Валерий Евтушенко - Конан и день льва

— Отлично! — радостно потер руки Аскаланте. — Только как быть с этими? — он кивнул в сторону возведенного повстанцами вала.

— Дай приказ насыпать такой же вал с нашей стороны, — сказал Громель, — и отгородиться от них рвом. Оставим здесь двести — триста лучников, столько же мечником и пятьсот всадников. Этого вполне хватит, чтобы отразить их атаку, если они вдруг решатся пойти на прорыв. Главное, пусть наши ночью жгут побольше костров, чтобы мятежники не подползли незаметно, да и не поняли, что тут осталось не очень много людей.

Поднявшись утром на вал, Просперо увидел, что воины Аскаланте возводят с той стороны прохода такой же вал, что за ночь возвели его люди. Теперь прорваться здесь нечего было и думать, хотя в принципе, такой вариант он и не рассматривал. Ободрив лучников и наказав внимательно следить за противником, он распорядился разыскать Авдомара и Рагномара.

— Как у нас дела с ранеными? — спросил он, когда те явились в его палатку.

— Тяжелые к утру умерли, — мрачно сказал Рагномар, — но остальные идут на поправку, вон у Авдомара есть знахарь, который разбирается в ранах.

Авдомар кивнул.

— А что с болотом? — спросил у него пуантенец.

— Один мой следопыт перебрался на ту сторону, как ему это удалось, уж не знаю. Топь кончается в пятистах шагах отсюда. Там дальше твердая земля. Проход он обозначил, но пройти по нему могут от силы только лучники и то с трудом. Коней и тяжелое вооружение придется бросать.

— Так не пойдет, — тут же взвился Рагномар, — что мы будем делать без коней, копий и доспехов?! Те же как-то провели вчера с собой коней!

— Жизнь-то она дороже, — буркнул Авдомар. — А насчет прохода, то я ведь не утверждаю, что это тот же самый. Люди Аскаланте исследовали эту топь целую неделю, а у нас и времени-то было всего несколько часов.

— Какая жизнь без доспехов и оружия? — воскликнул Рагномар, не слушая рассуждений сотника. — Они сразу поймут, что мы безоружные и выловят нас как зайцев.

— Так мечи — то у вас будут при себе, — резонно заметил Авдомар.

Просперо молчал, размышляя над возникшим у него планом.

— Чем-то пожертвовать все равно придется, — наконец, прервал он их спор, — хотя вы оба правы. Соберите сотников, я, кажется, понял, как нам вырваться из этой западни.

Ближе к полудню, похоронив убитых, осажденные оттащили в одно место к краю болота трупы коней, которые начали уже разлагаться, аккуратно поснимав с них абсолютно всю упряжь, седла, попоны и потники. Все это тоже было сложено в одно место, где едва заметными вешками было обозначено начало выхода из топи. В это же время десятка два людей за обратной стороной вала были заняты тем, что связывали прочными кожаными ремнями по два копья вместе, удлиняя их таким образом в два раза. Эта работа была незаметна со стороны, хотя посылать лазутчиков наблюдать за осажденными Громель счел лишним. С возведенного недавно вала и так хорошо просматривался их лагерь.

По расчетам Просперо необходимо было связать друг с другом попарно четыреста копий и, когда эта работа была окончена, те, кто ею занимался, тоже отправились отдыхать к своим товарищам, разомлевшим под теплыми лучами солнца, лежа на расстеленных плащах. Расседланные кони в стороне пощипывали травку, время от времени пофыркивая и отгоняя хвостами раззудевшуюся мошкару.

— У них там какое-то сонное царство, — сказал граф Туны, поднявшись на вал. — Что-то не нравится мне все это.

Громель пожал плечами. Он сам был немного удивлен спокойствием, царившим в лагере противника, но не мог найти ему объяснение.

— Они явно, что-то замышляют, — нахмурил он кустистые брови на своем, словно покрытом дубовой корой, лице. — Скорее всего предпримут ночную вылазку. Надо будет тем, кто остается, усилить бдительность.

— Пожалуй, стоит увеличить их численность, — сказал граф, — тысячи мало для надежной обороны, если вдруг Просперо решится на прорыв.

Громель не стал возражать, только напомнил, чтобы перед валом и в глубину прохода развели побольше костров.

Они с Аскаланте еще несколько раз поднимались на вал, но в лагере Просперо никаких изменений не произошло. Только, когда уже начало темнеть, там вспыхнули костры, на которых готовилась пища для солдат. Позже, когда совсем стемнело, Аскаланте и Громель увели большую часть людей в основной лагерь, чтобы выступить на рассвете на соединение с Нумитором. Оставшимся для охраны вала Громель еще раз напомнил о бдительности.

Тем временем, под покровом темноты в лагере Просперо кипела работа. Специальная бригада лучников к каждой паре связанных копий привязывала поперек еще такую же пару. Полученную четырехугольную раму тащили к вешкам и укладывали в топь, укрывая сверху конскими потниками, попонами, снятыми с себя плащами и даже рубахами. Следующую раму привязывали к первой и прокладывали дальше через болото от вешки к вешке. Сооружение получалось довольно хлипким, но коней по нему можно было провести. Вся эта работа осуществлялась бесшумно и в полночь Авдомар доложил Просперо, что гать через болото проложена, хотя пришлось пожертвовать даже последними вязанками дров.

— Ничего, они нам больше не понадобятся, — скупо улыбнулся Просперо и добавил, — теперь, Рагномар, дело за тобой. Проследи, чтобы лошади поменьше ржали.

Но опытные коноводы в подсказках не нуждались. Ведя коней через гать, они зажимали им пальцами ноздри и, хотя те недовольно вертели головами, но молчали. К рассвету, когда начало сереть, вся конница была выведена из болота. Всадники вскочили в седла, лучники уселись у них за спинами.

— А теперь заедем в гости к нашим друзьям! — хищно улыбнулся Просперо, обнажив меч. — С тыла они нас никак не ждут, так что повеселимся от души!.

Действительно, приближающийся топот конских копыт оставшиеся охранять вал люди графа Туны услышали издалека, но подумали, что это зачем-то возвращается Аскаланте или Громель. Сотник, оставшийся здесь за старшего, немного удивился, зная, что граф с главными силами своего корпуса уже должен был отправиться на соединение с принцем Нумитором, но решил, что, видимо, произошли какие-то изменения в их планах. Вскочив в седло, он отправился навстречу всадникам и минуту спустя был зарублен Просперо, скакавшим впереди своего отряда. Подобно уничтожающей все на своем пути грозовой буре, тяжеловоруженная конница налетела на охрану вала и началась та рубка, которую так любил Просперо, когда можно было вдоволь натешиться упоением боя и досыта напиться вражеской крови. Спешившиеся боссонские лучники быстро взобрались на вал и оттуда открыли стрельбу по хорошо видимым в свете костров солдатам Аскаланте. Сраженный Просперо сотник, командир охраны вала, допустил ошибку, так как, рассчитывая на мечников и лучников, разрешил своей тяжелой коннице спешиться и отдыхать, а коней коноводы отвели пастись на луг в тысяче шагов от вала. Рагномар послал туда сотню своих людей и те вскоре вернулись с захваченными лошадьми, перебив коноводов. У самого вала сражение приобрело характер бойни, так как рассвирепевшие бойцы Просперо никого не щадили, даже тех кто сдавался, бросая оружие. Сам Просперо в алом плаще с изображением леопардов на нем появлялся на своем скакуне то в одном, то в другом месте боя, подобно богу войны и ангелу мести, сея повсюду смерть и наводя ужас на солдат противника.