Анна Гурова - Ловцы душ [сборник litres]

– Куда же ты, красавица? А греться?!

Нойда схватил ее за волосы – те остались у него в руке пучком скользких водорослей. Равка, улучив миг, впилась зубами ему в руку. Но саами без затей ударил ее в челюсть и повалил на лед. Прижал коленом, выхватил нож из-за пояса – тот заветный нож из железа, которого пуще огня боятся бродячие мертвецы.

– Не губи меня, колдун… – пролепетала равка, ловя его взгляд.

– Ты и так мертвая! – задыхаясь, прохрипел нойда и ударил ее в грудь ножом.

Голубые глаза морской равки широко распахнулись… Но больше ничего не произошло. Нежить почему-то не орала и не корчилась от боли, как бы ей следовало, и, увы, не распалась в черную пыль. Нойда скрипнул зубами, выдернул нож и увидел, что его лезвие потемнело от крови.

Равка внезапно хихикнула и принялась что-то быстро бормотать. Вокруг раздался треск, стоны и скрипы, будто сама темнота зашипела и застонала на все голоса. В тот же миг нойда понял, что сильно ошибся и эта ошибка его, похоже, сейчас погубит. Еще через миг твердь под ним исчезла, и он с головой провалился в черную, обжигающе холодную воду.

Он вынырнул, отплевываясь и глотая воздух, оглянулся – поверхность залива все так же блестела при луне, но при этом плавно колыхалась.

«Льда больше нет! Залив растаял!»

Где-то, далеко-далеко, горел огонек в Славушиной избушке. И еле слышно, как биение сердца, доносился звук бубна – тук-тук-тук!

Рядом с шаманом всплыл бледный шар – голова водяной равки. Тварь улыбалась.

– Ты мне понравился, – ласково шептала она. – Веселый мальчик, умелый колдун! Останься со мной! Тебе холодно, давай обниму…

– Я бы рад, да меня ждут дома!

Нойда скинул с себя шапку и кожух и изо всех сил, пока еще оставались в теле крохи тепла, поплыл к берегу. Но водяная тварь легко догнала его и обняла с издевательской нежностью, обмотавшись вокруг него, как пучок водорослей вокруг весла.

– Молодое мясо, горячая кровь… – бормотала она в ухо, тошнотворно дыша гнилой рыбой. – Ты станешь моим новым мужем…

– Провались ты в ледяной ад, морская падаль!

Нойда вновь ударил ее ножом, оттолкнул и рванул к берегу, понимая, что надежд на спасение немного. Переплыть залив в ледяной воде не под силу никому, будь ты первейший нойда по обе стороны Змеева моря. Особенно когда по пятам за тобой следует упырь, пытаясь утопить. «Буду тонуть, может, хоть с собой ее заберу…» – успел подумать нойда и тут неожиданно ударился коленом обо что-то твердое. Ноги нащупали дно. Он вскочил, оказалось – воды по пояс.

Молодой шаман расхохотался. Ну конечно! Он вспомнил, как измерял глубину жердиной, как утром высоко торчали из льда дальние камни.

Бедро обожгло болью – тварь подкралась и вновь укусила его. Нойда схватил ее и отшвырнул так, что у той зубы лязгнули, мельком отметив про себя, как легко оказалось это сделать.

– Что, красотка, силенок-то мало осталось?

Та отплыла подальше и зашипела что-то на неизвестном ему языке. Нойда торопливо побрел к берегу. Тихий, ровный стук бубна вел его, тянул, будто от него до самой избушки была протянута спасительная веревка. Равка держалась в отдалении, губы ее шевелились – должно быть, проклинала его. Нойда оскалился торжествующей ухмылкой. Да, ледяная вода быстро высасывала из него тепло, тело немело, но он уже знал, что выберется. Промокнуть насквозь и быть дважды покусанным стоило того, что он узнал о своей врагине.

Ноги то и дело за что-то цеплялись, скользили по неровному дну. Нойда споткнулся раз, другой, выругался, пытаясь отцепить то, в чем застрял пим, – оказалось, чьи-то почерневшие ребра.

«Да тут, похоже, все дно людскими костями завалено! Сколько же рыбаков она здесь утопила? Десятки? Сотни?»

Берег был уже совсем близко, когда позади раздался громкий всплеск. Нойда обернулся и понял, что узнал о равке далеко не все.

Из воды, расправив могучие плечи, поднимался мертвый Скегги, похожий в сумраке на обледеневшее морское чудовище. В руках муж Славуши держал боевую секиру. Она была бурой от ржавчины, но край отточенного лезвия блестел, будто его наточили только вчера. Нурман надвигался безмолвно и грозно, с таким видом, будто единственным смыслом его появления на свет было расправиться с дерзким саами.

– Вернись-развейся! – пятясь, забормотал нойда. – Нет тебя, иди, где лег! Смерть в костях твоих, песок плоть твоя! Ты уже ушел, так уйди снова! О Инари, господин рыб, забери его в море!

Древнее, с детских лет знакомое заклинание, прогоняющее ходячих мертвецов, само прыгнуло ему на язык. Но нурман лишь повел могучим плечом и вскинул для удара боевой топор.

«Его, верно, надо заклинать Одноглазым…» – успел подумал нойда – и тут секира со свистом мелькнула прямо у него перед лицом. Пожалуй, будь муж Славуши так же хорош в бою, как в прежние времена, он легко бы снес противнику полголовы. Но сейчас его движения были медленными, словно под водой.

Нурман опять замахнулся. Нойда отскочил на берег, уклоняясь от удара. Секира мелькнула совсем рядом, но совсем не там, где ожидал саами, едва не вонзившись ему в плечо. Обманный удар! Живо представив, как железо с хрустом разрубает его кости, нойда вновь поспешно шарахнулся назад – и, зацепившись за обломок брошенной у воды полусгнившей лодки, упал навзничь. Прогнившие доски мягко подались под его спиной. Нойда раскинул руки, пытаясь встать. Через миг он увидел над собой оскаленное в хищной ухмылке лицо утопленника, вздымающего над ним секиру.

«Вот и все», – мелькнуло у него в голове. Нурман широко размахнулся, будто желая развалить надвое полено. В этот миг пальцы нойды вцепились во что-то длинное и круглое. Сам толком не понимая что делает, он схватил это и с хриплым выкриком ударил им врага по голове. «Весло», – сообразил он мгновением позднее. Деревянная лопасть пришлась Скегги прямо в висок, и нурман рухнул, выронив топор.

«Надо добить его, иначе он встанет», – мелькнуло в голове у саами. Он перевалился через гнилой проломленный борт, вскочил и склонился над утопленником, выхватывая нож. Но тут же его обожгло – а если нурман жив?

«Быть того не может!» – Шаман досадливо мотнул головой. И зачем только пришла ему на ум эта мысль? Нойда никогда прежде не убивал людей – по крайней мере, оружием.

«Или все же нечисть в человеческом облике?»

Шаман застыл в замешательстве. Так живой или все же нет? Кто знает, какими чарами подняла его морская ведьма…

Он не успел принять решение – тяжеленная как камень лапища нурмана взметнулась и обрушилась ему на загривок. В глазах у нойды все поплыло. Он выронил нож и упал на колени. А левая рука утопленника уже тянулась к его подбородку, чтобы свернуть шею.

– О Луот, о Каврай, – простонал нойда, из последних сил пытаясь вырваться. – О небесный гром, яростный Тиермес!