Алена Медведева - Двенадцать месяцев. Январь [СИ]

И, как ответ на думы, словно кольнуло его внутри. Так угольки, из огня выстрелив, вспыхивают на миг яркой искоркой, чтобы потухнуть, об землю ударившись. Три едва различимые за возмущениями общего магического фона вспышки отметил Месяц. Отрешившись от всего прочего, весь в ощущения свои погрузился, опасаясь потерять их из вида, желая разобраться, что же такое почувствовал.

«Однозначно три мага темные сгустками тумана в мир наш проникли, — уверился он в подозрении. И принялся разбираться, куда конкретно. — Один в ручей апрельский рухнул, второй об дуб на землях Августа приложился, третий и вовсе к Царю Морскому попал, над океаном стену защитную прорвав».

— Значит, Абрахсис и два его приближенных колдуна? — гневно прошипел Январь, боясь представить, что было бы без предупреждения, Милавой полученного. Могли и проморгать их Месяцы, сражением увлеченные.

Сейчас же…

Миг, один удар посоха об землю и Яр уже возле ручья, из которого, отфыркиваясь и опасливо озираясь, поспешно выбирался седовласый маг. Волны темной силы от него во все стороны растекались, заставляя вянуть подснежники, на прибрежных проталинах растущие. Почуял он Месяца — резко обернулся, а над ладонями тьма заклубилась. Взгляд врага — бездонной тьмы колодец — скрестился с синим взором Января.

Только не было времени у Яромира дуэли разводить да разбираться, ведь еще двое темных магов в мир сказочный прокрались. Кто из них главный? И каждая минутка промедления грозила большой бедой: что, если укрыться в мире успеют?

Ударил Месяц посохом, максимальную силу используя и даже шанса врагу не оставляя. Мгновенно заморозить колдуна сила посоха должна была! Только вот солнце весеннее да яркое блеснуло внезапно, на секунду Яромира ослепив. Отскочил Январь в сторону, на всякий случай уходя из-под ответного удара. Когда же проморгался Месяц, увидел статую ледяную. Черную, как головешка. С клубами сейчас оледеневшего дыма, так и висящего над ладонями, и злобной гримасой на лице. Не подвели его рефлексы.

Без всяких сомнений ударил по льду Яр основанием посоха, еще и потоптался, в пыль осколки превращая. Чтобы и шанса восстать у колдуна не было!

Едва с первым колдуном покончив, в дубовый летний лес Январь поспешил. А попавшего сюда злодея уже и след простыл. Всего доказательств осталось — на сочной зелени травы пара сломанных веток да надтреснутый сук. Знал темный, искать его станут, оттого и спешил сбежать.

«Только вот далеко он не уйдет!»

Тут птицы лесные подлетели, на плечи Января опустились. Не боялись птахи Месяца зимнего, в самый лютый мороз под полами его полушубка прибежища искали. Зачирикали, защебетали, путь Яру указывая.

Хитер колдун оказался, убегать не стал. Поведали птицы, что в болоте ближайшем он схоронился. С головой в ржавую болотную жижу погрузился, решив, что там преследователи проверять не станут.

«Страш-ш-шный! — щебетали птицы. — Злом от него веет. Глаза тусклые, серые. Недобрые!»

Хмыкнул Январь и решил время на извлечение приспешника зла из трясины не тратить.

«Надеюсь, Август простит мне одно осушенное болото».

С этой мыслью ударил он посохом, всю жижу болотную разом замораживая. Не ожидавший разоблачения маг так и сгинул, даже не успев осознать угрозы. Судьбу собрата повторив.

А с третьим и вовсе быстро все получилось. Едва Январь в Царство Подводное перенесся, как рядом и сам Царь Морской появился, насмешливо улыбаясь да рыбьим хвостом помахивая (вздумалось ему сегодня в русалочьем образе предстать).

