Олег Мушинский - Беспокойные помощники [СИ]

— Создатель! — запищала Балаболка что есть силы. — Созда-а-атель!

Квадрун Ворчливый ее не услышал. По крайней мере, на балконе никто не появился. Внизу услышали. Толстяк задрал голову и на бегу помахал ей лапкой. Балаболка помахала в ответ и снова запищала:

— Создатель!

И опять никакого эффекта. Снова и снова пищала Балаболка, уже и чиновник ее услышал. Сам тоже закричал:

— Уважаемый Квадрун, прекратите это безобразие!

— Создатель!

Нет ответа. Балаболка пискнула еще раз и тоскливо глянула вверх. Создатель словно оглох. А ведь мог бы сделать своим творениям голос погромче, раз со слухом плохо. Балаболка издала еще один вопль, не получила ответа и поняла: хочешь не хочешь, а надо бы забраться повыше. Эх, если бы плющ до самого балкона рос, было бы не так страшно. Но плющ покрывал лишь четверть оставшегося пути. Дальше — голый камень. Балаболка снова глянула вниз. Подозрительные типы разделились, и ташасам приходилось демонстрировать чудеса ловкости, чтобы не столкнуться ни с одним из них. Того и гляди поймают.

— Ох ведь йешки-барабошки, — грустно прошептала Балаболка.

Вздыхая и очень себя жалея, она полезла выше. Уже не так бодро, как по стене, но и не мешкая понапрасну. На это времени не было. Стебли плюща становились все тоньше и попадались все реже. Потом и вовсе закончились.

— Создатель! — запрокинув голову, заверещала Балаболка.

На этот раз ее вообще никто не услышал. Ни наверху, ни внизу. Разве что ветер, да и тот сразу умчался куда-то. Балаболка с тоской посмотрела вверх. Башню построили далеко не вчера. Так далеко, что она одной магией и держалась. Камни были покрыты редким мхом и частыми трещинами. Цементирующий раствор на стыках пересох и выкрошился. Было куда поставить лапку. Если бы не высота… С такой высоты как шмякнешься, так непременно в лепешку. Говорят, магические создания не умирают, а просто угасают и рассеиваются, но розовая ташаска вовсе не желала рассеиваться.

— Создатель! Создатель, йешки-барабошки!

Балаболка пискнула еще пару раз и полезла дальше. Она карабкалась очень осторожно, выбирая трещины пошире и прижимаясь к камню. Пару раз раскошенный камень разваливался под лапкой. Серое крошево падало вниз, а Балаболка вжималась в стену и тряслась от страха. Вот бы еще чуть-чуть, и навернулась бы вниз. Непременно бы навернулась. Балаболка прогнала страшную мысль, и поползла дальше. Половину пути она уже одолела.

— Создатель! Эй, Создатель! Да высунь ты свой нос наружу!

Тишина. Балаболка потянулась к следующей трещине. Камень под лапкой хрустнул. Балаболка тихонько пискнула от страха. Свежая трещинка змейкой скользнула по камню, отсекая кусочек. Тот самый, за который обеими лапками держалась Балаболка. Сам бы он, может быть, и удержался бы еще на месте, но с повисшей на нем ташаской задерживаться на стене не стал. Почувствовав, что съезжает вниз, Балаболка попыталась уцепиться за соседнюю трещинку, но лапка соскользнула. Розовая ташаска с протяжным писком полетела вниз.

Тощий тип змеей бросился на Толстяка. Хитрец предостерегающе пискнул и красный ташас, не оборачиваясь, сиганул в сторону. Тощий тип грохнулся в пыль и грязно выругался. Даже не попытавшись встать, он перекатился по земле и попытался заграбастать Лохмушку. Правая рука выстрелила, как разряд из жезла, и поймала… Только не лохматый бочок ташаски, а гладкую ножку эльфийки. Тощий тип так удивился подобной замене, что даже не сразу выпустил соблазнительный трофей. За это чуть было не пострадал. Спасло его врожденное миролюбие эльфов. Пока разгневанная его фамильярностью эльфийка убеждала себя, что превращение одного нахального типа в рассеянное по всей округе удобрение пойдет только на пользу природе, тот успел опомниться, выпустить ножку и принести свои извинения. Весь его вид говорил о самом искреннем раскаянии. Еще бы! Все-таки он ухватил за ножку не какую-нибудь лесную плясунью, а саму Леонору Мечтательную.

— Что все это значит? — строгим голосом спросила эльфийка.

— Я тоже хотел бы это знать, — фыркнул чиновник.

— Это бандиты! — пискнул Хитрец. — Они против Создателя что-то замышляют.

— Ах ты, мелкая тварь… — вскинулся главарь подозрительной троицы.

Леонора Мечтательная небрежно взмахнула рукой. Корни, едва торчавшие из земли, вдруг обрели невиданную силу и скорость роста. Они буквально взвились вверх, и оплели подозрительных типов. Земляной дракон, опасливо порыкивая, попятился к мосту. Леонора Мечтательная послала ему вслед воздушный поцелуй. В астрале тот развернулся золотистой паутиной. Дракон не выказал желания познакомиться с ней поближе, но паутинка двигалась быстрее. Она опутала астральный образ дракона — ничуть не отличающийся от физического — и вдруг обернулась сонмом золотистых бабочек, затеявших хоровод вокруг плененного существа. Глаза дракона с тревогой пытались уследить за ними, да где там. Бабочки кружились и плясали так быстро, что зеленые зрачки дракона то вращались, то сбивались в кучку, а потом и вовсе закатились. Массивная туша покачнулась и завалилась на бок. Над рекой поплыл тихий мерный храп.

Еще три подобных паутинки поплыли к подозрительным типам. Неприметный тип окутался в астрале плотным коконом. Двое других, напрягая мышцы, потянулись к жезлам, но корни держали крепко. Эти уснули моментально. Неприметный продержался чуть дольше. Едва паутинка оплела его кокон, как тот моментально выцвел до идеально серого цвета. Астральный образ состроил такое выражение лица, что и законченный безумец позавидовал бы. Никаких мыслей, никаких эмоций — неприметный тип полностью отгородился от всего. Он был медиумом и его мозг был открыт для внешнего воздействия, но в мозг недостаточно просто войти. Он должен еще воспринять воздействие. А пока мозг не работает, он никакое заклятие не обработает, какой бы силы оно не было.

Паутинка обернулась вокруг головы неприметного и выпустила целый рой золотистых бабочек. Чего они только не вытворяли. Одни затеяли красочный хоровод вокруг неприметного. Другие обернулись прекрасными эльфийками, которые творили такое, что те, из шара, что языком умывались на манер кошек — даже они постеснялись бы повторить. Третьи превратились в жутких монстров и грозили неприметному. Длинные клыки и когти слились в единый частокол, который медленно кружился в такт порханию бабочек. Все было напрасно.

— Немедленно прекратите это! — крикнул чиновник.

Мозг неприметного типа среагировал на голос, зацепился мыслью за одну из эльфиек — за какую конкретно, никто не успел разобрать, ведь все случилось со скоростью мысли — и уснул вместе с ней. Еще одно спящее тело вытянулось перед башней. Чиновник не без тревоги покосился на уснувших союзников и снова воззвал к Леоноре: