Софи Келли - Ловкость лап

Решив, что победил в этих гляделках, Герк опустил голову и начал есть.

Пока коты завтракали, я пробежала по дому и немного прибралась. Потом натянула сапоги и куртку и подхватила метлу, чтобы убрать снег, насыпавшийся на заднее крыльцо.

Оуэн вышел вслед за мной и пошёл за дом.

— Через пятнадцать минут ухожу, — сказала я.

Он дёрнул ушами, это могло означать, что он слышал и вернётся вовремя, или что слышал и не намерен обращать на меня внимания. Геркулес сидел у двери и смотрел, как я чищу ступеньки.

— Тебе нужны сапоги, — сказала я. — Уверена, в бакалее есть кошачьи ботинки.

В этой бакалее Ребекка покупала Оуэну любимое лакомство с кошачьей мятой — «Весёлого цыплёнка Фреда».

— Свитера для собак они точно продают.

Герк тряхнул на меня хвостом. А потом повернулся и прошёл сквозь дверь. В буквальном смысле. От этого у меня всегда перехватывало дыхание. Не понимаю, как он это делает. Вообще–то, впервые увидев, как он небрежно проходит сквозь полуторадюймовую дверь библиотеки, я решила, что у меня галлюцинации или даже инсульт. Кошки ведь не умеют ходить сквозь двери и стены, верно? Кроме Геркулеса. Оуэн этого не умеет. Он мог становиться невидимым, когда его это устраивает. Что обычно случалось, когда это не устраивало меня.

У обоих котов имелись некоторые магические способности. Суперспособности, если хотите. Понятия не имею, почему или каким образом. И есть ли в Мейвилл–Хайтсе другие коты, которые такое могут. Это точно не то, о чём стоит упоминать в разговоре.

Нельзя же пригласить Рому на кофе, а потом спросить: «Да, кстати, в твоей клинике есть коты, которые умеют проходить сквозь стену? Или делаться невидимыми, когда захотят?»

Я не могу никому рассказать. В лучшем случае меня сочтут слегка чокнутой, а в худшем кто–нибудь захочет выяснить, как котики это делают. И мне не нравится думать о том, что это может означать. Узнав, на что они способны, я всячески старалась, чтобы об этом не узнал никто другой. В глубине души я надеюсь найти какое–то логическое объяснение: генетическая мутация, эволюционный скачок, нечто в таком роде. И чем дальше, тем менее странной кажется эта идея.

Оуэн вернулся за минуту до моего ухода и завыл у входной двери. Когда я открыла, он вихрем пронесся на кухню. На его мордочке налип снег. В отличие от Геркулеса, Оуэн любил снег и запросто мог сунуть голову в сугроб, если рассчитывал найти в нём что–то интересное.

— Стой спокойно, — я взяла полотенце и вытерла ему морду. Кот потряс головой, пару раз провёл лапой по шерсти.

— Ты красавец, — заверила я его, погладив по голове, дала ему пару кошачьих крекеров и проверила миски с водой.

— Ну всё, я ухожу.

Оуэн был слишком занят — таскал по полу своё угощение, поэтому сказал только «мрр».

— Геркулес, — позвала я, — я ухожу.

Он на секунду высунул голову и снова исчез.

Я заперла заднюю дверь, обошла дом и пошла вниз по дорожке. Плетясь по Маунтин–роуд, я опять подумала — всё–таки надо купить машину. Я оставила городскую жизнь в Бостоне почти год назад, а вместе с ней и бóльшую часть вещей. По маленькому городку нетрудно повсюду ходить пешком, а от прогулок вверх–вниз по холму бёдра становились похожи на те, которым я всегда завидовала у более спортивных женщин. Правда, иногда по дороге на работу начинало казаться, что я где–то за Полярным кругом.

Когда я добралась до кафе Эрика, Мэгги уже сидела за столиком у окна. Она помахала мне через стекло. Удивительно, но за стойкой Эрика не было, а Клер снова работала. Она вопросительно подняла кофейник, и я кивнула. Клер встретила меня у стола.

— Спасибо, — сказала я, опуская на пол портфель.

— Ты уже решила, чего хочешь, или принести меню? — спросила она.

— Я уже заказала, — сказала Мэгги. — Умираю от голода. Догоняй.

— Можно мне пару блинчиков с черникой и цитрусовый фруктовый салат?

— Сделаем, — улыбнулась Клер. — Через пару минут. Мы немножко запаздываем этим утром. Эрика нет.

— Эрика нет?

Я ни разу не была в этом ресторане без Эрика.

— Он сломал зуб, — поморщилась Клер.

— Ох, — сочувственно сказала я.

Клер криво улыбнулась.

— Принесу через пару минут, — повторила она, направляясь с кофейником к соседнему столу.

Мой правый ботинок развязался. Я нагнулась поправить шнурки и вытряхнуть снег, набившийся за отворот серых брюк.

— Ты отвезла всё обратно в студию прошлой ночью? — спросила я, выпрямившись.

Мэгги кивнула.

— Допоздна оставалась на работе?

— Не очень.

Я посмотрела на неё.

— Ну ладно, довольно долго, но… — она наклонилась ко мне, — я поняла, что делать со свиньёй.

— Сандвич с беконом? — спросила я.

— Ха–ха.

— И что же?

— Я тебе не скажу. Придётся подождать, это будет сюрприз для всех.

Я подняла чашку, обхватив пальцами, чтобы согреть их.

— Может, хоть намекнёшь?

— Нет. — Мэгги откинулась на спинку стула с чашкой в руке. — Если дать тебе подсказку, ты догадаешься, и сюрприза не получится.

Я заметила, как она опять выглядывает в окно.

— Ждёшь ещё кого–нибудь?

— Руби. Она принесёт лампы. Мне нужно верхнее освещение, а у неё есть пара маленьких гирлянд, думаю, удастся их использовать. — Она взглянула на часы и чуть покачала головой. — Новый друг.

— Что? — удивилась я.

— Руби с кем–то встречается. Сейчас у неё глупый период, когда на всё смотришь сквозь розовые очки. Помнишь, это когда не обращаешь внимания на время и думать можешь только об этом парне?

— Ага, смутно припоминаю что–то похожее, — отмахнулась я.

Я пила кофе и вспоминала Эндрю, оставшегося в Бостоне вместе со всем остальным. Широкие плечи, голубые глаза и громкий смех. Эндрю, который пошёл в двухнедельный туристический поход после того, как мы поссорились, и вернулся женатым на другой.

Я перевела дух и отбросила воспоминания.

— С кем же встречается Руби?

— Его зовут Джастин. Он был консультантом в альтернативной школе в Миннеаполисе. А сейчас работает над проектом, что–то насчет создания лагеря для проблемных детей на природе.

— Не могу представить Руби восторженно глядящей на какого–то парня.

Руби была весёлой и необычной. Цвет её волос менялся чуть ли не каждые две недели, и пирсинга у неё больше, чем я когда–либо видела.

Мэгги опять изогнулась, чтобы выглянуть в окно.

— Где же…

Она не закончила фразу. Дверь ресторана шумно распахнулась, и над моей головой пронеслась струя холодного воздуха.

Мэгс отвернулась от окна, глаза широко распахнулись. Она, не глядя, поставила свою чашку на стол. В дверном проёме стояла Руби, вокруг неё роились хлопья снега. Её волосы, на этой неделе ярко–розовые, были растрёпаны, шарф перекрутился, а лицо казалось мертвенно–бледным.