Hioshidzuka - Вернуться в сказку

В итоге, Юсуфия и Эниф помогли разрешить ситуацию. Леонризес была почти уверена, что Феликс будет теперь месяца два помогать Монтаганем с домашними заданиями и самостоятельными работами. Разумеется, он обещал Мире, что не будет способствовать исключению Виланда, но так же он не мог никак не отреагировать на то происшествие и синяк на скуле Вейча. «Туз не имеет права относиться равнодушно к проблемам карт своей масти» — вроде так значилось в кодексе. Что же… Феликс Эсканор, пожалуй, лучше остальных тузов выполнял эту обязанность.

Леонризес даже жалела его. В конце концов, хорошо, что тузом не оказалась она. Бесконечные хлопоты, бесконечная суета, на которые у неё вряд ли хватило бы энергии. Девушка чуть приподнимает подол халата, чтобы не споткнуться, спускаясь по лестнице. Ей почему-то снова вспоминается лестница в её крыле отцовского дома, по которой она спускалась к обеду или на занятия и поднималась на отдых и сон каждый день. Вспоминается, как она старалась не бегать, ступать неторопливо, чинно — всё-таки, она, настоящая княжна, наследница своего рода, не имеет права на поспешность, суетливость. Эти качества скорее для служанки, нежели для дочери ксандрского наместника. Леонризес уже давно выучилась ходить неторопливо, продумывая каждый последующий шаг, ходить, свысока наблюдая за всеми, кто находился рядом, научилась не спешить, всё делать чинно и тщательно… Следила за тем, чтобы её движения были плавными даже тогда, когда всё надо было делать быстро. Следила за тем, чтобы её голос не дрожал, когда её переполняли эмоции. Следила за тем, чтобы речь её была как можно более проста и понятна, чтобы любой человек мог понять, что именно она говорила. Следила за тем, чтобы в её гардеробе не было лишних, ненужных ей вещей. Она старалась не смеяться на людях — достаточно и того, что она могла позволить себе снисходительную усмешку — и уж тем более не плакать. Слёзы, вообще, были непозволительной роскошью. Княжна не имела права позволять их себе. Как говорил отец? Что она, «маленькая княжна», как он её всегда называл, была сильной, а, значит, просто не могла позволить себе такую слабость, как слёзы.

В общей комнате на первом этаже Эниф Монтаганем пытается обработать перекисью царапины на лице Эйбиса Вейча. Парень шипит и дёргается при каждом её движении, а девушка недовольно бормочет что-то о том, что если он не перестанет так дёргаться, ему будет только больнее. На лице Эйбиса появляется то презабавнейшее мученическое выражение, которое появляется на его лице только в то время, когда кто-то пытается ему помочь. Пожалуй, Леонризес была рада каждый раз, когда ей удавалось его увидеть. Это выглядело, пожалуй, очень даже мило. Секунды, на которые на лице Эйбиса появлялось это выражение, были единственными мгновениями, когда этого парня не хотелось убить каким-нибудь особенно жестоким способом. Но сейчас почему-то всё кажется каким-то… неправильным…

— Не сиди с таким унылым лицом, Вейча! — усмехается девушка. — В конце концов, для тебя это могло закончиться и хуже, чем просто парой царапин!

Эйбис поворачивается к ней. Смотрит зло. Впрочем, он всегда смотрит зло. Это его нормальное выражение лица. Он никогда не пытается даже казаться вежливым или заинтересованным в чём-то, если у него не было какого-то особого настроения. Зачем?

Наверное, именно поэтому и возникали так часто проблемы с тем же Кристианом и другими весьма вспыльчивыми людьми. Именно поэтому потом неделями лежал дома или в лазарете. Пару раз, вроде бы, дело доходило даже до переломов, впрочем, Леонризес не знала этого наверняка, об этом лучше было спросить Эсканора или Монтаганем, они были куда более хорошо осведомлены обо всех драках, потасовках, их результатах… Да и к тому же, они оба куда больше заботились о Вейча, чем, возможно, ему самому это требовалось. Леонризес бросает короткий взгляд на ранку на губе Эйбиса и чувствует, как к горлу подступает тошнота.

Она никогда не любила кровь…

Мицар подходит к ней сзади и осторожно, словно боясь её, спрашивает, не нужно ли княжне чего-то принести. Леонризес отвечает ему, что ничего не надо. Пожалуй, иногда этот мальчишка весьма надоедал ей, хотя, бесспорно, был очень даже полезен. Он был сыном служанки её матери, и всё детство провёл, играя со Скарлетт, Алисой, Эдит и Мирандой — младшими сёстрами княжны. Первое время, нужно сказать, Мицар совершенно не знал, что такое хорошие манеры, как он должен себя вести, какие обязанности на нём лежат, и даже пытался болтать с ней… А теперь он, то и дело, дрожал, вздрагивал и трясся, словно его кто-то хотел убить.

— Я не буду сидеть с «таким унылым лицом», моя дорогая Леонризес, — недовольно отвечает Эйбис, — если Монтаганем уберёт от меня свои руки!

Эниф, ожидаемо, хмыкает и отвешивает Вейча лёгкий, едва ощутимый подзатыльник. Парень сначала хмурится, но потом на его лице расцветает весьма довольная улыбка. Леонризес кажется, что это была глупая затея — спуститься вниз, чтобы взять что-то на кухне. Тут всегда было слишком шумно. Конечно, нужно отметить, что тех, кто строил здание Академии, посетила здравая мысль о том, что каждому ученику понадобится отдельная комната. Можно было хоть там отдохнуть от навязчивых и шумных одногруппников…

Леонризес старается смотреть на них снисходительно — в конце концов, кто они такие, чтобы нарушать её душевный покой? Просто кучка не слишком хорошо воспитанных подростков, которые вечно суетятся, бегают, спорят и дерутся. Кажется, они никогда не уставали от этого, и Леонризес удивлялась и завидовала их неутомимости. У неё самой с самого детства здоровье было весьма слабым, она очень быстро, по сравнению с другими детьми, уставала, не могла долго бегать, прятаться, кричать… Отец всегда выделял её среди сестёр. Но и всегда беспокоился о ней больше. Хоть и ждал от неё успехов — тоже больше, чем от её сестёр. Скарлет, Алиса и Эдит воспитывались матерью, а Миранду отец тоже взял себе. Миранда была младшей. Такой же резкой и гордой, как она, только куда более живой, резвой, весёлой. Она никогда не сидела на месте, капризничала, смеялась, вечно что-нибудь придумывала… Няньки и гувернантки только и успевали, что охать, ахать и причитать, растерянно разводя руками…

С тремя другими своими сёстрами, княжна почти и не общалась. Они воспитывались матерью, а, следовательно, жили совсем в другом крыле замка, нежели она. Там царили другие законы и правила, а, следовательно, заходить туда не следовало. Не стоит проявлять слишком сильного интереса к тому, чего ты совсем не знаешь. Иногда это может привести к плачевным последствиям.

— Ты неблагодарный, Вейча! — делает обиженное выражение лица Эниф. — Я тут ради тебя стараюсь…