Екатерина Скорова - Отражение [СИ]

На этих словах ставший уже дремать тот, что пониже, утробно хмыкнул. Уж он-то согрел бы. Вид его со спущенными штанами снова вырвал у меня рвоту. На этот раз она растеклась по губам, налипла на них противной жижей.

— Или не понимаешь по-нашему?

Нет, я понимала. Хотя говорили они точно не по-русски.

Тот, что повыше, заботливо смыл с моего рта рвоту, обтер его пахнущей потом ладонью.

— Не бойся его. Он тебе ничего не сделает.

Он отвернулся, и я восхвалила за это Духов, потому что по щекам потекли слезы. Они согревали кожу, но жгли душу. Духов?!

Я снова отключилась.

Очнулась, когда кто-то начал бесцеремонно меня щупать. Еще не соображая толком, попыталась отпихнуть его, но тут же спохватилась — я всё еще была привязана. Слезы беспомощности снова подкатили к глазам, но на этот раз я не дала им воли.

Между тем волосатые руки незнакомца шарили по моему телу, как у себя за пазухой. Он не отличался ни ростом, ни внешностью. Заплывшие поросячьи глаза, тощая кудрявая борода. Покрытая пылью длинная рубаха с поясом с трудом сдерживала раздавшуюся от сытой жизни тушу. На ногах — кожаные стоптанные башмаки. Голову прикрывала белая куфия с потными желтыми разводами.

— И сколько вы хотите за эту дохлятину? — наконец произнес он, оставляя меня в покое.

— Два золотых, — не растерялся тот, что пониже. — Нам стоило большого труда ее поймать и донести в целости.

— Два золотых? — Брови незнакомца взлетели вверх. — За эту падаль?!

Я закусила губу — так это и был тот самый Харим? И меня притащили ему? От одной мысли о том, что окажусь во власти этого жирдяя свело живот. Хорошо еще, меня не кормили со вчерашнего дня, и рвать было нечем. Видимо, мучители посчитали, что не стоить тратить хлеб на того, кого они вскоре продадут.

— Она стоит больше, но… — запротестовал было тот, что повыше, но Харим тут же его опередил.

— Четверть меры меди и две лепешки. Большего эта дрянь не стоит. Согласны — берите, нет — я ухожу.

Он демонстративно отвернулся, закладывая руки за спину и делая шаг. Мои мучители переглянулись, а потом хором заголосили.

— Согласны!

— Вот и хорошо. Только тащить до моей стоянки будет тоже вы. И не надейтесь, что я накину хотя бы горсть муки!

Когда меня снова подняли на носилках, я зарычала — протяжно, по-звериному — отчего мучители мои вздрогнули и споткнулись, чуть не уронив носилки. Они, но не Харим. Он размахнулся и влепил мне увесистую пощечину да так, что я снова отключилась.

Я вскочила с кровати, до последнего не веря, что смогла избавиться от тягостного сна. Помчалась в ванную, залезла под душ и принялась неистово драить себя намыленной мочалкой. Ощущение мерзости и отвращения не покидали. Холод по-прежнему пронизывал до костей, саднил затылок и в животе зияла такая дыра, что меня тошнило от голода. Я пыталась успокоиться, уговаривала себя, что это всего лишь сон, но никак не могла избавиться от ощущения его реальности.

Выйдя из ванной, я включила свет по всей квартире. Темнота заставляла содрогаться от страха — мерещились косматые тени, довольная сальная рожа Харима и тех тварей, что тащили меня в клетке. Хотя, нет — всё это было не по-настоящему. Ни телевизор, ни плеер не смогли развеять страха и отвращения. Тогда я отыскала мобильный и набрала номер Аркаши.

— Да, — раздался его сонный голос на том конце провода через несколько минут непрерывных звонков.

— Привет, — затараторила я. — Чем занимаешься?

— Вообще-то спал. А что случилось-то?

— Ничего, просто захотела тебя услышать.

— И для этого ты звонишь посреди ночи? И потом голос у тебя какой-то испуганный, — с Аркадия сползала пелена дремы.

— Да все нормально, просто… — я замялась, стоит ли называть истинную причину полночного звонка? — Смеяться не будешь?

— Нет.

— Мне приснился очень страшный сон, — выпалила я на одном дыхании.

— Сон? — удивился Аркаша. А потом добавил, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться. — Тебе сколько лет-то?

— Я же просила! — В сердце занозой вонзилась досада — всё-таки не стоило говорить ему правду.

— Не дуйся, сейчас приеду.

— Зачем? — спросила я, хотя самой жутко хотелось, чтобы он был рядом.

— Жди, — коротко ответил Аркадий и положил трубку.

Всё то время, что он ехал, я просидела на кровати. Укрылась с головой одеялом и тряслась. Казалось — вынырни из него и снова будешь трястись, прикованная к носилкам или в клетке.

Наконец, в прихожей затрещал домофон, и я пулей полетела открывать дверь подъезда. Прижалась к входной двери и пристально смотрела в глазок, нетерпеливо ожидая, когда же покажется на горизонте мой возлюбленный. Через несколько минут, показавшихся ужасно долгими, двери лифта открылись и выпустили на лестничную клетку помятого и всклокоченного Аркадия.

Я, забыв о том, что из одежды на мне только кружевная ночнушка, тут же открыла дверь.

— Да-а-а, — протянул он, окидывая меня взглядом. — Кто же тебе такой приснился, что ты даже на улицу голышом выскакиваешь?

— Даже не спрашивай, — ответила я, приглашая его в квартиру. Сердце колотилось от радости, еще немного и бросилась бы ему на шею.

— Даже свет везде повключала, — усмехнулся Аркаша, разуваясь в прихожей.

— Ага, — чувствовала я себя маленьким ребенком.

— Ты бы еще под одеялом спряталась.

— Еще чего! — мужественно соврала, а потом засмеялась. — Ты футболку наизнанку одел.

— Конечно. Звонят тут некоторые среди ночи, а ты мчись к ним через всю Москву сломя голову, — пробурчал он. Влез в предложенные тапки и направился к ванной комнате.

— Ты куда?

— Э-э-э… Неудобно как-то про это говорить, — смутился Аркадий. — Но дома я как-то не успел.

Я закивала. Не напрашиваться же с ним за компанию только оттого, что без него ночной кошмар может снова протянуть ко мне липкие щупальца.

— Заодно проверю, не прячутся ли там демоны, — пошутил Аркаша, не догадываясь, что от этих слов меня снова лихорадочно затрясло.

Вскоре он зашел на кухню, где я сосредоточенно разливала чай по фарфоровым чашкам.

— Так чего тебе такое приснилось-то? — любопытствовал мой полночный гость.

— Не хочу говорить, — отмахнулась. — Вспомнить и то неприятно.

— Придется поверить на слово, — он все еще надеялся, что я ему расскажу. — Ничего, если я у тебя переночую? Возвращаться домой уже нет смысла, да и дороговато, — замялся он.

— Конечно, оставайся, — я только обрадовалась. — Честно сказать, мне и самой не хочется, чтобы ты уходил. Я тебе в комнате на полу постелю — не возражаешь?

— Нет, — по его лицу блуждала загадочная улыбка.

— Ты чего?

— Да вот, наконец-то ты меня в гости пригласила. А я-то думал, не случится это уже никогда.