Алена Медведева - Двенадцать месяцев. Январь [СИ]

— Тебе завсегда посох этот дороже меня был! — выла Марьяна, не желающая прощать жениха неверного.

— Поздно понял я, что и даром он мне не нужен! — страстно возразил в ответ мужчина, взгляда от дымки серой не отрывая. Оттого и не заметил, что Феликс отступил немного назад, к дому, а Яромир, наоборот, приблизился, момент выжидая.

— Не верю! — горланила душа. — Специально говоришь, чтобы оправдаться.

— Сердцем клянусь, — взмолился колдун, — единственное, что в нем светлого осталось после всех этих лет, это любовь к тебе! Как только отошел от обряда, после которого мне переродиться пришлось, на поиски твои кинулся. Да не успел… Когда из воды тебя той лунной ночью вытащил, душа твоя уже улетала. Не задумываясь, пленил я ее, магией удержал. Очень мощной магией. Темной. Не на изготовление посоха ее потратил, а на удержание тебя. Столько лет за Грань уйти не давал.

— Мучил меня и после смерти, — зашипела Марьяна и, спикировав к жениху своему опознанному, прямо напротив лица Милавы зависла. Спутница напряженно следила за разговором, гадая, чем все это для нее обернется. — Покой обрести не позволял, вынуждая искать снова и снова. А кого? Я не понимала.

— Изменила меня тьма, — уже суше признался кузнец. — И внешне изменила, и душу ожесточила. Как же узнать тебе меня было?.. Хотелось мне призвать тебя и признаться, да воля темная, которая меня себе после обряда подчинила, не позволяла. Стал я жнецом душ. Сам едва за Грань не шагнул, но научился из душ людских огнем силу выжигать, для Абрахсиса копить. Оттого и не слышала ты меня, Марьянушка. А уж как сердце мое тебя звало… Ох, глуп я был, роковую ошибку совершил, тьме поверив.

— А как же сейчас? — не сдержавшись, тихо шепнула Милава. — Ведь ты, Марьяна, помогла колдуну, меня выманив. А говоришь, не веришь ему.

— Я увидела мужчину, что таился от вас со Спутницей Декабря, издалека наблюдал. Ненависть меня и подтолкнула, решила я карты ему спутать, — злобно рассмеялась душа.

Январь, опасаясь за Милаву, стремительно приблизился еще на два шага. Уж больно взгляд у колдуна безрассудный был, как бы не решился на что-то с отчаяния.

— А в итоге помогла мне, любимая. И рад я невероятно, что ты тут оказалась. Теперь и призывать не придется. Ради тебя сюда я и явился, — и уже грозно рявкнул Яромиру: — Не приближайся! Если жизнь возлюбленной своей ценишь!

— Возлюбленной?! — потрясенно вздрогнула девушка.

— А иначе стал бы он с тобой бессмертием делиться, — не без зависти рыкнул колдун. — Видел я, через камень наблюдал, как он обряд проводил. Как силу свою на тебя потратил, себя обделяя, как жизнь тебе возвратил.

— Век мой бесконечен, — глухо буркнул Яр, опасаясь, что кузнец Милаву зря растревожит. Не рад он был тому, что Спутница его вот так правду узнала. Но сейчас важнее было с колдуном разобраться, угрозу ее жизни устранить. А мощь свою Месяц как никогда ощущал — казалось, что горы своротить одним взмахом посоха может.

— Оттого и позвал тебя, — кузнец черный взгляд на хозяина зимнего поднял. — Наши с Марьяной души тоже свяжи. Пусть если не при жизни, так после вместе будем. И уйдем мы. Позволю я себя уничтожить, сопротивляться не буду. А Спутница твоя пускай души наши проводит за Грань.

— С чего бы это мне помогать душегубу? — презрительно блеснули холодом глаза синие. — Тем более не позволю я Милаве тебе содействовать.

— С того, что у горла ее мой кинжал!

