Сергей Бабернов - Подлунное Княжество [СИ]

Желтоватая кожа Мериддина побагровела, пальцы сжались в кулак с такой силой, что из ладоней выступила кровь. Выцветшие глаза готовы были испепелить всадника. Внезапно чародей рассмеялся.

— Молодец! Второй раз заставил меня раскрыть карты. Встреча важна для нас обоих, юноша. Для судьбы Миров, как бы напыщенно это не звучало. Я не собираюсь жертвовать великим из-за мелочи. А ты?

Ратибор пожал плечами.

— Шлея что ли под хвост попала? — прищурившись, он глянул в небо. — Нет, колдун. Мне один старик надоел до смерти, чтобы тут же со следующим дружбу заводить.

— Ты многого добьёшься, всадник, — улыбнулся Мериддин. — Так упереться из-за глупости! Тебя только на верный путь наставить… Так тебе мешают мои седины?

— Особенно плешь.

— Смотри и учись! — взвыл чародей, исчезая в серебристом облаке.

Ратибор перевёл дух. Сбежать что ли. Не готов он к драке с чародеем. Не готов и всё тут. Как просто всё казалось в мечтах. Теперь же… Душа в пятки уходит. Вроде, как и дерзишь, а самого так и подмывает в ноги броситься. Запричитать:

— Прости, дедушка! Не губи дурня! Отпусти с миром! Не буду я больше!

— Теперь доволен? — низкий голос с хрипотцой прогудел над макушкой, пошевелив волосы. — Я вроде как твой ровесник.

Всадник глянул в сторону гула и обомлел. В шаге от него, головы на три возвышался воин-варвар. Малиновые толстые губы изогнулись в нечто, что можно было назвать улыбкой, если бы не крепостная стена крепких, не боящихся никаких кариесов зубов. Всклоченные волосы торчали в разные стороны, словно колючки заморского зверя дикобраза. Если бы двое Ратиборов захотели, взявшись за руки достать от одного плеча до другого, то им пришлось бы изрядно потянуться. Невыделанная шкура саблезуба выглядела как жалкий лоскуток на широкой спине, а могучие ляжки при малейшем движении грозили разорвать кожаные штаны, пошитые из трёх слоёв воловьей кожи.

— Ты даже и помоложе будешь, — Ратибор судорожно сглотнул. — У нас в школе всадников юнцы мускулами бахвалиться любили. Только с возрастом понимали — не в мышцах сила.

— Ну, ты и привереда, — сломанный в двух местах нос скривился. Всадник не сразу понял, что грянувший гром всего лишь обычное чихание простуженного человека.

— Прямо не воин, а портняжка, или стилист, как некоторые говорят, — варвар растёр склизкую зеленоватую влагу, извергнувшуюся из заросших ноздрей по чёрной проволоке щетины. — Надо было сразу говорить, кем оборотиться.

— Всё нормально, — Ратибор упёрся взглядом в густые завитки тёмной шерсти, щедро уродившейся на пластинах грудных мышц. Задирать вверх голову, отыскивая глаза собеседника — гиблое дело в подобной ситуации…

— Поговорим? — предложил Мериддин.

— Поговорить-то можно, — согласился Ратибор. — Только снова неравенство…

— Что опять? — разозлился преображённый чародей. — Уж девкой я оборотиться не смогу, у тебя, видать только с ними язык как нужно работает.

Из груди бочки раздался гул, который Ратибор определили как смех. Усилием воли сдержал себя.

— Не в языке дело, колдун, — злые нотки всё же прорвались наружу и укололи чародея даже сквозь нынешнюю толстую шкуру.

— А в чём?

— Ты хоть и отроком заделался, что до чёрных мух в глазах мешки с песком поднимает, чтобы, значит, мышцы росли на радость содомитам, — всадник умел возвращать шпильки. — Но не в том дело… Поспорим мы с тобой, как водится в добром разговоре. Я тебе кулаком в зубы. Теперь не постесняюсь, даже за честь сочту… А ты меня в таракана… Несправедливо… Слушай, неужто и вправду девкой не можешь? Ради интереса просто… Всевед, наверное…

— Ни слова о лживом святоше! — взревел варвар. — Мне под силу такое…

— А девкой не можешь…

— Честь не позволяет!

— Честь в добром споре не аргумент. Вон, сотник Карабин поспорил с посадским Добраном — у кого струя после бочки пива дальше ударит. Так оба почтенных человека не постыдились перед половиной города, что в свидетели навязались, порты расстегнуть и достоинство явить. А ты говоришь…

— Ты редкий хитрец, смертный!

— Разве? А, по-моему, это ты не лыком шит. Оборотился громилой, да ещё у коего в запасе сила магическая… Хотя… Сомневаюсь я в той силе. Что Сиггурд говорил? Воину бабой стать дело нехитрое. А ты вот не умеешь.

— Умею!

— Честь не позволяет?

Мериддин долго молчал. Ратибор попрощался со Светой, с Беовульфом, с Кувшинкой и со всеми кого встречал в скитаниях по Мирам. Взъярится сейчас варвар, маханёт кулаком-пивной бочкой, и покойся с миром, всадник.

— Добро, — выдохнул чародей. — Ты из тех, у кого от слова «халва» во рту сладко не становится. Не могу я сейчас девкой обернуться, магии не хватит. Только и остался запас — защиту против твоих револьверов держать.

— Значит человек ты сейчас?! — обрадовался Ратибор. Не сдержался, ущипнул громилу за бицепс. — Больно?!

— А вот это видал? — перед носом всадника качнулось нечто большее, чем его голова, раза в два. Ратибор догадался, что это кулак.

«Здоровее видали», — подумал он. Вслух же произнёс:

— Теперь можно и поговорить.

— Ты капризен и не доверчив, юноша, — Ратибор сдержал усмешку — чья бы корова мычала. — Тщеславен и самоуверен, — было удивительно слышать мудрёные слова, срывающиеся с готовых припасть к кровоточащей ране толстых губ варвара. — Ты даже сейчас прячешь взгляд!

— У меня шея не деревянная, — признался всадник. — Ты, видать, в детстве не одну грядку моркови проглотил… Надо же так вымахать!

— Извини, — Мериддин опустился на землю. Это совершенное тело — идеальная машина убийства, старающаяся проявлять учтивость, выглядела нелепо и… зловеще. — Так лучше?

Ратибор присел на камень. Его лицо оказалось на одном уровне с грубой физиономией варвара. Всадник взглянул в тёмные провалы глаз. В карих глубинах сверкало нечто, похожее на отблеск алмаза, покоящегося на чёрной безмятежности бархата. Именно то, что заставляет сходить с ума напыщенных жеманниц, а их кавалеров продавать душу дьяволу лишь за одно мгновение, позволяющее увидеть отблеск вечного камня в глубине зрачка возлюбленной. Ратибору стало страшно. Мериддин безумен! Но мозг чародея поразил именно тот вид недуга, что подчиняет себе окружающих и заставляет следовать за безумцем.

— Что ты на меня так уставился? — чародей моргнул, ещё раз, не выдержал — опустил глаза.

— Чудно мне, — выдохнул Ратибор, — отчего вы, колдуны-маги, в личины старческие рядитесь? Ведь любое обличие принять можете…

— Можем, — согласился Мериддин. — Только суетность всё это, — пятипалая лопата хлопнула по бицепсу — спящему удаву, — мишура. Старец неприметнее… На вид безобиднее… Прислушиваются к нему охотнее…