матрос упал. Эрик подбежал, схватил с палубы дубинку и ударил поднимавшегося по голове.

Держась за мачту одной рукой, второй за окровавленное лицо, с палубы вставал Тристан. Эрик побежал к нему.

Тристан вытащил из-за поясницы скрамасакс и зарычав бросился навстречу.

Эрик отбил посохом выставленный вперед клинок и успокоил здоровяка ударом посоха в висок.

Ни на секунду не останавливаясь, спустился в трюм.

— Бривель! — громко позвал он, двигаясь вдоль отсеков трюма. — Бривель!!

Из-за одной из переборок высунулось удивленное лицо.

— Кто это? — спросило лицо, и рухнуло, брызнув кровью.

Эрик откинул посох, посмотрел на упавшего и удовлетворенно кивнул.

— Пять.

Эрик поднял оба якоря. Бросил взгляд на берег. Ловцы стояли у самой воды и что-то кричали, размахивая руками. Не стреляли.

Эрик подавил в себе детское желание помахать им рукой, поставил стаксель, стал тянуть кливер, когда уловил тень за спиной. Начал оборачиваться, и тут ему на голову упала луна. Ничем другим это быть не могло.

Набережная из розового камня спускалась прямо в море. Через каждые шестьсот футов в воду вели ступеньки. Возможно, летом горожане часто купались. Но сейчас еще весна, пусть и поздняя. Набережная пуста, хотя около берега кто-то уже плавал. Про ступеньки он, видимо, не знал, так, как зацепился за каменную стенку и вылез на мостовую.

Пловец был одет, и с одежды на мостовую стекала вода. Сам пловец удивленно посмотрел на каменную брусчатку, будто видел такое впервые, потом сел на нее и ухватившись руками за голову стал тихим шепотом причитать: