Артём Мичурин - Смертные души

— Было бы неплохо, — согласился Жером.

— На сушу, — уточнил Дик и мотнул головой в сторону островка придавленного громадной корягой. — Кажется, я ногу поранил.

— Дай-ка взглянуть, — присел Олег возле взгромоздившегося на корягу Миллера. — Чёрт… выглядит плохо.

— Насколько плохо? — спросил тот, сглотнув.

— Ступня по диагонали распорота, довольно глубоко. Рана рваная, похоже, костью или…

— Точно костью, — перебил его Дик. — Обломком. Этого говна здесь, как клопов в ночлежке. Зараза. Подохнуть от столбняка — совсем не то, на что я рассчитывал. И даже зашить нечем, — тронул он край раны, отчего та обильно закровоточила. — Помоги рукав оторвать. Да. Туже затягивай. Вот так.

— Идти сможешь?

— Попробую, — Дик поднялся, опираясь на алебарду, но первая же попытка ступить на пораненную конечность обернулась приступом дикой боли, импровизированный бинт моментально сделался алым. — Дело — дрянь. Я не могу…

— Тебе придётся. Вторые носилки нести некому.

— Да мы тебя и не поднимем, — добавил Жером, заметив, как Миллер покосился на Ларса. — Даже не думай.

— О чём не думать? — изобразил Дик непонимание.

— Сам знаешь.

— Кончайте собачится, — устало опустился Олег на корягу рядом с Миллером. — Предлагаю, раз уж мы на суше, немного передохнуть.

— Знаете, — привалился Дик спиной к осклизлому дереву, — по-моему, всё это чья-то дурная шутка. Мы пришли сюда спасать мир от вселенского зла, а в результате передохнем от столбняка и перитонита. Хотя… немного забавно.

— Хватит, — скривился Жером. — И без твоих рассуждений тошно.

— Я не пойду дальше, — сказал Дик, будто невзначай.

— Что? — взглянул на него Олег.

— Ты слышал. Я останусь здесь. Какой смысл? Мы даже не знаем в каком направлении идти. Всё равно подохну, не от болезни, так от какой-нибудь грёбаной твари, или просто в трясине утону. Зачем издеваться над собой перед смертью?

— Прекрати. Ты просто слегка раскис. Сейчас отдохнёшь, успокоишься, ясность рассудка вернётся, и мы пойдём дальше, все вместе.

— И Ларса оставьте, — добавил Дик, не слушая увещеваний. — Идите вдвоём. Кто знает, может, вам повезёт, вы найдёте путь к спасению и тогда вернётесь за нами. А если нет… все умрут рано или поздно.

— Сукин ты сын, — сказал, будто сплюнул Жером. — Да Ларс с тобой наедине и десяти минут не проживёт. Ты прикончишь его, как только мы вас из виду потеряем.

— Думай что хочешь, — абсолютно невозмутимым тоном ответил Дик и закрыл глаза. — Вам с ним всё равно не уйти. Только не вслепую по болотам.

— Он прав, — неохотно согласился Олег. — Кому-то нужно проверять глубину, а с носилками в руках это невозможно.

— Переделаем носилки в волокуши, — предложил Жером.

— Ага, — усмехнулся Миллер. — Лучше добейте прямо сейчас.

— Волокуши — не вариант — помотал головой Олег. — Ты посмотри на него.

— И что, оставим Ларса здесь? — развёл руками Жером. — На закланье?

— Нужно доверять друг другу. Если не будем доверять, шансов нет.

— Это верно, — одобрил Миллер. — Доверься мне, используй свой шанс. Хотя, можешь остаться и подохнуть за компанию. Дело твоё.

— Остановимся — умрём, — тронул Олег Жерома за плечо. — Мы обязаны попытаться.

— Да, — согласился тот, наградив Миллера испепеляющим взглядом. — Но мы вернёмся. Скажи ему, пусть помнит об этом.

— Конечно, вернёмся. Вставай, нужно идти.

— Удачи, — прошептал Дик, запрокинув голову, — Мы будем ждать.

Время шло, но Газамар, казалось, выпал из него. Свет Рутезона едва пробивался сквозь плотную облачность неестественного желтовато-серого цвета. Бледный рассвет, пришедший на смену ночной тьме, не уступил место полуденному просветлению. Холодный зловонный туман всё так же укутывал болота, как и несколько часов назад, словно в этом проклятом месте были возможны лишь темнейшая ночь и мглистое утро. Два измождённых человека брели по топям, оставляя позади надежду и не видя перед собой ничего, кроме бескрайнего царства сумрака и отчаяния.

Олег остановился возле очередного полусгнившего дерева и сделал зарубку клинком алебарды.

— Сорок… или… я сбился, — прошептал Жером, опустившись на корточки.

— Вставай, некогда рассиживаться, — ухватил его за локоть Олег, сам едва держась на ногах.

— А куда спешить?

— О чём ты?

— Посмотри вокруг. Что ты видишь?

— Я отчётливо вижу, — присел Олег рядом и заглянул Жерому в глаза, — что у нас есть шансы. Но чтобы реализовать их, мы должны идти. Если сдадимся — умрём.

— Ты, в самом деле, веришь, что, продолжая переставлять ноги, мы избежим смерти?

— Я точно знаю, что как только мы перестанем это делать, смерть придёт за нами без промедления. Этого оно и добивается.

— Кто?

— Оно, — повторил Олег, озираясь. — Разве ты не чувствуешь… его взгляд на себе?

Жером часто заморгал и тряхнул головой.

— Да! — обхватил Олег его лицо ладонями. — Борись с ним. Это наваждение. Наваждение… — он покачнулся и сел в болотную жижу.

— Смотри, — вытянул Жером вперёд правую руку, указывая куда-то в туман, а левой — начал тереть глаз, словно не вполне доверял тому, что тот сообщал мозгу.

Олег обернулся и замер в изумлении.

По болоту, ступая легко и уверенно, в их сторону шла женщина. Стройная и высокая. Пожалуй, даже чересчур высокая. Её чёрное одеяние спускалось до самой земли, так что ног совсем не было видно. Она будто плыла по топям. Её руки — белые как лунный свет — были скрещены на груди, кисти с длинными тонкими пальцами покоились на плечах. Лицо, наполовину скрытое капюшоном, заострялось книзу, черты его были строги и лаконичны, словно у образа с иконы.

— Господь милосердный… — перекрестился Жером. — Ты видишь то же, что и я? Ты её видишь?

— Да, — выдохнул Олег.

Подойдя ближе, женщина распростёрла руки, и тонкие губы её тронула лёгкая улыбка.

— Она зовёт нас к себе, — прошептал Жером, поднимаясь на ноги.

— Стой, — приложил Олег ладонь к его груди, не отрывая взгляда от ожившей иконы.

— Наш шанс… Это он и есть.

— Это наваждение, — поднял Олег алебарду.

Преисполненная сострадания улыбка не покинула губ таинственной гостьи, но распростёртые для объятий руки в тот же миг вновь скрестились на груди. Женщина отступила на шаг, словно в замешательстве, и двинулась влево, по кругу. Лицо её по-прежнему было обращено к двум странникам, и даже бёдра ничуть не развернулись в направлении движения. Она будто парила, длинные полы одежды погружались в топь, но не намокали, и лишь круги на воде доказывали материальность её существования.

— Смотри, — шепнул Олег, указывая на кочку мха, где только что проплыла молчаливая гостья.

— Наваждение… — прошептал в ответ Жером, зайдя ему за спину. — Наваждение.