Игорь Ривер - Ученица Лесника

– Лесник, а ведь полнолуние скоро, – сказала Княжна. – У вас шабаш давно не собирали?

– Читаешь мои мысли. Не очень я такие мероприятия люблю, ну да так уж и быть. Лишний раз старого берсеркера помянем.

– Надеюсь, ты ученицу не собираешься туда брать?

– Еще чего! Молода слишком.

…

– Смотри: вот основа, шаблон и челнок. Вяжем на основе первую петлю, вот так. Запоминай, распускать не буду. К ней подводим шаблон и в нее же заводим челнок. Получилась петля, ее прижимаешь большим пальцем. Здесь самое важное и самое сложное – наговор. Нужно все время помнить, зачем плетешь сеть и для кого. Чем больше ты знаешь, чем ты сильнее, тем крепче узел будет. Дальше челнок проводишь вот так, потом вот так. Петельку отпускаешь и затягиваешь узел. Готово. Шаблон, челнок, петля, пауза, наговор… челнок, узел. Способ тем хорош, что от тебя самой ничего не требует. Вот луна, вот две осины и твое желание – это все, что нужно.

– Дай я попробую.

– Нет. Я эту начала – я ее и довяжу. На шабаше пригодится. Там, знаешь ли, разные люди попадаются. А еще вот так можно сделать…

Княжна перебрала пальцами прядь своих шелковистых волос, выдернула один и привязала его к основе сети.

– Если вплести волос, то тот, чей он, узнает об опасности, когда узел распустится и поймет, от кого она исходит.

Челнок летал, сеть росла. Не прошло и двух часов, как она сплела не меньше двух метров в длину и полметра в ширину. Растянула, полюбовалась.

– Ну и хватит. Давай спички. Резать такую нить нельзя, только пережигать. И солнцу готовую показывать тоже нельзя. Если сплела – сразу на себя.

– Как на себя?

– Очень просто.

Княжна скрутила сеть и завязала ее на талии, как пояс.

– Давай теперь ты.

И она села в траву, опершись на руку, потом вообще легла и вытянулась, подставив лучам луны обнаженное тело. Сказала:

– Как тихо… Только кузнечики трещат. А звезды какие яркие… У нас говорили, что это глаза Тенгри.

– Кто это?

– Тенгри – бог неба. Степь принадлежала людям, горы и подземелья духам-хозяевам, миром правили стихии. Тенгри давал родившемуся человеку душу и забирал ее, когда тот умирал. Люди почитали предков, а те помогали им. Народом правил Небесный Волк. Солгавшим хоть один раз не позволяли иметь потомство. А потом пришел Темучин и сказал: “Теперь вас поведу я. Именем неба!” Он разгромил ближайших врагов и все сказали: “Это хорошо!” – и я тоже так сказала. Потом он разгромил мусульман на юге и снова все сказали: “Это хорошо!” и я согласилась, потому что для мусульман мы были язычниками, они не хотели мира и убивали наших торговцев. Под копыта коней одна за другой ложились чужие страны и всадники сказали: “Война – это хорошо!” Так я выбрала свой путь и стала Войной. Мы прошли от центра земли до западных и восточных морей и никто не мог противостоять мне и моему хану. Потом он умер, я осталась одна и эта земля стала моей. Прав был старик. Есть у нее такое свойство: привязывать к себе пришельцев.

Она надолго замолчала, потом провела рукой по траве и добавила:

– Сколько веков прошло мимо, а глаза Тенгри все так же смотрят на нас. Никогда не становись Войной, Рыжая. И без тебя найдется, кому обрушить звезды с небес на землю.

…

К утру у Ирины получилась сеточка размером с большой носовой платок. Лесь, поглядев на нее, хмыкнул и улыбнулся.

– Сойдет для первого раза. На солнце не держи ее. Силу потеряет. Носи всегда при себе, может и пригодится.

Уехавшие днем перед полнолунием Лесь и Княжна вернулись только на через день, за полночь. Машина остановилась прямо посреди двора. За рулем был Лесь. Княжна выбралась с заднего сидения и приветственно помахала Ирине пивной бутылкой. Ее шатало. Бутылка явно была не первой. На ее светлой блузке расплывалось красное пятно, казавшееся в свете луны черным.

– Эй, рыжая! Мы вернулись! Держи, про тебя не забыли, – она сунула ей сумку с бутылками и пошла к дому, на ходу расстегивая пуговицы на своей блузке. – Прекрасная ночь… В такую ночь мне всегда хочется немножко полетать. Жаль, что не время сейчас.

Блузка полетела к стене избушки. Лесь смотрел на это, слегка улыбаясь. Княжна между тем скинула туфли и закружилась в лунном свете так, что ее волосы разлетелись вокруг тяжелой волной.

– Знаю, чего хочу! Купаться! Рыжая, пойдем?

Ирина пожала плечами.

– Я даже не знаю… Август, поздно уже.

– Ничего не поздно! – Княжна наконец справилась и с юбкой, оставшись обнаженной. – Пойдем, на русалок посмотрим. Ведьмы мы, или нет? А, Лесник?

Тот отозвался:

– Ведьмы-ведьмы… Водяного только до смерти не перепугайте.

– Слышала, Рыжая? Пойдем. Местный хозяин разрешил. Ах, какие тут у вас нравы в провинции… Сплошная патриархальщина. Знаешь, что они мне тут подарили? Черного петуха. Сто лет не пила крови.

– Кровь?

Ирина посмотрела на валяющуюся на земле блузку с красными пятнами на ней.

– Да. Ты думаешь, я от вина такая пьяная? Лесник, айда с нами!

– Не пойду.

– Ну и как хочешь… Рыжая, бери еще пиво в машине. Мы на Лыса-Гура были, в Польше. Пиво их с чешским никак не сравнить, но для сельской местности сойдет. Вкус приятный.

Маленький речной плес в лунном свете казался большим зеркалом. Местная речушка была не широкой, в некоторых местах ее можно было даже перепрыгнуть с разбегу, но здесь, в балке, она образовала маленькое и довольно глубокое озерцо.

– То, что надо!!

Княжна с разбегу бросилась в воду, проплыла несколько метров и перевернулась на спину, все также не выпуская из руки бутылку. только сейчас Ирина только сейчас обратила внимание на то, что сети у нее на поясе больше не было. Она спросила:

– Княжна, а где сеть?

– Расплелась, почти вся. Три ячейки осталось. Знала бы ты, сколько на меня всего вчера повесить пытались! Ну да Бог им судья, дуракам-то… Прыгай сюда. Будем пить пиво и смотреть на луну.

Ирина разделась, вошла в теплую воду и по-собачьи поплыла к центру заводи. Княжна отдала ей бутылку.

– Допивай. Я же говорю: патриархальность тут у вас прямо таки бьет ключом. Лесь меня представил, как свою гостью, но его-то здесь знают все, а меня – никто. Местные и подумали, что со мной побаловаться можно. Ха-ха-ха! Сижу, а сеть на мне неторопливо так расплетается… Они и понять ничего не могут. Не выходит – давай еще! Лесь смотрит, улыбается, а я их силу в комок по ниточке собираю. Собрала, да и показала, что после крови сделать могу. Вот тут-то их и припекло!

– Что им сделала?

– Одному хвост отрастила, другому рыло свиное и рога. Они же мне сами себя слили, с потрохами. Третьему его мужское достоинство удлинила в пять раз. Видела бы ты его рожу! Этакая смесь гордости и страха… Давно так не веселилась. А Лесник-то как смеялся… Посмотри-ка! Там, на берегу.