Валерий Евтушенко - Конан и день льва

— Причиненные убытки будет несложно возместить после победы, — заметил Каллиодис, — но шесть тысяч рыцарей на дороге не валяются.

Некоторое время еще продолжался вялый спор, пока все не согласились, что на войне без убытков не бывает. Когда общий план действий в целом был намечен, Каллиодис напомнил, что к восстанию неплохо бы привлечь и баронов.

— Пусть не думают, что им удастся отсидеть за стенами своих замков! Пора уже каждому определиться на чьей он стороне. Но, если никто не возражает, то в таком случае я направлю своего доверенного человека к Конану с предложением возглавить восстание.

Возражений не поступило и все подняли кубки за благополучный исход задуманного плана.

Проводив гостей, Каллиодис вернулся в зал, где его ждал уже знакомый читателю спаситель Конана.

— Это ты, Лерус! — обратился к нему граф. — Как раз вовремя, у меня есть для тебя поручение. Только ты пока присядь да налей себе вина, я должен сейчас составить небольшую инструкцию для Кесадо.

— А, для этого прохвоста! — презрительно усмехнулся офицер, оставаясь на месте. — Разве он способен на что-то дельное, помимо пьянства?

— А вот это мы сейчас и проверим, — добродушно произнес Каллиодис, присев к столу и набросав на тонкой рисовой бумаге мелким, убористым почерком какой-то текст. Перечитав записку, он свернул ее в тонкую трубочку и вручил Лерусу со словами:

— Отправь ее с голубиной почтой в Кордаву. Здесь распоряжение Кесадо войти в контакт с Вибием Латро и предложить ему свои услуги лазутчика.

Лерус внимательно посмотрел в глаза графа и спросил:

— А с чего вдруг канцлер поверит ему?

— Потому, что он сообщит, будто Конан, которому ты помог в свое время бежать из Железной Башни, нашел убежище в Аргосе и король Мило помогает ему сформировать армию для вторжения в Аквилонию и свержения Нумедидеса. Передовые части Конана уже выдвигаются вдоль Рабирийских гор к Алимане.

— Бред какой-то! — пробормотал офицер.

— Пусть бред! — не стал спорить граф. — Но, если Вибий поверит в него, то он убедит короля выдвинуть Приграничный легион, как теперь называется бывшая Западная армия Амулия Прокаса, к границе Аргоса и пусть генерал там сражается с призрачной армией повстанцев.

Лерус рассмеялся, поняв, замысел графа.

— Но, когда все выяснится, — сказал он, — голова Вибия Латро может покатиться с плеч.

— На то и расчет, — пожал плечами граф, — лишь бы Кесадо четко придерживался инструкции. Когда отправишь записку, возвращайся сюда. Тебе предстоит поездка в Пуантен с одним моим деликатным поручением…

У самых отрогов горной гряды на границе с Немедией уже несколько столетий проживал издревле славный род Дагоберов, не отличавшийся особой знатностью, но владевший несколькими процветающими селами в плодородной долине у истоков Тайбора. Никто из Дагоберов не занимал высоких военных или государственных постов, но из выходцев этого рода было немало сотников и десятских в регулярной королевской армии и чиновников среднего ранга в органах власти, а в годину военной невзгоды все Дагоберы в числе первых садились на коней и прибывали в места сбора по приказу короля или своего графа. Обителью главы рода Дагоберов всегда был замок, стоявший на высоком холме, откуда открывался превосходный вид на плодородную долину Тайбора. Казалось так будет всегда, но внезапно некогда многочисленный род Дагоберов резко сократился. Кто-то умер, кто-то погиб в сражениях с врагами, женщины вышли замуж и стали родоначальницами других родов. В довершение ко всему сын последнего главы рода, совсем еще подросток, лет пятнадцать назад покинул замок и с тех пор родители получали от него только редкие весточки. О характере его занятий им было мало что известно, достоверно они знали лишь то, что сейчас он находится в далеких Гимелейских горах, а может в Кхитае, обучаясь у местных мудрецов каким-то трансцендентным наукам. Впрочем, и отец, и мать плохо представляли себе, что это за науки, но, когда об этом заходила речь, то говорили, что их сын ученый.

Сюда, на самую окраину Аквилонии, все новости доходили со значительным опозданием и даже слухи о том, что король Нумедидес впал в безумие, поползли в окрестных селах лишь совсем недавно. Старый Дагобер не придавал им особого значения, мало ли кто, что говорит. И сам он, и его предки были всегда чужды всякого рода интригам и пересудам, честно служа и самому Нумедидесу, и его дяде, и деду, и прадеду.

Но неожиданно в замок прискакал гонец от местного барона, который сообщал, что в этом году, согласно королевскому указу, все налоги повышаются больше, чем в полтора раза. Не привыкший оспаривать королевские распоряжения Дагобер, объявил об этом сельским старостам и, хотя крестьяне начали роптать, все требуемые налоги были собраны. Казалось, на этом все закончилось, когда внезапно в имении Дагобера появились стражники, которые просто отобрали часть излишков продуктов у крестьян, объяснив, что действуют по приказу барона. Дагобер отправился к барону за разъяснениями, но старый барон, с которым у него были полу приятельские отношения, полгода назад как умер. Его сын, напыщенный и самодовольный юнец, разговаривать с ним не стал, посоветовав обращаться непосредственно к молодому графу Алонсо, чьи приказы он выполняет. Дагобер отправился в Арбан, небольшой город, расположенный дальше к северу, где был замок Алонсо, но граф, тоже унаследовавший графский титул от недавно умершего отца, его даже слушать не захотел, приказав возвращаться домой и выполнять распоряжения, поступающие свыше. Раздосадованный Дагобер, возвратился домой и узнал, что пока он ездил в поисках правды, к его крестьянам снова наведались стражники и забрали почти все, что еще оставалось из запасов. Терпение старика кончилось, он написал послание непосредственно королю, в котором сообщал о самовольстве барона и графа. Вызвав гонца, он поручил ему отвезти письмо в столицу и постараться вручить его лично канцлеру Вибию Латро или государственному казначею Публию.

Через неделю гонец вернулся, сообщив, что сумел вручить послание Публию.

— Только вот…, — замялся он.

— Говори, не тяни, — резко сказал Дагобер.

— Слыхал я, что сам Публий в опале. Хотя он обещал доложить королю о твоем послании.

Прошла еще неделя. Крестьян никто больше не тревожил и Дагобер уже было подумал, что король принял должные меры по его посланию, когда поздно ночью его замок, в котором он находился с женой и несколькими слугами, вдруг запылал, обложенный со всех сторон дровами. Пожар был виден далеко вокруг, но, когда крестьяне с ведрами, наполненными водой, прибежали его тушить, они были остановлены стражниками барона, оцепившими пылающий замок. Сам молодой барон гарцевал впереди них на гнедом коне.