Месяц только усмехнулся высокомерно.

— Не навредишь ты Спутнице моей, я тебя прежде в ледяной прах превращу, — уверенно пообещал он и, не таясь боле, шагнул вплотную к Милаве, притиснутой к груди колдуна.

Глаза девушки изумленно расширились, взгляд впился в лицо Яромира. Не ожидала она такой решительности и откровенного пренебрежения угрозой. Январь же, продолжая наблюдать за темным, холодно добавил:

— Отпусти ее. Немедленно!

Последнее слово прозвучало как удар хлыста, резко и неумолимо. Хозяин зимний говорил о поражении врага как о свершившемся факте, так незыблема была его уверенность в том, что не ослушается кузнец.

В прошлом потомок рода Корыстышевских не испугался, подтверждая давние догадки Месяца о себе, как о натуре неробкой. Не менее спокойная усмешка мелькнула на губах его, взгляд темный на равных встретился с синим взором. Мельком глянув на замершую совсем рядом душу любимой девушки, легким толчком в спину колдун отправил Милаву к Месяцу.

— Ей ничего и не грозило, — с ироничным прищуром кузнец наблюдал, как Спутница налетела на Месяца и была мгновенно подхвачена им и задвинута за спину. — Моей задачей было лишь отвлечь твое внимание от действительно значимого, помочь выиграть время. Моя жизнь больше ничего не стоит, свое я отслужил.

Эти его слова услышали и выскочившие из портала рядом Февраль с Олесей и напряженно замерли. Милава, отчаянно пытавшаяся унять бешено колотящееся сердце (не готова оказалась девушка к такому развитию событий!), вздрогнула всем телом. Случилось то, чего она так опасалась: враги использовали в своих целях ее чувства и ответственность Яромира. А сам Месяц невероятно коварно улыбнулся и с не менее любезным кивком ответил:

— Только вот отвлечь внимание мое не получилось.

И на глазах у всех облик Января изменился — словно дымкой силуэт его окутало, размывая контуры и меняя черты. Миг и широкой спиной укрывает от злодея Милаву уже… Константин! А посох грозный и вовсе в воздухе растворился, иллюзией оказавшись.

— Упс! — хищно подмигнул колдуну Страж. — А Января-то здесь и нет. Хочешь узнать, где он?

«Бр-р! — тряхнул головой, проясняя мысли, Константин. — Как же неприятно это — быть марионеткой. Когда телом твоим кто-то другой управляет, губами твоими говорит, глазами смотрит…»

Понимал Страж, что не может Январь разорваться, чтобы и Спутницу спасать, и атаку Абрахсиса отражать. Оттого и поступил так, личину свою на него наложив да волю подчинив. Да только второй раз на подобное Кощей не согласится — тяжело рабом безвольным себя ощущать.

Милава была так поражена этой метаморфозой (не зря сердечко ее в этот раз на присутствие Яромира не откликнулось!), что совершенно безвольно подчинилась потянувшим ее куда-то чужим рукам. Это Февраль с Олесей осторожно девушку в сторону отводили, из-под угрозы удара выводя.

С лица колдуна вмиг пропала вся насмешливость. Милаве даже показалось, что он побелел. Но в следующий миг такая ярость во взоре его полыхнула, что ноги сами понесли девушку дальше, к дому, под защиту магии охранной. А там уже все служки Января, от Топтыгина до Рыжухи, толпились, за госпожу свою переживая.

И вдруг совсем рядом полыхнуло! Милава, как жительница техногенного мира, сказала бы, что это комета с неба рухнула, неся всем неумолимую гибель. А на самом деле все объяснялось просто: это колдун силу свою истинную в дело пустил. Вот только Константин мечами своими уверенно огненный вал встретил, лишь покачнулся слегка, а Феликс и вовсе мгновенно вырастил ледяную стену, огонь останавливая. И так прочна была стена эта, что как ни лизали ее языки пламени, не таяла.