Дарья Головач - Записки странствующей травницы

Третье — рассвет делал из безумными. Кто бы не создал эту нечисть, он, видимо, решил здорово развлечься за их счет. В темное время суток грохлы были безобидны, словно новорожденные котята. Но как только солнце выходило из-за горизонта — превращались в коварного и расчетливого хищника. Не самый приятный сюрприз, особенно для тех, кто сперва по незнанию принимал их за милых, но уродливых собачек.

Ходили байки, что два грохла без труда могут справиться с десятком вооруженных всадников. Врожденная осторожность не позволяла им поедать добычу, когда в округе еще есть кто-нибудь живой, а значит ни отвлечь, ни направить их по ложному следу не получалось. Яды данная нечисть отторгала, боевой магии почти не боялась. Бороться с ней можно только специально обученным отрядом, а таких на все королевство меньше десятка было… Еще, как и любая другая нечисть, грохлы боялись сильных охранных амулетов. Такие в обязательном порядке вешались в любом городе и более-менее большом селении, как раз таком как Великополе. Однако до него еще добраться бы…

А пока мы стояли впятером: я, лошадь, нервно стригущая ушами и три грохла, разглядывающие нас с, похоже, гастрономическим интересом. Теорий о том, что спокойных грохлов надо убивать ночью я что-то не припоминала. И пока пытаться не планировала. Если одного я бы с горем пополам смогла на несколько минут оглушить, то два остальных порвут меня на кусочки за несколько мгновений. Плохой расклад.

— Х-хорошие собачки, хорошие… — Тихонько протянула я.

Маленький грохл согласно тряхнул мордой, совсем по собачьи облизал пасть с двумя рядами острых клыков и, мягко приблизившись ко мне почти вплотную, стал сосредоточенно вынюхивать ботинок. От сердца слегка отлегло. Если до сих пор не напали — значит хотя бы часть из написанного в учебниках правда и у меня еще есть шанс. Надо спешить.

Больше не медля, я пошла быстрым шагом вперед, ведя Овечку на поводу. Небо, тем временем, начало светлеть. Вокруг все отчетливей просматривалась местность — нестройные ряды холмиков, чередующиеся с пустыми прогалинами. Возле тропки тусклыми разноцветными пятнами различались полевые цветы: мак, желтовка, лютики… До полноценного рассвета оставалось несколько часов, и я то и дело нервно поглядывала на бледнеющие звезды. Грохлы сначала чудь поотстали, но затем нагнали нас и бежали по бокам, то удаляясь, то вновь возникая в поле зрения, словно почетный эскорт. Эдак сгину в глуши и даже холмика от меня не останется!

Неожиданно, кладбище закончилось. Местность словно топором обрубили. Я оказалась на высоком и крутом пригорке, а вдали… вдали еле-еле виднелся огонек. Слабый и мигающий словно в мареве, но все же реальный, а не плод моего воображения. Неужели выехала? Да тут меньше версты осталось! Я не сдержала улыбки. Оглянувшись по сторонам, заприметила пологую тропку и стала аккуратно спускаться, не выпуская из рук лошадиный повод.

Где-то на середине спуска ушей достиг едва различимый звон, словно вдалеке поворошили кучу битого стекла. Я остановилась, прислушиваясь. Минуту ничего не происходило. Может, показалось. Еще раз оглянувшись, я продолжила спускаться. Ступив на ровную землю, сразу же залезла на уставшую лошадь и припустила ее галопом по равнине. Оглянувшись, отметила, что семейство грохлов осталось внизу пригорка. Словно в нерешительности самец сделал несколько шагов вперед да так и остался на месте.

Спасительный огонек не угас и с каждой секундой приближался. Меня переполняло ликование. Удалось! Выбралась-таки! Вскоре впереди уже можно было различить огороды и темные силуэты домов. Вдалеке угадывались виноградники. Деревня еще спала. До третьих петухов оставалось около часа.

Дом со светящимся окошком был на самой окраине. Добротная двухэтажная постройка, окруженная низеньким заборчиком и аккуратным двориком. Из двух печных труб вился сизоватый дымок. В три часа утра? Зачем? Праздник что ли у них какой.

Как только я подъехала и спешилась, раздался хрипловатый лай. Старый пес едва высунулся из будки, скорее оповещая о незваных гостях, чем пытаясь отпугнуть.

— Эта кого там принесло? — Грозный мужской голос послышался из недр сеней. — Сказано было — не ранее десяти гостей принимать будем, а пока нечего, не готовы еще! — Вслед за внушительным баритоном в проеме показался немолодой уже хозяин. — Ишь невтерпеж! Успеешь налюбоваться еще! — Мужчина, наконец увидев меня, в растерянности остановился и поскреб широкой ладонью бороду. — А ты эта кто? Не местная чтоль? А ну цыц! — это уже было небрежно брошено собаке.

— Здравствуйте, — приветливо начала я, проглотив вертевшееся на языке «дядечка», — травница я. Ночлега ищу. От самого Егурада к вам добиралась.

— Ааа, магичка значит. Что-то припозднилась ты с ночлегом, светать начало. — Добродушно хмыкнул селянин, одной рукой почесывая для разнообразия внушительный животик, а другой делая приглашающий жест. — Рано вы в этот раз собираться решили. Тут тока этова, нету домов свободных. Дочку я замуж выдаю, вот сегодня гулять начинаем. Ежели не брезгуешь, могу на лавке место выделить, да только здесь через пару часиков такая кутерьма начнется — и мертвого разбудит.

Не решившись спорить насчет магички, я поспешно заверила:

— Мне бы для начала просто отдохнуть с дороги, выспаться я и днем могу.

— Ну тогда заводи свою животину в сенник, двадцать шагов от дома, — беспечно махнул рукой в сторону, — а ежели медьку дашь — так сына кликну, он и расседлает, и напоит и свежей травицы насыплет, а?

— Зовите, — кивнула, — если еще и почистит — две дам.

— Проходи в дом, покуда дело… Меня, кстати, Кудлаем кличут. Староста здешний. — Мы вошли через сени в просторную комнату, видимо, считавшуюся проходной. — Обожди, туда соваться чужим не велено. — Кудлай кивнул на дверь в противоположной стене, за которой раздавались топот и звяканье. — Щас сам чего-нибудь съестного добуду. — Сказав это мужчина скрылся в рабочей части дома. Сквозь приоткрытую дверь вырвалось мучное облачко и сытный запах сдобы. В животе требовательно заурчало.

Я оглянулась и направилась к широкому дубовому столу. Кинув седельные сумки на лавку, уселась сама и с наслаждением вытянула ноющие ноги. Уффф…

Буквально тут же внутренняя дверь отворилась и в комнату вошел молодой парень, лет двадцать от роду.

— Вашу лошадь отвести надо? — Взгляд прямой и ясный, но по кругам под глазами видно, что не только я эту ночь вдали от кровати провела.

— Да, во дворе привязана.

Больше ничего не спрашивая, парень вышел на улицу. Прошла минута и в комнату бочком вошел староста. В руках несколько тарелок со снедью, а подбородком еще и кувшин придерживает.