— Что-то припозднился ты, хозяин зимний, — приветствовал он Месяца поклоном. — Сами мы справились. И пожирателей погоняли, и колдуна залетного пленили.

— Где он? — вскинулся Яр, грозно хмурясь. Не время шутки шутить.

— Так все уже, — развел руками Царь. — Сразился я с ним да, на трезубец свой насадив, в глотку спруту и скинул. Съели колдуна твоего.

— Так уж и съели? — усомнился Январь.

— А то! — гордо приосанился Царь Морской. — Зря, что ли, я спрута полгода впроголодь держал? Специально для такого случая готовил! Съел и не подавился, точно говорю!

— Истинная правда! — пискнул кто-то из-за разлапистого коралла. — Сам я видел. Вы уж Милавушке передайте, что мы с Царем Морским во славу ее расстарались и злодея окаянного одолели!

Январь, изумленный упоминанием Спутницы своей, вопросительно оглянулся. Царь Морской поморщился, как от боли зубной. А в следующий миг волна гигантская рядом пронеслась, унося невидимого пискуна в далекие подводные дали.

— Сил моих нет! — в сердцах повинился Царь. — Отрекусь от престола и на сушу подамся!

— Сейчас не о том речь, — дипломатично решив не ввязываться в местные распри, Январь поспешил вернуться к более важной теме, ведь мир сказочный все еще осаждают сотни кровожадных тварей и надо торопиться на помощь защитникам: — Спрута мне покажите. Проверю.

— Так издох он, — с явным сожалением признался подводный монарх. — Несварение заработал, минут пять, бедняга, мучился. И издох! Одни потери от Абрахсиса и помощников его! Где я теперь такого голодного спрута найду?

С этими словами увлек он Месяца к бездонному темному провалу. На краю его настоящей горой возвышалось огромное тело. Сосредоточившись, почувствовал Яр следы силы злой. Точно, во чреве подводного монстра нашел свою смерть третий из колдунов, в мир сказочный проникших.

— Другого поймай да полгода не корми, — посоветовал он Царю, посохом тушки касаясь.

В тот же миг ледяной статуей замерцала она.

— Хорош был, — с очевидным сожалением окинул «памятник» монарх. — Может, так и оставить? Будет мне память, а миру подводному — достопримечательность? Я как раз туризм развивать планирую.

— Нет, — отрицательно покачал головой Месяц. — Что, если оживет? Сила темная на что только не способна.

И в пыль ледяную спрута превратил. Тут же течение подхватило пыль эту, разнося по всем уголкам мира, — и захочешь, а вовек не соберешь.

Простившись с Царем Морским, наказав ему владения свои проверить (а гончие хорошо и под водой воюют), Январь в Драконьи горы заторопился. Сила посоха печать восстановит, угрозу проникновения исключая. А там и мерзость темную легче будет искоренить.

«Как-то слишком легко все с Абрахсисом получилось», — зудела в голове Января тревожная мысль, когда он, посох в руке сжимая, шагнул на горное плато.

И вдруг, останавливая его в шаге от сражающихся, сжала сердце Яромира боль — опасность Милаве грозила.

Следом за Весной явились в дом Олеси и сестры ее — Лето, Осень и Зима. Последняя сразу приветливо Насте улыбнулась. Милава, изрядно оробев при виде компании такой, сидела тихо, стараясь ничем внимание к себе не привлекать. Только диву давалась она, как соклановка ее не смущается, разговор с Матушкой-Зимой ведя. Настя, скромно ладошки на коленях сложив, тихонько расспрашивала родительницу Месяца своего, задавая вопросы, что и Милаву интересовали. Оттого чутко прислушивалась к их беседе девушка, хоть и старательно делала вид, что снежные шапки на елках за окном рассматривает. Сидела в сторонке, на лавке возле окошка, держа на коленях пригревшегося волчонка и поглаживая голову притулившегося рядом Серого. А в душе все клокотало от беспокойства: как там Январь? И остальные Месяцы и Стражи?