Игорь Ривер - Ученица Лесника

Свиридов сделал пару шагов, опустился на одно колено и луч фонаря уперся лежащему в лицо.

– Черт…

– Нет. Но ты почти угадал.

– У него же глаза кошачьи!

– И уши скоро заострятся.

– Что теперь с ним делать?

– Это называется экзорцизмом. Смотри и не мешай, – он повернулся к Ирине и Лесю. – Встаньте по одному у каждой стены.

Ритуал повторился. Снова плясали без всякого ветра огоньки свечей, лежавший корчился в судорогах, потом замер и нечеловеческая тень проявилась на покрашенной светло-серой краской стене.

“ Ссссильные…”

– Хорошо, что ты это понял.

“Понял…”

– Ты готов говорить?

“Отпуссстишшшь?..”

– Не ставь мне условий, тварь.

“Не трону никого… Отпусссти… Рассскажу всссе…”

– Что скажешь, Лесник?

Лесь пожал плечами.

– Пусть сдаст своего хозяина. Без него они просто мелкая нежить.

–Ты слышал. Отпущу вас всех.

“Ты сссказал!.. Хозяин умирает… Уходит…”

– Где он сейчас?

– “Он недалеко… Месссто где больные люди… Идти к сссолнцу, утром… Отпусссти, ты обещщщал!..”

Зигфрид отошел от дверного проема и тень исчезла. Солдат на полу поднял голову и застонал. Немец сказал:

– Этого вытаскиваем, заносим второго.

…

– В Чернобыле развернут госпиталь. Там все. Пожарники, рабочие со станции, наши, кто дозу схватил…

Свиридов удобно расположился на стуле, вытащенном из проходной и курил, глядя на встающее солнце через дверь первого этажа.

– Вот как раз там, где солнышко встает. Не соврал этот чертенок.

– Бесенок, – поправила Ирина.

Она сидела на подоконнике, поджав босые ноги. После совиной ночи и долгих перелетов ее постоянно тянуло забраться повыше и сидеть там на корточках.

– Есть разница?

– Есть. Чертей не бывает.

– Да? Ну и черт с ними. Ты куришь?

– Нет.

– А пистолет мой… То, что ты с ним тогда сделала – оно останется?

– Заклятье? Останется. Любую нечисть завалит. Демону тоже не понравится.

– Я думал, из него теперь танки можно будет подбивать. Вот облом!

– На танк нужно пулю заговаривать, а не оружие. Но у меня бы силы не хватило.

– Да ладно! И так хорошо. Козлов!

– Здесь! – откликнулся сержант снаружи.

– Как там задержанные?

– Порядок. Наши по улице топают, к нам, сюда.

– Зер гуд! – старший лейтенант поднялся. – Пойду, встречу. С лейтехи причитается за двух его пропавших маймунов.

Он обернулся, стоя в дверях. На подоконнике никого не было. Свиридов покачал головой и сказал:

– Спецвойска, мать вашу… Ни за что бы не поверил, что есть такие. И по пьянке рассказывать – тоже никто не поверит.

…

Трое людей в военной форме и накинутых поверх нее белых халатах шли по коридору городской больницы в сопровождении медсестры.

– …он поступил сразу после аварии. Кто-то из сменного персонала станции, но кто – не знаем. Они все почти все время без сознания, а родственники эвакуировались. Не было возможности…

Ощущение чего-то чужого, как тогда, в лесу, в ночь аварии, вернулось. Ирина, пожалуй, могла бы сейчас найти источник этого и без сопровождения. Тот, что превратил нежить в призраков, был здесь и ему было очень плохо.

– …одежду конечно пришлось убрать. Там радиоактивная пыль, все светилось. Документов никаких, а к нам столько людей сейчас поступает. Мы у себя оставляем только тех, что при смерти, остальных на машинах отправляем в республиканскую больницу, даже тяжелых…

“Волос на голове у него почти не осталось,” – подумала она. – “Что называется, полный комплект: ядерный загар, сыпь, синяки под глазами. Капельница. Кислородная маска, но дыхания не заметно. Сколько же он там рентген отхватил?”

Лежащий открыл глаза.

– Успели… – почти неслышно прошептал он.

Медсестра ойкнула и выскочила из палаты.

– А вот врач не успеет…

– До врачей ли тебе теперь? – спросил Лесь.

– Я знал, что придете, – прошептал тот. – Ждал. Боялся, что не успеете. Сказать вам хотел… Когда взорвалось, я был совсем рядом. Видел, как бетон вокруг светился от радиации. Подумал, что все, отбегался. Жить очень хотелось. Понимаете? Было страшно…

Он начал задыхаться и сделал паузу. Ирина молча смотрела на живого мертвеца и не знала, что сказать. Потом тот заговорил снова:

– Потом через страх пришло понимание. Радиация была холодным светом и я видел в этом свете. Вокруг были тени. Я потянулся к ним, они – ко мне. Я приказал им спасти меня и они послушались.

– Ты изменил и подчинил местную нечисть. Всех, что была вокруг, – сказал Лесь.

– Я не знал. Они меня вынесли. Потом делились со мной жизнью. Меня уже не слушались, но делились. Потом вы их убили. Теперь моя очередь?

Они молчали. Зигфрид тихо сказал:

– Оставьте нас вдвоем.

Лесь повернулся и вышел. Ирина следом. Идущего к палате врача учитель остановил коротким жестом, а когда тот попробовал возмутиться, то обнаружил, что его рот почему-то не открывается.

Зигфрид появился минуты через три. Вышел, посторонился, пропуская врача.

– Священника на поле боя даже в старые времена можно было встретить не часто, поэтому любой из рыцарей нашего ордена мог принять исповедь умирающего. Пусть идет с миром.

– Самоучка, подчинивший себе нечисть… Ничего особенного на самом деле. Но как все повернулось! Его слуги тянули из людей энергию, отдавали хозяину. И не только из людей. Помните порыжевшие елки?

Говоря это, Лесь аккуратно набивал свою трубку. Прикурил, затянулся дымом. Не торопясь выдохнул.

– Не так уж он был и силен на самом деле, да и мы могли ничего не делать. Он бы все равно умер. Никакая подпитка не спасет в таком состоянии. Без него подчиненная нечисть освободилась бы.

– Но мы сделали, – сказал Зигфрид.

– Да. Что выросло – то выросло. Пора возвращаться домой.