Игорь Ривер - Ученица Лесника

– Зовёт кого-то…

– Внимание!

Щелкнул металл. Зигфрид сунул руку под куртку и вытащил пистолет.

– Ух ты! “Парабеллум” – прошептала Ирина.

– Тихо! Он сейчас полезет наверх. Смотри вокруг.

Она тоже достала свой кинжал и добросовестно осмотрелась. Разумеется, ничего особенного не увидела. Тем временем парень, за которым они следили, поднялся по аварийной лестнице и толкнул дверь, ведущую на второй этаж.

– Пошли, Рыжая. Лесник, прикрой!

И Зигфрид первым побежал к зданию детского сада.

Зеленая ограда быстро приближалась. Немец ловко перемахнул ее с разбега. Ирина попыталась повторить его движение, больно ударилась левой грудью и тихо выругалась сквозь зубы. Все-таки преодолев преграду, спрыгнула на той стороне, обогнула веранду и побежала к зданию. Пустые ножны колотили по ребрам под курткой, ушибленная грудь болела. Когда она обогнула угол, спина в серой куртке на ее глазах скрылась в дверном проеме.

“Да куда же ты!?”

Она перебросила нож в левую руку и побежала вверх по лестнице, держась за перила правой. Вошла в комнату. Зигфрида там не было, зато у стены стоял и молча смотрел на нее тот, за кем они следили.

Живот и грудную клетку внезапно сжало, как будто она угодила между двумя мешками с песком. Дышать было невозможно. Что-то, или кто-то старался смять ее, оглушить, лишить сознания. Горло тоже захлестнула невидимая удавка. В глазах потемнело, а ноги как будто кто-то пытался раздвинуть. Она успела заметить, что одержимый сделал шаг вперед, к ней и не раздумывая ударила себя своим кинжалом в грудь.

Когда она получила это оружие, зачарованное ее же кровью, ее весьма удивляло его свойство проходить через ее плоть, не причиняя вреда. Им можно было проткнуть собственную ладонь насквозь, но когда лезвие выходило обратно, на коже не оставалось даже шрама. Кинжал не подвел и теперь. Вошел в солнечное сплетение по рукоятку, без сопротивления и боли, разрезав плетение чужого заклятья.

Давившая на горло петля сразу исчезла, а серая пелена перед глазами разлетелась клочьями. Одержимый замер на месте. Ирина отскочила в угол, выставив перед собой клинок, а в проеме дверей появилась серая фигура. Зигфрид (настоящий, а не обманка, на которую она повелась) вскинул руку. Пистолет негромко хлопнул и враг превратился в ледяную статую. Как в кино: был человек и вдруг на его месте стоит заиндевелый, промороженный насквозь манекен. Второй выстрел разнес ледяную глыбу на куски, разлетевшиеся по комнате. Ирина разглядела среди осколков покрытое наледью сердце и ее потянуло на тошноту.

Зигфрид что-то сказал по-немецки.

– Что?

– Ты правильно сказала, что война никогда не кончается.

– Ага…

– Зачем ты полезла за ним?

– Твою спину увидела.

– Ловушка? Понятно… Но здесь оставаться нельзя. Смотри!

Это была спальня и детские кровати сейчас дергались, как будто их трясли невидимые руки. Стоявшая на столе стеклянная ваза поднялась в воздух и вдруг полетела к ним. Зигфрид уклонился. Ваза вдребезги разлетелась, ударившись об стену.

– Что это?

– Не знаю. Похоже на полтергейст. “Шумный дух”. Беги!

Он за руку потащил ее к выходу. Вслед им полетела всякая мелочь: подушки, плюшевый медведь, какие то тапочки и прочий хлам. Потом неподалеку грохнул карабин и этот мусорный дождь кончился.

Внизу Зигфрид убрал пистолет в кобуру под курткой и махнул рукой в сторону ограды. Лесь вышел из-за кустов, не торопясь подошел к калитке, которую Ирина не заметила второпях, спокойно открыл ее и направился к ним, на ходу набивая трубку.

– В окне заметил его, – сказал он, подойдя. – Теперь давайте прикинемся шлангами. Выстрел не могли не слышать.

Зигфрид кивнул.

– Охотно. Кем?

– Я все сделаю.

Учитель на секунду закрыл глаза и Ирина удивленно охнула. На Зигфриде вместо его “многокарманной” куртки теперь была офицерская форма с капитанскими погонами. В меру потертая, явно бывшая в употреблении, но отлично пригнанная по фигуре. Лесь тоже выглядел офицером, но погоны были старшего лейтенанта, а его карабин стал автоматом Калашникова. И на ней тоже была форма…

– А я почему прапорщик!? – возмутилась она.

– Старший. И заметь: медицинской службы.

Ирина скосила глаза на погоны. Ну да… Эмблема со змеей и чашей. “Мудр, как змей и выпить не дурак”. А у учителя и Зигфрида – химвойска. Довольно редкая эмблема, которую не каждый срочник видел.

Ждать долго не пришлось. Патруль прибежал уже минут через десять, держа наготове автоматы, но увидев офицеров, солдаты расслабились. Молодой сержант подошел к Зигфриду и уставился на него, не зная, что делать. Очевидно он не ожидал встретить здесь кого-то старшего по званию.

– Ну что, сержант, – немец смерил его ледяным взглядом. – Устав позабыли?

– Виноват! – тот вскинул руку к пилотке, а лица его подчиненных приобрели тупые выражения. – Сержант Козлов. Военный патруль.

– Капитан Шульц…

Зигфрид тоже отдал честь, но от неуклюжего приветствия сержанта его четкое движение отличалось, как небо от земли.

– Радиоразведка, товарищ капитан? Нас предупреждали, что тут в городе работают.

– Это хорошо, что предупреждали… Хорошо… На выстрел прибежали?

– Так точно! Вы тоже слышали?

– Конечно. Это мы и стреляли. Вы, сержант, поднимитесь по лесенке и гляньте, что там в комнате. Только прошу вас: не блеваните от неожиданности.

Сержант поднялся, долго глядел внутрь, потом вернулся весь белый.

– Он гранату проглотил, что ли?

– Нет. Ему ее засунули, сам знаешь куда. Шутка… Слушай, сержант, вы тут за три дня ничего необычного не видели? Я имею в виду: чертовщины какой-нибудь.

Тот еще раз посмотрел вверх, подумал, ответил:

– Такого – ни разу.

– А не такого?

– Да как сказать?.. Ночью в карауле чего только не померещится. Вчера вот Исламбеков ночью палить начал. Прибегаем. Он стоит, глазами хлопает. “На меня напали, автомат хотели отобрать!” Кто напал? Вокруг все стены в дырах от пуль. Ни крови, ни трупа. Спал, поди, приснилось… Но по ночам тут и правда блазнит всякое. А днем идешь – окна на тебя будто бы смотрят.

Он посмотрел на Ирину и неожиданно широко улыбнулся.

– А вас я знаю! Вы тогда у Глашки, сеструхи моей двоюродной, на свадьбе были. Вас что же, мобилизовали?

– Все мы тут военнообязанные, – ответила она.

– А я в прошлом году призвался. Товарищ капитан, – он обратился к Зигфриду, – насчет того, о чем спрашивали… Можем в расположение подойти. Там с нашими пацанами сами поговорите, кто чего видел.

Зигфрид на пару секунд задумался, потом сказал:

– Да. Имеет смысл. Но только чтобы лишнего не объяснять, говорим, что в городе замечена шайка мародеров. Ферштейн?

– Конечно! Не первый год служим. Пойдемте.